Помни о микротанцорах

ая путь, предупреждал об опасности. Голос делал все, что может сделать голос, но не более того.

– Они еще не хватились меня? – спросил Гектор.

– Уже давно хватились.

– Они знают, что я здесь?

– Конечно. Я могу имитировать показания приборов, но я не могу сделать твоих врагов слепыми или глупыми. Сейчас ты их увидишь.

– Их много?

– Лучше не связывайся. Впрочем, пока ничего страшного. Они полагаются на свои самонаводящиеся винтовки, а я могу сбить прицел. Страшное начнется тогда, когда они поймут, что не стоит рассчитывать на технику.

Где-то высоко над его головой срикошетила пуля. Потом посыпался целый град.

Стреляли беззвучно и только пули гулко цокали о стальую обшивку шахты.

– Куда теперь? – спросил он.

– Лучше всего внутрь. Но будь осторожен.

Он протиснулся внутрь шахты. Здесь было несколько металлических лесенок, по которым можно было спускаться. Беспорядочные выстрелы продолжались. Несколько пуль ударили совсем рядом.

– Быстрее шевелись! – приказал голос. – Вниз!

Джото вышел на площадке четвертой основной галереи. Он был один и в то же время не один. Он был безоружен и в то же время вооружен. В галерее было очень холодно, около минус двадцати. На нем был комбинезон с электроподогревом и в то непробиваемый для большинства видов ручного оружия. Не то чтобы он боялся, но осторожность не помешает. Он сделал несколько шагов, слушая, как хрустят под его ботинками длинные иглы инея. В тишине он слышал шум своего дыхания, повисающего плотным облаком пара перед его лицом. Чуть слышно гудели резкие ультрафиолетовые светильники, ярко-голубые, жгучие полосы кварцевых ламп.

Эти лампы горели днем и ночью, дезинфицируя воздух в галерее. Ты ослепнешь, если будешь долго на них смотреть. Твоя кожа покроется волдырями, если этот свет будет освещать ее хотя бы полчаса.

– Где он? – спросил он вриск.

Вриск повесил в воздухе объемную схему шахты и начал медленно ее вращать.

– Остановить! Я вижу. Когда он будет здесь?

– Через четверть часа, если доберется.

– Он доберется, – сказал Джото.

Он прошелся вдоль галереи, прислушиваясь. Здесь было тихо. Люди редко заходили сюда – здесь оставались только контролирующие приборы и аппараты для уборки. Ниже этого места был только один этаж, последний и лучше всего охраняемый. На последнем этаже не было ни людей, ни приборов – последний этаж охранял себя сам.

Он ходил туда и сюда, пытаясь погасить ненависть, оранжевой волной поднимающююся со дна его души. Чтобы победить, ты должен быть спокоен.

Ненавидящий слеп, а что может быть лучше слепого противника? Всю жизнь он воевал и прекрасно умел справляться с собой. Всегда раньше, но не сейчас. Но ощущал, как ненависть захлестывает его, засасывает его, проглатывает его целиком. Это была животная ненависть, для которой не нужны предлоги, поводы или причины.

Ненависть жила сама по себе, как яркий горячий зверь, спрятавшийся в этих холодных коридорах. Он включил вриск.

– Я не могу справиться с собой, – сказал он.

– Что