Помни о микротанцорах

ься. Заставляет их искать себя. Они не успокоятся, пока не получат эту раму обратно и пока не смогут надежно охранять своего хозяина.

– Как это оказалось у тебя?

– Наполовину случайно. Я догадался. То есть, угадал. Паразит должен жить в самом безопасном месте, он должен быть защищен от всяких механических повреждений. Он не должен потеряться, в конце концов. И вокруг него обязательно сгущается такое особенное чувство, некий ореол святости. Потом, шеф как-то рассказывал, что вегетарианцы возвращались за портретами, а одна старуха даже облила себя керосином и пыталась сжечь, когда их выставили за двери. Им нужны были портреты. Они сходили с ума без них. Они сходят с ума до сих пор.

– Что ты будешь делать?

– Для начала я уколю этого паразита иглой. Посмотришь, что произойдет.

Он разломил планку, так что кремтека стала хорошо видна. Сейчас она действительно напоминала комок застывшей смолы. И в тот же момент вриск развернул картину. На картинке были те же люди. Один из них держал в руке скальпель.

– Я вскрываю ему вены, – сказал бородатый.

– В таком случае я бросаю портрет в огонь.

– Ты этого не сделаешь!

– А кто меня остановит?

– У тебя еще час на размышление, – сказал вегетарианец.

– Отлично. У тебя тоже.

Картинка исчезла.

– Теперь отключи режим входа, – сказал Гектор. – Мы больше не будем их слушать.

Анна нажала кнопку.

– А если они захотят передать что-то очень важное?

– Тогда они сами прийдут к нам. Правильно я мыслю? У нас есть еще час, прежде чем они появятся.

– Они найдут нас?

– Конечно. Ведь вриск работает, ты отключила только вход. Они найдут нас по маяку. А теперь смотри.

Он распечатал тонкую медицинскую иглу.

– Ты ее убъешь? – спросила Анна.

– Врядли. Эти создания ужасно живучи. Но больно ей будет.

Он проткнул иглой кусочек полупрозрачной слизи.

Машины двигались к парку. Они шли одна за другой; в основном это были мобы, но то здесь, то там, виднелись обычные электромобили. Муравейник стягивал свои силы для последней решающей битвы. Машины останавливались у ограды, из них выходили люди. Людей становилось все больше. Большинство из них были странно одеты – но не в балахоны или рясы. Мужчины имели на себе длинные, до колен, трусы. Женщины оделись во что-то вроде сари. Все были босыми и с непокрытыми головами. Выходя из машин, они вначале разбредались по парку и разговаривали.

Они говорили не друг с другом – они разговаривали с деревьями, с землей и травой. Некоторые поднимали головы к небу и разговаривали с солнцем. Может быть они молились перед битвой, может быть, набирались природной силы. Вскоре машин было столько, что они не помещались на стоянке у ограды. На дороге образовалась пробка, а новые машины все подъезжали. Несколько сот вегетаринцев двинулись вперед через парк. Вначале они двигались тихо. Но вдруг послышался крик.

Одна из женщин упала на землю и теперь билась в конвульсиях. К ней никто не подошел.

Гектор потянул за иглу и вытащил креветку из ее убежища.