Рифтеры (Сборник)

Сейчас пещера почти пуста. Лабин с техниками собра­лись перед ближайшим пультом и разбирают последние загрузки. К тому времени, как они закончат, зал напол­нится. Корпы слетаются на новости, как мухи к навозу.

Но пока что тут лишь команда Лабина и, на другом конце помещения, – Патриция Роуэн. По ее линзам те­кут шифрованные данные, превращая глаза в блестящие капельки ртути. Свет от голографического экрана подчер­кивает серебряные нити в волосах, и вся она напоминает полупрозрачную голограмму.

Кларк подходит.

– Четвертый шлюз заблокирован.

– Там проводят очистку. И дальше, от него до лаза­рета. Джерри приказала.

– Зачем?

– Сама знаешь, ты же видела Эриксона.

– Да брось. Паршивый укус какой‑то рыбешки, и Джерри вообразила...

– Она пока ни в чем не уверена. Обычные меры пре­досторожности. – И, после паузы: – Ты должна была нас предупредить, Лени.

– Предупредить?

– Что Эрик мог стать переносчиком Бетагемота. Ты всех подвергла опасности. Если была малейшая вероят­ность...

«Да ведь не было! – хочется заорать Кларк. – Нет никакой угрозы. Вы потому и выбрали это место, что Бе‑ тагемот сюда и за тысячу лет не доберется. Я сама видела карты. Собственными пальцами проследила за каждым течением. Это не Бетагемот. Никак не он. Это не может быть он».

Но вслух она произносит только:

– Океан велик, Пат. В нем много злых хищников с острыми зубами. И не все стали такими из‑за Бетагемота.

– На этой глубине – все. Ты не хуже меня разби­раешься в их энергетике. Ты была на Чэннере, Лени. И знаешь, как это выглядит.

Кларк тычет большим пальцем в сторону Лабина:

– Кен там тоже был. Ты и на него так же наброси­лась?

– Не Кен сознательно распространил заразу по всему континенту, чтобы отомстить миру за несчастное дет­ство. – Серебряные глаза пригвождают Кларк взгля­дом. – Кен был на нашей стороне.

Кларк отвечает не сразу – после паузы, очень мед­ленно:

– Не хочешь ли ты сказать, что я нарочно...

– Я ни в чем тебя не обвиняю. Но выглядит это не­хорошо. Джерри вне себя, а скоро подтянутся и другие. Ради бога, ты ведь Мадонна Разрушения! Ты готова была списать со счетов целый мир, чтобы отомстить нам.

– Если б я желала вам смерти... – ровным голосом проговаривает Кларк. – Если бы я все еще желала вам смерти, – поправляет какой‑то внутренний редактор, – вы бы умерли. Много лет назад. Мне достаточно было просто не вмешиваться.

– Конечно, это...

– Я вас защищала! – обрывает ее Кларк. – Когда все спорили, наделать ли дыр в корпусе или просто отрубить вам ток и оставить задыхаться – это я их удержала. Вы живы только благодаря мне.

Корп качает головой.

– Лени, не в том дело.

– А должно быть в том.

– Почему? Вспомни, мы всего лишь пытались спасти мир. И не мы виноваты, что не удалось – виновата ты! А когда не удалось, мы решили спасать семьи, и даже в этом ты нам отказала. Ты выследила нас даже на оке­анском дне. Кто знает, что удержало тебя в последний момент?

– Ты знаешь, – тихо говорит Кларк.

Роуэн кивает:

– Я‑то знаю. Но мало кто здесь, внизу, ждет от тебя разумных поступков. Может, ты просто играла с нами все эти годы. Никто не знает, когда ты спустишь курок.

Кларк с презрением качает головой.

– Это что же – Писание от Корпорации?

– Можешь назвать и так. Но тебе придется иметь с этим дело. И мне тоже.

– Нам, рыбоголовым, знаешь ли, тоже есть что рас­сказать, – говорит Кларк. – Как вы, корпы, програм­мировали людей, словно они машины какие‑то, чтобы загнать на самое дно. Чтобы мы делали за вас грязную работу, а когда наткнулись на Бетагемот, вы первым де­лом попытались нас убить, лишь бы спасти свою шкуру.

Шум вентиляторов вдруг становится неестественно громким. Кларк оборачивается: Лабин с техниками пя­лятся на нее с другого конца пещеры. Она смущенно отводит взгляд.

Роуэн мрачно усмехается:

– Видишь, как легко все возвращается?

Глаза у нее блестят, ни на миг не выпуская цели. Кларк молча встречает ее взгляд.

