Журнал «Если», 2002 № 07

— Чтобы в очередной раз потерпеть крах? — вмешался Эди Эгбив.

— В одиночку с ней не справиться. Нужно действовать заодно. Лучше всего — подать ходатайство.

— Но мы решили подождать с этим, — напомнил Чалмерс, — и для максимального эффекта представить его, когда прибудет транспортный корабль. Сейчас это делу не поможет.

— В таком случае, возможно, пора пускать в действие резервный вариант? — настаивал Эди. — Давайте подумаем, какие знаки оставить алаланам перед отлетом.

— Рано, — проворчал Чалмерс.

— Это преждевременно, — согласилась Карин Нилсмарк из Биосферных Наук.

Разгорелся жаркий спор. Десятки людей вопили, перебивая друг друга. Чалмерс зажал уши, — бесполезный жест, — потом все же надавил на кнопку, отсекая звук. Такие меры всегда охлаждали пыл собравшихся.

Секунд через десять он снова включил звук, но не успел раскрыть рот, как кто-то вклинился в общий разговор.

— Уинстон, — спросила Луиза, — наверное, все-таки пришло время подумать об этом. Как дать им знать, что они не одни во Вселенной?

Чалмерс нахмурился было, но ненадолго:

— Так и быть, — буркнул он, прежде чем перепалка разгорелась с новой силой, — давайте посмотрим на проблему под иным углом. Предположим, вы ищете на земной Луне доказательства того, что когда-то там была база инопланетных ученых.

Отовсюду раздались возгласы протеста.

— Погодите! — воскликнула Нилсмарк. — Кажется, я понимаю, к чему он клонит. Валяйте, доктор.

— Благодарю вас. Итак, предположим, что вам выпала честь стать одними из первых космонавтов на Луне: членами экипажа «Аполлона», сотрудниками базы Моря Кризисов задолго до периода колонизации. Какое доказательство присутствия инопланетян могли бы вы обнаружить на уровне науки и оборудования того времени? Инопланетяне стараются не оставлять следов, но они всего лишь смертные…

Воцарилось долгое задумчивое молчание.

— Они замели бы эти самые следы, — вставила Линдси Рендал, — только вот веники, которыми для этого воспользовались, оставили бы на песке характерный рисунок. Мы могли бы поискать именно его.

— Вот уж этого они не сделали бы, — возразил Юве. — Метахаотический анализ применяется для обнаружения сглаживаний первого и второго порядка, но в двадцать первом веке ни о чем подобном еще не слыхали. Можно оставить следы, проявляющиеся не сразу, если Кахру… то есть инопланетяне, не обращают внимания на подобные детали.

— Так оно и есть. Для Кахру отсутствия каких бы то ни было очевидных улик вполне достаточно.

— А как насчет соотношения элементов? — предложил Эгбив. — Эта планета, как и наша, отличается плохой летучестью молекул, и живые существа оставляют после себя запахи. Всего лишь один нестандартный химический анализ реголита может нас выдать.

Он радостно прищелкнул пальцами:

— Водород, выбрасываемый маневровыми двигателями корабля! Как это скроешь?!

— Она и об этом подумала, — мрачно объяснил Чалмерс. — Из надежных источников стало известно, что Кахру велела пилоту включить антигравитационные платы задолго до того, как начнут действовать маневровые двигатели.

— Но мы сами можем оставить следы водорода, или азота, или углерода…

— Определятся ли они показателями счетчиков высокой радиоактивности в верхних слоях атмосферы? Или поверхность и без того настолько облучена, что…

Снова поднялся галдеж, и Чалмерс немного отвлекся. Наверное, стоило бы разбить их на подгруппы, или результат будет тем же?

— Обнаружение золотого самородка нельзя будет объяснить иначе как…

Взгляд Чалмерса невольно обратился к полке, висевшей едва ли не у него на голове: уж очень тесной была комната. На полке красовался маленький позолоченный кот, тщательно отреставрированный мастерами и взиравший на хозяина с полным безразличием. Кот был частью премии Хавасса, которую он получил за достижения в египтологии двенадцать лет назад. Произведения искусства, подобные этому, имели право на легальное существование только в музеях или домах лауреатов ежегодной премии Хавасса. Оказаться в их числе считалось знаком величайшего почета и уважения… и, да, когда-то он действительно считал себя достойным уважения.

