Гном. Трилогия (СИ)

  - Это совершенно невозможно. Ваше предложение выдает ваш полнейший дилетантизм в морских вопросах. Отсутствие особых событий в районе Соломоновых островов объясняется только примерным равенством сил. Если это равновесие будет нарушено, отсутствие действий со стороны врага немедленно сменится решительной атакой. Отвести флот на Внутренний оборонительный обвод обозначает бросить войска на островах на произвол судьбы, а эвакуация займет не меньше месяца... при том, что американцы не преминут превратить ее в катастрофу... Нет, это совершенно невозможно.

  - Не сомневаюсь. Но оставить берега Метрополии без всякой защиты, - еще хуже.

  - Занимайтесь армейскими вопросами, - Коноэ тяжело вздохнул, - и оставьте проблемы общей стратегии тем, кто смыслит в ней лучше... Хотя бы действующий премьер-министр. Кстати, у меня уже около десяти дней находится докладная записка, где описан тот самый сценарий войны с Советами, который мы видим в реальности. Очень логично, обосновано и не содержит ошибок в предсказаниях. Разве что очень незначительные.

  - Кто?

  - Теперь вижу, что вы его не знаете. Либо же не придали его словам никакого значения. Это полковник Кабаяси. Я пригласил его сюда.

  В траншеях никто не сомкнул глаз. До самого утра промокшие солдаты были заняты тем, что дрожали от холода, вяло ковыряли землю, - больше, чтобы согреться, и до боли вглядывались в темноту. И почти все это время над головой глухо гудели двигатели, и гул то удалялся, то приближался вновь В это время года ночной сумрак начинал редеть в шестом часу, но ночь была пасмурная, а от размокшей земли поднимался пар.

  Рядовому Осикава почудилось какое-то движение в степи, и он указал в темноту, тронув товарища за рукав. Спустя какое-то время тот, вроде бы, тоже увидел что-то. Как будто движется. Или нет?

  Они не ошиблись. Двигалось, и очень скоро они почувствовали, что земля как будто бы тихонько дрожит. В темноте сверкнуло несколько вспышек, и очень скоро на позиции грохнули первые взрывы. "Бах!" - и неподалеку взлетела в воздух, переворачиваясь кверху колесами, пушка, на устройство позиций для которой артиллеристы потратили столько сил. Это издали, не подходя на опасное расстояние, начали обстрел недоделанных позиций тяжелые самоходки.

  У них еще были сомнения? Казалось, на них движется вся степь, башни танков, поднимаясь над стелющимися парами казались призрачными, словно серый свет утра просвечивал через них. А потом, будто по какому-то сигналу, бесчисленные танки начали стрелять все разом, и позиции накрыл шквал взрывов. Осикава бросился в полуотрытый окоп, вжимаясь во вздрагивающую землю, потом поднял голову, - и сжался снова. Вот только что, только они были далеко, - и вдруг оказались совсем рядом, метрах в тридцати. Приземистые, не такие большие, как он ожидал, и один из них шел прямо на него. Из-за первых машин, между ними высунулись более массивные и угловатые, сумрак озарила ослепительная бледно-розовая вспышка, и соседний окоп с каким-то страшным, омерзительным звуком накрыл факел огня. Японцы наконец-то добились того прямого, бесхитростного боя, которого так долго ждали. Танки залили огнесмесью окопы, которые попадались на пути, расстреляли в упор и раздавили орудия, снесли пулеметными очередями всех, кто пытался бежать, вместе с отдельными смельчаками, не задерживаясь, пробили позиции дивизии насквозь и ушли дальше, не стремясь непременно убить всех.

  Оборонявшихся словно бы прочесали частым гребнем, потому что в полосе движения на километр фронта приходилось двадцать пять - тридцать танков и самоходок.

  После этого шедшие в последнем ряду грузовики оказались как бы ни опаснее всего остального: стрелки, даже не давшие себе труда покинуть кузов, мели из автоматов, не щадя боеприпасов, и полосовали очередями все, что шевелится.

  Оглохший, полузасыпанный землей Осикава все-таки выбрался из окопа: то, что недавно было позицией, теперь оказалось перепахано и вновь прикатано стальными гусеницами, неподалеку, жалко задрав колеса кверху, валялось то самое орудие. А еще вокруг не было видно ни единой души, и гнусно воняло горелым мясом: верхняя часть туловища Тагути осталась почти целой, зато ниже пояса его тело было превращено в обугленные кости. Очевидно, он пытался бежать, и струя напалма достала его на излете

  Но это было далеко не все и даже не большая часть: усиленная танковая дивизия, авангард 9-го Гвардейского мехкорпуса. Дальше, на неторопливо ползущих грузовиках и в пешем строю, двигалась основная часть гвардейской мотопехоты. Пожалуй, способ движения можно было назвать комбинированным: русские выскакивали из машин на ходу, пробегали резвой рысцой метров двести-триста, прочесывая местность, а потом так же, на ходу, забирались в только чуть притормозившие грузовики. И не было им ни конца, ни края.

