Правила игры

ДЕНЬ ШЕСТОЙ

Мы помолчали. - Не ожидал такого от старэгха, - заметил из своего кресла Данкэн. Какой-то он мягкотелый, вам не кажется? - Это все Тэсса, - сказал я, больше для того, чтобы не давать молчанию опять разлиться в комнатке. - Ее появление было для Армахога слишком неожиданным. Генерал в отставке зевнул: - Мне кажется, это мало его оправдывает. Знаете, однажды в моей практике... Я мысленно воздел очи к небесам в немом укоре: "За что?!." Небеса, в отличие от генерала, безмолвствовали. Наконец наш "повествователь" завершил рассказ из серии "Неопубликованные (и ненаписанные) мемуары", и все мы с заметным оживлением встали, направляясь к выходу. Как говорится, от греха подальше. В "Башне", как и в древнем Гардгэне, уже наступила полночь. Вялые и сонные, но с урчащими желудками, мы поднялись в Большой зал. Стол там был накрыт, и свежие, еще дымящиеся блюда несколько развеяли нашу сонливость но не надолго. Пожелав всем спокойной ночи (с учетом последних событий - в прямом смысле этого слова), я поплелся к себе в комнату, где и уснул. Без сновидений.

ДЕНЬ СЕДЬМОЙ

Удивительно, но меня никто не разбудил. Не успели. За семь дней я привык вставать в одно и то же время, так что теперь совершил над собой сей маленький акт вандализма без особого напряга. Лучше так, чем слышать стук в дверь и бесстрастный голос: "Вставайте, господин!" - когда вставать ну совсем не хочется. И чем настойчивее тебя будят, тем больше не хочется - прямо какая-та прямо пропорциональная зависимость. А когда сам себя заставляешь покинуть теплую уютную постель, то и винить некого. Кроме себя. Я успел одеться, посетить ванную комнату и прочие утренние места, вернулся в номер, а за мной так никто и не пришел. Несколько обиженный подобным невниманием со стороны слуг, я отправился в Большой зал, попутно размышляя над тем, что же такого исключительного могло произойти. Может, приехали-таки спасатели и отволакивают в сторону ту глыбу у входа? Да нет, пожалуй, это бы происходило шумно и сенсационно, с восхищенными комментариями господина журналиста, со вспышками и непременно с фотографированием на фоне работающих спасателей. Я бы обязательно проснулся. Что тогда?.. Прямо не гостиница, а вместилище загадок! В Большом зале я и впрямь обнаружил неплохой шанс прояснить ситуацию. У дальнего края стола одиноко сидел Данкэн и сражался с каким-то салатом героически, надо отметить, сражался, - и потихоньку побеждал. - Доброе утро! - Я поприветствовал его, но журналист лишь на секунду оторвался от блюда, чтобы небрежно кивнуть.- Понимаю, вы заняты, но, может быть, все-таки уделите минутку внимания? - ядовито поинтересовался я. - Насчет того, что никто вас не будил? - хмыкнул Данкэн. - С чего бы такая проницательность? - Просто вы очень скучный и предсказуемый человек, Нулкэр, - лениво протянул журналист. - Ваши вопросы написаны на ваших губах еще до того, как вы успеваете их открыть. Губы, разумеется. - Сомнительный комплимент. - Точно, - согласился Данкэн. - Что же касается вашей "покинутости" и "забытости", то все просто. Сегодня не будет повествований. - По какой причине? - удивленно спросил я. - Карна плохо себя чувствует и просила, чтобы денек повременили - дали ей прийти в себя. Мугид согласился. - Но еще вчера в точно таком же случае господин повествователь не "временил". А юноша в очках ведь не внимал ему, так что... - Что мне в вас нравится, так это ваши умозаключения, - заметил журналист. - Я тоже подумал о чем-то подобном и решил даже навестить "очкарика", дабы уточнить кое-какие детали. - Ну и каковы результаты? - Никаких, - развел руками Данкэн. И разумеется, замолчал, давая мне возможность спросить. Я спросил. - Почему? - Потому что еще не ходил к нему, - объяснил журналист. - Позавтракаю пойду. - С собой не приглашаете? - Мне почему-то казалось, что ответ я и так знаю. - Нет.