Дорога Славы (сборник)

Я накормил их еще раз. Поль снова раздал снотворные таблетки, и мы снова спали. Поль разбудил меня во второй половине дня в понедельник. На этот раз я приготовил легкий завтрак. Всю первую половину следующего дня мне пришлось готовить, и к обеду на столе появилось твердое меню. Все великолепно отдохнули и не чувствовали ни малейшего желания спать дальше.

После этого мы пару часов сидели все вместе и беседовали. Я выполз из своей кухни — Поль пригласил и меня тоже — и сказал ему, что самое главное — это мнение народа. Потом мы продолжили нашу беседу.

Они рассуждали о том, где началась жизнь, и кое-кто склонялся к старой теории, что Солнце раньше было намного ярче, — это был Джок Монтегю, химик.

— Послушайте меня, — сказал он. — Если мы когда-нибудь сможем исследовать Плутон, то окажется, что там уже была жизнь. Жизнь вездесуща, как масса и энергия.

— Ты все выдумываешь, — очень вежливо ответил мистер Вилла. — Плутон — не настоящая планета. Раньше он был спутником Нептуна.

— Хорошо, тогда, может быть, на Нептуне, — настаивал Джок. — Жизнь есть во всей Вселенной. Послушай мои слова — когда проект “Юпитер” наконец завершится, тогда мы, может быть, даже на Юпитере обнаружим жизнь.

— На Юпитере? — мистер Вилла подскочил. — Извини, Джок! Метан, аммиак и ледяной холод! Не шути так! На поверхности Юпитера совсем нет света!

— Я всегда говорил и говорю — жизнь упряма, — повторил Монтегю. — Где есть достаточно места и энергии, чтобы могли развиться большие стабильные молекулы, всегда можно обнаружить жизнь. Посмотри на Марс, посмотри на Венеру — и на Землю! Посмотри на осколки разбитой планеты!

— Ты согласен с этим, Поль? — спросил я.

Босс слабо улыбнулся.

— Нет. У меня недостаточно данных.

— Да! Я часто слышу это, — вскричал мистер Вилла. — Посмотри, Джок, знаешь ли ты в достаточной мере даже этот район?

— Мне даже полезно, что я мало о нем знаю, — с достоинством ответил Джок. — В любой философской дискуссии всегда можно найти компромисс.

Этим дебаты и закончились, и мистер Сеймур, наш агроном, сказал:

— Меня нисколько не интересует, откуда появилась жизнь, меня интересует только, какими путями она развивается.

— Что вы под этим подразумеваете? — спросил я.

— Что мы сделали с этой планетой? Здесь мы, кажется, совершенно свободны. На Марсе и на Венере есть своя разумная жизнь. Мы не можем отважиться изменить ее, и мы никогда не сможем по-настоящему заселить эти планеты. Но луны Юпитера — нечто совершенно иное. Они полностью в наших руках. Это означает, что человек обладает бесконечной способностью к приспособлению. Я утверждаю не то, что он может приспособиться ко всему, а то, что он приспосабливает к себе окружающую среду. А мы поступаем именно так, это твердо установлено. Но как все это будет развиваться дальше?

— Я думаю, это ясно, — ответил я. — Мы собираемся построить новые города, чтобы сюда могло прийти больше поселенцев. Они, как и в окрестностях Леды, будут подготавливать почву.

— Да, но чем все это закончится? Теперь у нас есть корабли, регулярно прибывающие сюда. Вскоре корабли будут прибывать каждые три недели, потом каждый день. Если мы не будем чертовски осмотрительны, здесь тоже придется ввести рационы, как на Земле. Билл, ты знаешь, каков прирост населения на Земле?

Я вынужден был признаться, что не имею об этом никакого понятия.

— Каждый день население Земли увеличивается на сто тысяч человек. Рассчитай, сколько это будет?

Я так и сделал.

— Это значит, что надо будет отправлять от тринадцати до двадцати кораблей в день. Как я себе представляю, нам нужно строить огромные корабли и всех отправлять сюда.

— Да, но как с ними быть? Каждый день принимать вдвое больше людей, чем сейчас находится на Ганимеде? И это в течение многих недель, месяцев и лет! Для того, чтобы население Земли стабилизировалось. Говорю вам, это не сработает. Придет день, когда мы больше не сможем принимать поселенцев, — он осмотрелся, словно ожидая возражений.