  ... Он бежал, уклоняясь то в одну, то в другую сторону, чтобы заглянуть в очередной окоп или ячейку, иногда - выпуская пару-тройку пуль во что-то, Осикава невидимое. И все-таки он бежал прямо на него. К нему. Огромный, с грубым, носатым лицом, поросшим гадкой щетиной, теперь, вдобавок, забитой пылью, широченные штаны шевелились на бегу, как паруса корабля под свежим ветром, а ноги в громадных сапогах несли массивное тело с тяжкой уверенностью. И вообще что-то в нем напоминало те самые танки, что прошли здесь двадцатью минутами ранее: они явно были роднёй, хотя, может быть, и не слишком близкой. Осикава стоял, припав на одно колено и опустив к земле оскаленное лицо, положив винтовку рядом и совершенно неподвижно. Настолько, что русский заметил его, только подбежав вплотную. Вздрогнул, огромные руки его начали было вздергивать автомат, но не довели движения до конца. Солдат перебросил оружие в левую руку, пинком отправил винтовку Осикава в орудийный окоп и, пробегая мимо, наотмашь хватил кулаком по затылку. Оплеуха отправила рядового первого разряда в довольно глубокое беспамятство, но зато он остался жив: тыловые части обнаружили его и, вместе с другими уцелевшими, отправили в лагерь для военнопленных. Вообще же уцелевших после мимолетного ночного боя оказалось не так много.

  Слон на берегу I: в потенциале

  Получив благословение от Василевского, Иван Данилович, необыкновенно высоко ставивший своего командира, был буквально окрылен. Это не помешало ему подойти к делу со всей обстоятельностью. Соколов, командир 9-й воздушной армии, хоть и имел определенные сомнения, все же решился поддержать его рискованную до авантюрности затею. Тактические десанты были высажены буквально на все, даже самые незначительные станции, отдельные случаи плохо организованного сопротивления подавлялись со всей решительностью и даже жестокостью.

  "Тудух-тудух! Тудух-тудух!" - частили колеса спешащих, летящих по "зеленой улице" эшелонов. На промежуточных станциях в составе воздушных десантов высадились храбрые бойцы железнодорожных войск*, которые живо разобрались со стрелочным, водяным, и бункерным хозяйством. А еще с теми, кто был недоволен, пробовал мешать, или просто подвернулся под горячую руку по нерасторопности. Все было спокойно и гладко, но бойцы в темных поездах сидели тихо, и даже не пробовали шутить. Иные рассказывали потом, что не в каждом бою испытывали такое напряжение как в этой, не такой уж долгой железнодорожной прогулке. За окнами, в приоткрытых специально проемах товарняков пролетала чужая земля, и то, что они делали теперь, казалось каким-то непозволительным. Вот-вот и... подорвут, сбросят с моста, расстреляют в упор из заранее расставленных пушек... Черт его знает, но только страшно, потому что так не бывало, чтобы ехать в поезде по чужой земле, а ты сидишь в вагоне и не можешь защитить себя. Когда изо всех сил заскрипели тормоза, поезд сбросил ход и, наконец, остановился, это было колоссальным облегчением. Выскакивая из вагонов, по обе стороны хода поезда, они будто вновь народились на свет. Приключившийся тут посторонний народ увидел только, как на них с предельной решительностью бросилась вдруг появившаяся из вагонов громадная толпа солдат в незнакомой форме, но в касках и при автоматах. Для усиления эффекта внезапности стрелки поливали впереди себя очередями, как из шланга, - и не только в воздух, а вот толковой встречи не было: в городе грохотало и разгоралось зарево, потому что как раз перед их прибытием высадились два воздушных десанта покрупнее, и гарнизон занимался именно ими. Так бойцы 5-й армии, поначалу в количестве двух стрелковых полков, в четыре часа утра следующих за началом боевых действий суток прибыли на вокзал города Муданьцзян. Буквально спустя несколько часов главное было сделано: бесперебойная работа железной дороги, постоянно доставлявшей все новые войска в город, была обеспечена. Город, который японское командование намеревалось защищать до последней возможности, - и имело к этому нужные средства, - оказался захвачен практически без боя. Укрепления оказались беззащитными против ударов с тыла. Это потом начались довольно упорные, хоть и беспорядочные уличные бои, но это уже ничего не решало. Товарищ Белобородов видел и не такие города, и несколько иной уровень защиты, а теперь планировал сделать из города свой первый опорный пункт.