- Тон Данкэна стал серьезнее. - Потому как мне одному мальчик, может быть, и расскажет, что с ним случилось, а нам обоим - вряд ли.- Он развел руками: - Не обессудьте... - Ничего, найду чем заняться, - отмахнулся я. - Завтраком, например. - Достойное занятие, - согласился журналист. - Ну что же, приятного аппетита, а я побегу. - Удачи. Он благодарно кивнул и ушел. Я остался один. Итак, сегодня у меня есть в распоряжении целый день. Остается только решить, на что его потратить. Я задумался. Разумеется, можно было бы начать претворять в жизнь тот план, который родился у меня после внезапного отъезда толстухи. И случай вроде бы подходящий, и обстановка располагает. Только уйти - никак. Летать я пока не научился, так что остается лишь ожидать своей очереди и уповать, чтобы, когда она наступит, я получил подобную способность. Кстати, об очередях... Вчера, как мне кажется, был очкарик, но кто сегодня? Вернее - со вчера до нынешнего, еще не наступившего вечера. Но кто? Явно не Карна - ее черед еще не наступил (если, конечно, я прав и таланты у нас появляются по очереди). Значит, остаются четверо: Чрагэн, генерал в отставке или кто-то из Валхирров. Поскольку таланты - по моим предположениям - могут появляться лишь у тех, кто внимает, слуги и сам Мугид в расчет не принимаются. Хотя что касается Мугида... У него и так талантов предостаточно. Итак, кто же? Да, а ведь совсем не обязательно, чтобы талант проявился. Если, скажем, господин Валхирр получит на сутки возможность исцелять, это еще не значит, что он тут же обнаружит в себе сей дар. Пресветлые вон иногда долго искали свою сверхспособность, а ведь они знали о ее существовании. Никто же из четверых внимающих не знает. Так что... Начать, что ли, с библиотеки? Почитаю "Феномен Пресветлых", а в крайнем случае - если в библиотеке обнаружится господин Чрагэн - осторожно прощупаю почву и исключу одного "подозреваемого". Или убежусь (убедюсь?) в его "вине". Решено! В Большой зал вошла чета Валхирров. Выглядели они как-то непривычно, но в чем дело, я понял лишь спустя долгую тягостную минуту. Зато когда понял... Необъяснимым, невозможным образом господин и госпожа Валхирр стали походить друг на друга больше, чем двое близнецов. Нет, разумеется, то, что называется внешними половыми признаками... с этим было все в порядке, особенно у госпожи; но вот лица - тут да!.. Одинаковые чувства отражались в них, как в двух зеркалах, обращенных друг к другу. Кажется, я догадываюсь, кто в очередной раз стал "счастливым обладателем" дара ашэдгунских Богов. Поздоровавшись со мной, Валхирры принялись за завтрак. Господин Валхирр осторожно, с благоговением, положил своей супруге несколько ложек салата, два кусочка мяса и налил в высокий тонкий бокал темного вина. Затем принялся есть, не глядя на жену, но всякое ощущение отражалось на их лицах почти одновременно. Почти. У госпожи на несколько секунд раньше, чем у ее супруга. Мясо, которое подали сегодня к столу, было жестковатым, и поэтому, когда одно из волокон застряло в зубах у госпожи Валхирр, я не особенно удивился, что оба лица - и мужчины и женщины - скривились и даже руки их потянулись ко ртам с одинаковым рвением. Только господин Валхирр сумел остановить себя; впрочем, мучительное выражение не покидало его лица до тех пор, пока супруга не извлекла ненавистную нить. Наверное, я наблюдал за ними слишком пристально - господин Валхирр удивленно взглянул на меня: - Что-то не так, господин Нулкэр? Я смущенно покачал головой: - Простите, пожалуйста. Все в порядке. Валхирр тоже смутился, даже покраснел: - Да-да, это вы меня простите, - и тут же, без видимого перехода, блаженно откинулся на спинку кресла. Жена его в это время с удовольствием потягивала вино из бокала. Если Мугид знает - а думаю, он знает - обо всем, что происходит в "Башне", становится понятным, почему он отменил сегодня повествование. Такая восприимчивость Валхирра к