Он не был разочарован. Кто-то сказал:

— А, да перестаньте же, Сеймур! Вы думаете, что эта планета принадлежит вам, потому что вы случайно оказались здесь одним из первых? Вы думаете, что вам удалось выклянчить землю потому, что правительство здесь еще слабо?

— Я не хочу выступать против математики, — продолжал настаивать Сеймур. — Ганимед как можно быстрее должен стать самостоятельным — а потом мы должны захлопнуть двери перед новыми поселенцами.

Поль покачал головой.

— Этого не нужно.

— Что? — спросил Сеймур. — Почему не нужно? Ответь мне на этот вопрос. Какое же решение предлагает Комиссия? Ты ведь представляешь здесь Комиссию.

— Никакого, — ответил Поль. — Твои данные правильны, но твои выводы — нет. Ганимед должен быть самостоятельным, это все правильно, но о своих кораблях, доставляющих все новых и новых переселенцев, ты можешь забыть.

— И почему же, если можно тебя об этом спросить?

Поль осмотрелся вокруг и улыбнулся, словно прося извинения:

— Вы в состоянии выслушать небольшую докторскую диссертацию по динамике населения? К сожалению, у меня нет преимуществ Джока. Но я сравнительно хорошо разбираюсь в этих делах.

— Расступитесь, — сказал кто-то. — Место для докладчика.

— Ну хорошо, — продолжил Поль, — я сам все вам объясню. Многие люди думают, что колонизация проводится для того, чтобы смягчить тяжесть прироста населения и предотвратить голод. Но ничто не может быть дальше от истины.

— Что? — спросил я.

— Слушайте дальше. Во-первых, физически невозможно, чтобы такая маленькая планетка, как Ганимед, могла принять к себе излишки населения такой огромной планеты, как Земля. В этом Сеймур совершенно прав. Но существуют и другие причины, почему нас никогда не захлестнет поток переселенцев, — например, психологическая. Никогда не будет такого количества переселенцев-добровольцев, чтобы уравновесить прирост населения, вызванный рождаемостью. У большинства людей просто нет никакого желания покидать свою родину. Многие никогда не смогут даже отказаться от места своего рождения и переехать в другой город.

Мистер Вилла кивнул.

— И я того же мнения. Пионеры — это особая раса.

— Верно, — сказал Поль. — Но предположим на мгновение, что сто тысяч человек готовы эмигрировать и что Ганимед и другие колонии смогут их принять. Изменится ли ситуация на Земле? Нет!

Он, казалось, закончил свою речь. И я наконец смог спросить.

— Извините меня за настойчивость, Поль, но почему это ничего не изменит?

— Нужно ли мне рассматривать биологическую экологию с математической точки зрения?

— Э-э… нет.

— Но ты знаешь, что после больших войн количество населения на Земле всегда падает, безразлично, какое количество солдат бывает убито? Жизнь не только упряма, как выразился Джок. Жизнь взрывоподобна. Основная теория динамики населения, из которой до сих пор не было никакого исключения, гласит: население увеличивается до тех пор, пока не оказывается на грани уничтожения. Другими словами — если мы будем ежедневно принимать сто тысяч поселенцев, на Земле население будет ежедневно увеличиваться на двести тысяч человек.

На мгновение воцарилось молчание. Потом Сергей сказал:

— Это мрачная картина, босс. И каково же решение проблемы?

— Его нет, — сказал Поль.

— Я не это имел в виду, — сказал Сергей. — Чем все это должно закончиться?

Поль произнес только одно-единственное слово, так тихо, что мы бы не расслышали его, если бы в палатке не воцарилась мертвая тишина.

— Войной.

Следующую пару секунд мы молчали, потом зашаркали ногами. Некоторые из нас встали. Сеймур сказал:

— Послушайте, мистер дю Морье, я, может быть, и пессимист, но я не считаю, что все настолько плохо. Войны в наше время быть не может.

— Ты уверен? — спросил Поль.

Сеймур ответил, почти вспылив:

— Может быть, ты хочешь сказать, что Космический Патруль бросит нас на произвол судьбы? Только так может возникнуть война.