Чуть погодя Роуэн немного расслабляется:

– Мы – соперничающие племена, Лени. Мы чужаки друг для друга... но знаешь, что удивительно? За послед­ние пару лет мы каким‑то образом начали об этом за­бывать. Мы большей частью живем и даем жить другим. Мы сотрудничаем, и никто даже не считает нужным это объяснять. – Она кидает многозначительный взгляд в сторону Лабина с техниками. – Мне кажется, это хоро­шо–а тебе?

– И с чего бы теперь все должно меняться? – спра­шивает Кларк.

– С того, что Бетагемот, возможно, наконец добрался и до нас, и люди скажут: это ты его впустила.

– Чушь собачья.

– Согласна, и что с того?

– А даже будь это правдой, какая разница? Здесь все отчасти – русалки, даже корпы. Всем встроены мо­дифицированные гены глубоководной фауны, в каждом закодированы те мелкие белки, которые Бетагемоту не по зубам.

– Есть подозрение, что эта модификация окажется не слишком эффективной, – тихо признается Роуэн.

– Почему? Это же ваше собственное изобретение, черт бы вас побрал!

Роуэн поднимает брови.

– Изобретение тех самых специалистов, что заверяли нас, будто в глубины Атлантики Бетагемоту ни за что не добраться.

– Но я была вся напичкана Бетагемотом. Если бы модификации не работали...

– Лени, наши люди не были заражены. Эксперты просто объявили, что они иммунны, а если ты еще не заметила, то последние события доказывают отчаянную некомпетентность этих экспертов. Будь мы в самом деле так уверены в своей неуязвимости, стали бы здесь пря­таться? Почему мы сейчас не на берегу, рядом с нашими акционерами, с нашим народом, и не пытаемся сдержать напор?

Кларк наконец понимает.

– Потому что они вас порвут, – шепчет она.

Роуэн качает головой.

– Потому что ученые уже ошибались прежде, и мы не рискуем положиться на их заверения. Потому что мы не смеем рисковать здоровьем родных. Потому что, воз­можно, мы все еще уязвимы для Бетагемота, и, остав­шись наверху, погибли бы вместе со всеми ни за грош. А не потому, что наши люди обратились бы против нас. В такое мы никогда не верили. – Ее взгляд не колеблет­ся. – Мы такие же, как все, понимаешь? Мы делали все, что могли, а ситуация просто... вышла из‑под контроля. В это нужно верить. И мы все верим.

– Не все, – тихо признается Кларк.

– И все‑таки...

– Пропади они пропадом. С какой стати мне под­держивать их самообман?

– Потому что, даже забив правду им в глотки, ты не помешаешь людям кусаться.

На губах у Кларк мелькает улыбка:

– Пусть попробуют. Кажется, ты забываешь, кто здесь главный, Пат.

– Я не за тебя беспокоюсь – за нас. Твои люди слиш­ком резко реагируют. – Не услышав возражений, Роуэн продолжает: – На то, чтобы установить какое‑никакое перемирие, ушло пять лет. Бетагемот разнесет его на ты­сячу осколков за одну ночь.

– И что ты предлагаешь?

– Думаю, рифтерам стоит некоторое время пожить вне «Атлантиды». Можно преподнести это как карантин.

Неизвестно, есть за стенами Бетагемот или нет, но, по крайней мере, мы не позволим ему проникнуть внутрь.

Кларк мотает головой:

–' Мое «племя» на такое дерьмо не купится.

– Все равно здесь почти никто из ваших не бывает, кроме тебя и Кена, – напоминает Роуэн. – А осталь­ные... они не станут возражать против того, что прошло твое одобрение.

– Я об этом подумаю, – вздыхает Кларк. – Ничего не обещаю.

Уже повернувшись, чтобы уйти, она оглядывается.

– Алике встала?

– Нет. Ей еще пару часов спать. Но я знаю, что она хотела тебя видеть.

– Вот как, – скрывая разочарование, произносит Кларк.

– Я передам ей, что ты сожалела, – говорит Роуэн.

– Да, передай.

Есть о чем жалеть.

СХОДКА

Дочь Роуэн сидит на краю кровати, озаренной сол­нечным сиянием световой полоски на потолке. Она бо­сиком, в трусиках и мешковатой футболке, на животе которой плавает бесконечными кругами анимированная рыба‑топорик. Она дышит восстановленной смесью азо­та с кислородом и примесными газами. От настоящего воздуха эту смесь отличает только чрезвычайная чистота.