чужим эмоциям очень опасна - прежде всего для самого Валхирра. Пойду-ка я отсюда. Бедняге с лихвой хватает эмоций собственной жены. Я пожелал им приятного аппетита и вышел. Ну что же, в библиотеку? Но прежде, чем заняться изучением "Феномена Пресветлых", я решил зайти к Карне. Ее болезнь неприятно удивила меня - и в этом можно было признаться хотя бы самому себе. Что же, доброе слово и участие всегда приятны тем, кому нездоровится. Вот только нужно отыскать слугу, чтобы выяснить, где расположена ее комната. Вообще за все то время, пока я находился в гостинице, сталкиваться с прислугой мне приходилось довольно часто, но, где именно они живут, я так и не выяснил. Слуги появлялись тогда, когда в них возникала необходимость,- словно знали об этом заранее. А как только эта необходимость исчезала, исчезали и они, безмолвно и таинственно, полностью соответствуя духу гостиницы. Ну что же, раз они появляются при первой в них необходимости, то должны появиться и сейчас. Конечно, ничего подобного не произошло. Хорошо, где могут находиться комнаты для слуг? Скорее всего, на первом этаже. Отлично, спустимся на первый этаж! На первом этаже все оставалось без изменений: псевдофакелы, псевдооружие и псевдогобелены. И входная дверь, за которой почти ощутимо, давяще нависала рухнувшая глыба. Итак, за которым из гобеленов скрывается вход в служебные помещения? Наверное, рядом с комнаткой для повествований? Или нет? Но почему бы мне не начать поиски именно оттуда? Я приподнял за край тот из гобеленов, что еще в первый же день привлек мое внимание. "Охота на оленя". На оле... Не может быть! Но это был он - мой олень, тот самый, который своим криком поднял меня с постели и заставил стремглав нестись на помощь. В его тело впились стрелы, кровь капала на траву, а сзади неслась охота, бешеная и неукротимая. Невероятное совпадение? Я рассмеялся сухим трескучим смехом. В этом месте не место для совпадений - да простят меня мертвые Боги за невольный каламбур. Итак, в ту ночь один из нас оживил оленя, но оставил в гобелене всех остальных "действующих лиц". Нужно будет поговорить с "очкариком". Мне продолжает казаться, что это его рук (ну, не совсем рук, скорее - воображения) дело. Но раз уж совпадения, то совпадения по полной программе, разве не так? Я приподнял краешек гобелена и ничуть не удивился, когда обнаружил там дверь. Самую обыкновенную дверь, с металлическими петлями, с поворачивающейся ручкой и с небольшой замочной скважиной - все как положено. Привыкший к тому, что раз уж я отыскиваю дверь с замком, то она непременно оказывается открытой, я нажал на ручку и... Ну да, дверь открылась. За ней не было ни темного коридора, ни комнаты с электрофакелами - ничего подобного. Только черная шелковая занавеска - на весь дверной проем - чуть покачивалась из-за сквозняка, который я вызвал тем, что открыл дверь. Я хотел было приподнять и занавеску, чтобы взглянуть за нее, но неуклюже пошевелился, споткнулся о порог и шагнул вперед. На одно-единственное мгновение мне показалось, что я окунулся во что-то невидимо-тягучее, но это длилось так недолго, что лишь позднее, анализируя свои ощущения в тот момент, я вспомнил об этой незримой тягучести. А тогда... Комната была небольшой и создавала впечатление нежилой. И это при том, что имелись здесь и кровать (правда, очень узкая, без матраса, аккуратно накрытая сверху покрывалом), и письменный стол со стулом, и несколько полок с книгами. Стол стоял под небольшим стрельчатым окном, там же, под окном, стоял и высокий человек, повернувшись спиной ко мне и двери, через которую я вошел. Человек разговаривал, прижимая к уху массивную черную трубку. От этой трубки тянулся крученый провод - прямо к ящику, который располагался на письменной столе. Вот такая картина. Человеком, кстати, был Мугид. Не узнать повествователя трудно - и голос, и фигуру старика сложно спутать с кем-либо