Мастеру удалось идеально схватить природную отчужденность и ледяное равнодушие зверька. Неудивительно, что коты считались в Египте священными животными, воплощениями богов на земле. Разумеется, у Чалмерса была своя теория относительно появления кошек в Древнем Египте. Поэтому он и оказался здесь, захватив с Земли единственную личную вещь — позолоченного кота, составлявшего ему компанию по вечерам.

Он и раньше смело шел на заранее обреченные битвы один, без друзей и союзников. Какой сувенир вынесет он из этой?

— Уинстон?

Голос Луизы вернул его к действительности.

— Прости, Луиза. Я отвлекся. Так к чему вы пришли?

— К тому, что есть вещи, которые заметят алаланы и не заметит Директор, и что два эти обстоятельства, возможно, не пересекаются, — устало ответила она.

— Нет, — пробормотал Чалмерс и уже громче повторил: — Нет, я не согласен. Должно найтись что-то такое, что мы можем оставить незаметно для Кахру. Она наблюдательна, но далека от совершенства. Как любой из нас.

Он не добавил: «как и алаланы».

Чалмерс вместе с начальниками двух других отделов, Андреа Еугеникос из Биосферных Наук и Генри Старком из Планетарных Наук, сидел на возвышении в зале совещаний. Большое помещение было до отказа забито людьми, прилетевшими на только что приземлившемся транспортном корабле. Кахру хотела объявить об эвакуации и потребовала, чтобы старшие сотрудники тоже пришли.

Правда, как отметил про себя Чалмерс, старшие сотрудники явились далеко не в полном составе. Аз-Захир, как всегда, вместе со своим персоналом шнырял в толпе, а Юве не прибыл, возможно, не желая привлекать внимания к отсутствию Шена. Чалмерс сначала тоже хотел последовать его примеру. С тех пор как начались тайные встречи заговорщиков, Чалмерс честно пытался выполнять все обязанности: как служебные, так и те, что взвалил на себя сам. Времени не хватало на самое главное, стоило ли тратить его на собрания, которые он искренне считал бесполезными?

И все же Директор настояла на своем.

Чалмерс злобно уставился в спину Кахру, стоявшей на трибуне. Сейчас разразится речью!

Как только гомон стих, Директор выпрямилась и начала:

— Я была бы рада начать с того, что приветствую вас на Первой Базе Наблюдения за Алалой и прошу всех устраиваться и приступать к своим обязанностям.

Она немного помедлила.

— Однако, как бы мне ни хотелось этого, боюсь, ничего не выйдет.

Среди собравшихся пронесся шепоток, и Чалмерс заметил, как несколько человек кивнули. Кахру взмахнула рукой, и все замолчали.

— До некоторых уже дошли слухи, хотя я просила коллег до поры до времени не высказываться… — объявила она, и глубоко вздохнув, проговорила: — Почти пять месяцев назад алаланы запустили искусственный спутник. Мы сворачиваем работы и эвакуируем базу.

Разразившуюся бурю, казалось, уже ничем не унять, но Кахру очередным взмахом руки удалось утихомирить разбушевавшуюся аудиторию.

— Знаю, каким потрясением это стало для вас, но боюсь, почти всем придется вернуться на Землю этим же кораблем.

Услышав слово «почти», Чалмерс резко подался вперед.

В заключение Кахру обнародовала график следующего этапа эвакуации и попросила всех явиться в отделы для получения заданий. Присутствующие вставали; помещение наполнилось гулом голосов. Кахру шагнула к неприметной боковой дверце. Чалмерс попытался перехватить ее, но Директор в последний момент ускользнула. Ничего, он поговорит с ней позже: в конце концов, у него полно работы.

И точно, не успел он добраться до своего кабинета, как перед дверями уже выстроилась длинная очередь новичков. Он небрежно приветствовал их и прошел мимо, к тому месту, где Луиза Джордж раздавала листочки с назначениями.

— Привет, Луиза.

— Привет, Уинстон, — мрачно буркнула она, поднимая измученные глаза.