еще. - Послушайте! - говорил он, и я впервые слышал в голосе Мугида нотки раздражения. - Послушайте, как вы не понимаете?! Необходимо, чтобы сюда немедленно прибыли спасатели. Мы заперты в гостинице вместе с группой внимающих. Что?.. Да, есть. Но это еще ни о чем не говорит. Психологически ситуация становится очень напряженной. Что? Молодой человек, вы, кажется, не совсем понимаете. Если спасатели не появятся в течение суток, я подам на вас в суд. На вашу компанию вообще и на вас в частности. И, не сомневайтесь, выиграю дело. Что значит выходные дни?! Вы же, сожри вас демоны, спасатели, а не продавцы мороженого! Какие могут быть выходные дни?! Что за чушь?! Я не волнуюсь. Он раздраженно швырнул трубку на стол, и по шипению, доносившемуся из нее, я понял, что связь оборвалась. - Идиоты! - прошептал Мугид. - Идиоты!.. Старик постоял немного, глядя в окно - для этого ему пришлось задрать голову, потому что оно располагалось почти у самого потолка. Я не мешал ему - кто знает, на что способен повествователь в припадке священного гнева? Еще швырнет в меня один из ножей, которые висят у него на нараге, а потом скажет, что так и было. Я лучше подожду. Вряд ли это оказалось таким уж разумным решением с моей стороны. Просто я не задумывался над тем, понравится ли старику, что его разговор подслушали. А когда задумался, Мугид уже поворачивался и правая его рука как чувствовал! - легла на рукоять ближайшего ножа. Не знаю, как я сохранил самообладание. Почему, например, не закричал дурным голосом и не попытался выпрыгнуть из комнаты или не побежал крутить старику руку в надежде "авось успею раньше, чем он метнет". Не знаю. Наверное, не верил в душе, что он на такое способен. А он метнул. Чисто автоматически - в глазах уже отразилось понимание того, что ошибся, а рука не успела оборвать движение, и клинок взвился в воздух. Ить... Нож вздрогнул в деревянной обшивке стены и шмякнул меня рукоятью по щеке - чуть зубы не вышиб! Не знаю, каким немыслимым способом в последнюю долю секунды Мугид успел изменить траекторию броска, но он это сделал. Своевременно. - Какого демона!.. - прорычал старик. - Что вам здесь нужно? И как?.. - Только не швыряйте больше ножи! - крикнул я, увидев, что рука повествователя снова потянулась к нарагу. - Иначе вы рискуете остаться без ответов. - Я жду, - мрачно напомнил Мугид. - Как вы здесь оказались? Я пожал плечами: - Вошел через дверь. А что, вы привыкли к тому, что гости влазят через окно - или посещают вас каким-нибудь другим экзотическим способом? - Через дверь? - переспросил он. А потом велел: - Обернитесь. Я обернулся. Ну и что он хочет этим сказать? Висит черная занавеска, та самая, через которую я так неосмотрительно пролетел, споткнувшись. И что? Мугид словно читал мои мысли: - Приподнимите занавеску. Я приподнял. Вернее, отодвинул, потому что нож пришпилил черную материю (хорошо хоть, не меня!). За занавеской была... Дверь там была, елки-палки... Заколоченная. Я даже подергал за ручку, но две планки - крест-накрест - убедительнее всякого дергания доказывали: заперто. И пройти я здесь не мог, никоим образом. Значит, еще одна тайна Мугида, в которую я неосмотрительно сунул свой нос. И сразу между лопатками как огонь зажегся; я даже почувствовал небольшой крестик, нарисовавшийся там,- и в точку пересечения невидимых линий этого крестика должен был полететь Мугидов нож. Слишком много тайн на меня одного, недостойного. Убить здесь - и дело с концом. Сам виноват, дур-рак! Сидел бы тихо-мирно, при первой возможности уехал, отдал бы кассеты и эскизы, получил деньги, на курорте каком-нибудь отдыхал с роскошной женщиной - так ведь нет, захотелось мне поиграть в сыщиков-разбойников. А разбойник-то не по тебе, господин сыщик. Вот и получи... Повернулся. - Теперь о том, что вы услышали, - невозмутимо продолжал старик. - Мне бы не хотелось, чтобы среди внимающих зародились панические настроения. Это усложнит жизнь не только мне, поверьте. Так что прошу вас хранить все в тайне. - Минуточку, - произнес я, чувствуя слабость в ногах от собственной дерзости. - А как же я сюда попал? Мугид улыбнулся: - А это, любезный господин Нулкэр, вам лучше знать. Ха-ха. Очень смешно. Повествователь указал на отверстие в центре комнаты, прямо у моих ног: - Может, вы просто поднялись сюда по лестнице, как все нормальные люди? Спирально закрученные ступеньки уходили вниз, и только в этот момент я догадался: комната, в которой мы находимся, - не на первом этаже башни. И даже не на втором. Она где-то под самым потолком - потому и небо здесь, в окошке, другое. Высотное, так сказать, небо. - Да, - сказал я. - Наверное, вы правы. И я поднялся сюда по лестнице. Он неопределенно кивнул, давая понять: разговор окончен, темы исчерпаны. Я стал спускаться. Спустившись по пояс, вспомнил о том, что привело меня сюда, и остановился: - Скажите, господин Мугид, где находится комната Карны? Я слышал, ей нездоровится. Хочу проведать, а слуг не нашел - ни единого, - и поэтому показать мне, куда идти, некому. - Третий этаж, девятая комната. Всего доброго. - До свидания. Простите за беспокойство. В ответ старик что-то рассеянно промычал и отошел к окну; похоже, до меня ему уже не было никакого дела. Лестница оказалась на редкость неудобной: ступеньки выгибались вниз, а спиральные витки прилегали друг к другу слишком близко, так что приходилось идти согнувшись. Кстати, создавалось впечатление, что ходили здесь не часто. С одной стороны - пыли на ступеньках не было, со стен не капало и других характерных признаков запустения не наблюдалось, а с другой - мышиный помет, паутина... И ведь не похоже, чтобы с помощью паутины и помета пытались придать окружающему антураж древности, как это сделано на первом этаже. Во-первых, вряд ли эти места предназначены для частых посещений туристами, а во-вторых, если бы хотели "придать дух", нацепили бы псевдофакелы. А то - помет... Несерьезно как-то. Что же они его, специально разбрасывают? - Хорошо, тогда чем объясняется эта странность? А ничем. Она пока вообще не объясняется, как и большинство здешних странностей. Между тем я очутился на небольшой площадке с единственной дверью. Потолок здесь почти касался моих волос, и с этого потолка, как и на всей лестнице, свисали клочья старой паутины. Я инстинктивно пригнулся, чтобы не нацеплять на голову этой дряни, и шагнул в дверной проем. Влево и вправо тянулся обычный кольцевой коридор. Здесь было тихо и пустынно, закрытые двери стояли безмолвными стражами, а несколько псевдофакелов, находившихся друг от друга на приличном расстоянии, придавали всему окружающему мрачный сумеречный вид. Вот здесь сохранилась та атмосфера, которую столь безуспешно пытались воспроизвести владельцы гостиницы. Я почувствовал тот необъяснимый, неуправляемый трепет в груди, который возникает при соприкосновении с чем-то по-настоящему древним. Как будто совершил скачок во времени. Или слушаешь повествование... о самом себе. Не знаю, что было тому причиной - может быть, отсутствие признаков цивилизации, которое в таком пустынном и мрачном месте неизбежно начинает пугать, а может быть, какой-то еле слышный звук, - но я вдруг почувствовал панический страх. Сдерживаясь, чтобы не побежать сломя голову, я направился вправо... нет, влево - только бы поскорее выбраться из этого коридора! Но я шел, стены тянулись, а выхода все не было. Где-нибудь здесь должна находиться лестница, ведущая вниз. Нужно только найти. Мне начало казаться, что я иду по кругу - причем прошел уже несколько раз. Чтобы проверить это, я порылся в кармане, отыскал там клочок бумаги, оборвал по краям так, чтобы получился треугольник, и положил на пол, у стенки. Пошел дальше. Когда через некоторое время я увидел этот треугольник, сомнений не осталось: открытого выхода на общую лестницу, которая связывает все этажи /получается, не все!/ башни, здесь нет. Нужно искать какой-нибудь другой. Логичнее всего было бы вернуться к Мугиду и попросить его помочь мне. Вот только я не помнил, которая из дверей ведет в ту комнатку. Тогда я стал наудачу открывать все двери подряд. Вернее, пытаться открывать, потому что большая их часть была заперта. Открытые, впрочем, тоже не помогли мне в решении задачи. За некоторыми оказывались пустые ниши в человеческий рост, за другими - кладовые, доверху набитые каким-то хламом, паутиной и мышиным пометом. Я даже вспугнул пару раз мышей, которые, несмотря на обещание Мугида "разобраться" с грызунами, по-прежнему обитали в гостинице. В общем, там было все, кроме того, что я искал. Весь в пыли, уставший и порядком струхнувший, я набрел-таки на дверь, за которой имелась лестница. Только радоваться было еще рано - лестница состояла из двух низеньких ступенек, расположенных в очередной нише. Эти ступеньки поднимались к глухой стене и... все. Великолепно! И я бы, наверное, миновал эту псевдолестницу, но мое внимание привлекла небольшая хвостатая тень, метнувшаяся в дальний угол ниши из-под ног. Мышь! Даже здесь - мышь! Маленький грызун стрелой мчался к глухой стенке, смешно подпрыгивая на ступеньках: одна, вторая... Вот он забрался на верхнюю, остановился на секундочку, чтобы оглянуться. Оглянулся. Опасность (то есть я) все еще нависала над ним. Тогда зверек, не мешкая, прыгнул прямо в стенку. И исчез. Я потер рукой правый глаз: эт-то еще что за фокусы?! Глаз послушно выдавил слезу, поморгал. Все равно в пределах видимости мыши не было. Какого?.. Стена молчала. Другой бы, наверное, понял, что к чему, и попытался прыгнуть в стену. Я не такой. Для начала я оставил дверь в нишу открытой, после чего направился к ближайшей доступной мне кладовой. Вытащил из общей кучи несколько сломанных стульев, испорченную китару с одной струной, покрытый плесенью фолиант - и поволок все это к "волшебной" стене. Отломил от принесенного стула ножку и ткнул в стену. Ножка наполовину ушла в нее, не испытывая ощутимого сопротивления. Я потянул обратно. И - нате вам! - в руках у меня осталась только та половина, которая была по эту сторону стены. Как интересно! Швырнул оставшийся кусок ножки в стену. Улетел и не вернулся - как и не было. Вслед за ним отправилось все остальное раздобытое мной добро. Когда я сообразил, что падать на кучу сломанных стульев и однострунную китару будет не совсем приятно, у меня в руках оставался только плесневелый фолиант. Я подумал, что уж он-то ничего не изменит, и швырнул том вслед за остальными предметами. А потом прыгнул сам. И конечно, приземлился на все это барахло - хорошо так приземлился. Аж что-то треснуло подо мной. Кажется, китара. Огляделся. Я полулежал в уже знакомых мне обломках мебели на первом этаже "Башни", таком родном и уютном. Наверное, нужно было закричать: "Люди, я вернулся!" или что-нибудь подобное, но я всегда, при любых обстоятельствах, оставался излишне черствым и крайне циничным человеком. Поэтому я только порадовался тому, что Мугиду придется разбираться со всей этой древней дрянью, которую я сюда нашвырял. Надеюсь, слуги спросят у него об этом прежде, чем вынести все барахло на мусорник. А может, даже увидит кто-то из гостей... С такими, прямо скажем, недостойными мыслями я пошел к лестнице, чтобы по ней, широкой и надежной, подняться на третий этаж и навестить наконец Карну. Все-таки скоро обед - пора бы и исполнить то, что задумал за завтраком. Самое время. Найти на третьем этаже девятую комнату оказалось не так сложно. Я мельком пожалел о том, что не привел себя в порядок после утренних приключений, но отринул в сторону все упаднические мысли и постучал. - Кто там? - спросили за дверью слабым голосом. Похоже, девушке совсем плохо. - Это я, Нулкэр. - Входите, - точно таким же печально-болезненным тоном. - Не заперто. Я толкнул дверь и шагнул в комнату, ожидая увидеть Карну почти что при смерти. Девушка сидела на кровати, забравшись в нее с ногами, и держала в руках книгу. - Это чудесно, что вы пришли! Я здесь просто умираю от скуки! Произнесено это было совсем другим голосом, энергичным и немного лукавым. Уж его-то владелица точно не умирала - ни от скуки, ни от неожиданной болезни. Я осторожно сел на краешек кровати и попытался разобраться: - Минуточку. Данкэн сказал мне, что вам нездоровится. Она изобразила на лице возмущение: - Что же, вы не рады, что это не так? - Я рад, - сказал я искренне. - Я очень рад. Просто хочу понять, что же происходит. - Ну так я дала вам шанс! - заявила Карна. - Помните, вчера вы говорили, что Мугид специально лишает нас свободного времени, чтобы мы не могли проникнуть в тайны "Башни"? А я, притворившись больной, предоставила вам уйму свободного времени. Используйте! Я улыбнулся: - Вот уж не ожидал! Недаром говорят, что в священной роще демоны водятся! Но вы же здесь скучаете одна. Карна вернула мою улыбку, придав ей лучистое озорство: - Верно. Но, боюсь, я делаю это не для того, чтобы вы меня развлекали. Идите и постарайтесь проникнуть в тайны "Башни", рыцарь. Я бы предпочел услышать "мой рыцарь", но для начала неплохо. Если бы у нас было побольше времени... Даже если бы у нас его и не было, я... Но здесь вмешался голос рассудка. Он напомнил, что те, кто приезжал в гостиницу до меня, провалили задание. А тогда ситуация была в несколько раз проще, чем сейчас. Возможно, на кону - моя жизнь, и поэтому... - Мы обязательно продолжим этот разговор, - вымолвил я, вставая. Обязательно. - Посмотрим.- Карна снова раскрыла книжку. И когда я уже был у дверей, добавила: - Спасибо, что зашли. Удивительная девушка! Я вернулся к лестнице и решил: прежде, чем идти в библиотеку и хоронить себя заживо в книжных развалах, имеет смысл пообедать. Все эти односторонние двери и проницаемые стены необычайно повышают аппетит. Я спустился в Большой зал. Меня давно уже волновал вопрос, связанный с прислугой в гостинице. Сегодня утром я задумывался над этой тайной, но безуспешно. Очутившись в зале, я вспомнил еще об одном удивительном моменте в поведении слуг: когда бы вы ни вошли сюда, стол всегда накрыт и блюда, находящиеся на нем, дымятся и благоухают. Грязной посуды, как правило, нет. Что же, они стоят в тайных нишах и наблюдают за происходящим в зале, а при первой же возможности наводят порядок? Вот и сейчас - на столе было достаточно блюд, чтобы утихомирить мой аппетит, и ни единой грязной тарелки. Просто чародейство какое-то! Размышляя так, я отдал должное здешним поварам. Ничего не скажешь, мастера своего дела! А вот, кстати, и еще один "профессионал" появился. Данкэн хмыкнул и сел на соседний стул. - Вы не поверите, - заявил он. - Поверю. А вот вы - не поверите, - парировал я. - Кто на сей раз? Еще один олень? - Мышь. Но дело не в этом. - А в чем же? Я рассказал. Он подавился фазаньей ножкой и долго кашлял. - Невероятно. - И тем не менее...- Я развел руками. - Факты остаются фактами. В глазах Данкэна загорелся огонек. - Попробовать, что ли?.. - Не советую, - с нажимом произнес я. - Мугиду может не понравиться такое частое посещение его покоев. Журналист задумался. Некоторое время мы молчали, а потом Данкэн спросил: - Но что-то же вы намерены предпринять, ведь так? Я тяжело вздохнул: - Что, по-вашему? Мугид не преступник, а я - не полицейский, чтобы раскрывать тайну "Последней башни". Я скромный внимающий, который от нечего делать сунул нос туда, куда совать его совсем не стоило. Результат плачевный. Скажите, Данкэн, к чему мне лишние осложнения? Мугид не ущемляет моих прав, ничем не мешает мне жить спокойно. Мы заперты здесь? Заперты. Но мы бы и так оставались в гостинице все то время, пока длились повествования. Разумеется, одно дело - знать, что в любой момент можешь уйти отсюда, а другое - оказаться взаперти. И поскольку запретный плод сладок, мы так рвемся наружу. Заметьте, лишь поэтому! Данкэн покачал головой: - Вот вы говорите, что Мугид не ущемляет ваших прав, но - он делает это, вот в чем весь фокус! И вы подсознательно чувствуете сие, потому и ищете (или, по крайней мере, искали) ответ на свои вопросы. - В чем же он меня "ущемляет"? - спросил я с насмешкой. - В вашем праве на информацию! - с жаром воскликнул журналист. - Но есть же право... я не знаю... на неприкосновенность личности - или как это там называется? Вы же не можете безнаказанно лезть с микрофоном под кровать к человеку. Для этого существуют определенные законы, в конце концов! - Однако законы не способны все предусмотреть. - Очень удобная фраза. Сколько раз вы за ней прятались, как за щитом, а? - Не так уж часто.- Он покачал головой. - Мы далеко ушли от темы нашего разговора. - Я думал, она себя исчерпала. - То есть вы сдаетесь? Вы, начавший все это, требовавший от меня соблюдения каких-то тайн; когда мы почти добрались до сути "Башни" - вы сдаетесь! - Странный вы человек, господин Данкэн.- Теперь настал мой черед качать головой. - Говорите, как пятилетний мальчишка: "сдаетесь", "соблюдение тайн", "добрались до сути". Сплошная романтика. Наверное, юноша в очках, с которым вы беседовали, навеял на вас подобные настроения? - "Юноша в очках"! - фыркнул журналист. - Его ваш разлюбезный Мугид просто-напросто усыпил вскоре после того, как вам привиделся олень. Парень проспал сутки! Впрочем, - добавил он, - вам это уже не интересно. Я отрывисто кивнул и встал: - Приятного аппетита. И желаю вам как можно удачнее провести этот выходной. - Постараюсь. Прихватив со стола корзиночку с пирожными, я ушел. За спиной фыркнул журналист, до глубины души возмущенный моим "отступничеством". Пускай его. На лестничной площадке со мной столкнулся "генерал в отставке". Мельком, в разговорах я слышал его имя - Шальган, - так что теперь имел возможность вежливо приветствовать коллегу по вниманию. Что и не преминул сделать. "Генерал" насупленно одернул на себе пиджачок: - Добрый день, господин Нулкэр. Идете проведать больную? Я растерянно посмотрел на корзиночку с пирожными, которую нес с собой: - Угадали. Шальган зачем-то сунул свои морщинистые руки в тугие карманы пиджака и осторожно спросил: - Вы сегодня встречались с господами Валхиррами? - Довелось, признаться. "Генерал" пытливо посмотрел мне в глаза: - Вы тоже заметили это. О мертвые Боги древнего Ашэдгуна, все начинается с самого начала! - Господин Шальган, простите меня, но я очень тороплюсь. С вашего позволения... Он раздраженно взмахнул рукой и встопорщился, как разгневанный дикобраз: - Ступайте.- И уже вдогонку мне проворчал, думая, что я не услышу: Молодежь... Вырвавшись наконец от этих прозорливых и весьма неравнодушных к чужим тайнам господ, я зашел к Карне. Оставил у нее пирожные, поболтал пару минут о том о сем и, немного успокоившись, вышел, чтобы посетить библиотеку. Приключений на сегодня, как мне казалось, было достаточно самое время тихо-мирно заняться изучением "Феномена Пресветлых". Если и есть в "Башне" какое-нибудь место, не подпадающее под дурное влияние необъяснимых метаморфоз и мрачных тайн, так это библиотека гостиницы. У проходившего мимо слуги (удивительно! откуда он только взялся?) я получил ключи и вскоре уже сидел за столом, листая нужную мне книгу. Прежде чем читать, я заглянул в оглавление, находящееся в конце этого фолианта. Ага! Вот то, что мне нужно. Раздел назывался "Проявления феномена в период после падения династии Пресветлых" и, похоже, был написан и помещен в книгу значительно позже, чем все предыдущие разделы. Что, в общем, вполне объяснимо, если принять во внимание (в другое внимание, не в то, которым занимаемся здесь мы) сам предмет раздела. Я отрегулировал настольную лампу и углубился в чтение.