Будни банкира (СИ)

Я посетил ювелирный салон на Пушкинской, выбрал колечко с бриллиантовой искрой, изящное золотое кольцо в красивой красной коробочке... со стихами заморачиваться не стал, купил розы.

Не то, чтобы я двух слов связать не могу, но у роз это получится лучше.

Без четверти семь - прилизан, взбрызнут одеколонами, сияющ, будто актёр с постера, - я стоял на оговоренном месте.

Из небоскрёба страховой компании "Саламандра" периодически выбрасывался очередной банкрот. С воплем ужаса летел он несколько дарованных богом и гравитацией секунд, затем шмякался оземь, звонко лопалась его голова, и работники муниципальных служб в ярко-красных жилетах споро соскребали с асфальтов останки.

Я смотрел на вертушку стеклянных дверей офис-центра "Ройял вояж", вот-вот из них должна была выйти Мария.

Голографический - во всю стену - лик короля-солнца заговорщицки улыбался; с частотой один раз в минуту Людовик XIV подмигивал, будто сельская сводня, и торжественно провозглашал:

- Любить так королеву!

Слова монарха находили широкий отклик у трудящихся масс, а также у бесчисленных тунеядцев. Безостановочно - как барабан в револьвере - вращалась прозрачная пуленепробиваемая конструкция, клиент пёр косяком. К королевам спешили денежные тузы и коррумпированные чиновники. Народ попроще валом валил на провинциальных фламандских аристократок, славящихся пышностью форм, темпераментом и безотказностью.

Дела у конторы шли бойко, бизнес секс-туров в прошлое процветал.

Парковка перед зданием бизнес-центра была забита битком.

Гугломобили последних моделей, роскошные лимузины на воздушной подушке, рабочие лошадки предпринимателей средней руки - мерины. И даже один "Запорожец" представительского класса... Ещё тот! Лупоглазый! На двигателе внутреннего сгорания!

Я любовался горбатым красавцем, мастодонтом отечественного автопрома, краем глаза следил за вертушкой,

- как, кап, кап, время приближалось к семи, -

И вдруг, как сумасшедшие, взвыли сирены.

Со стороны Сумской и снизу, с Бурсацкого спуска, с диким рёвом на площадь вылетели полицейские броневики. Будто стая голодных псов, они устремились к зданию и, стирая покрышки в дым, остановились у входа,

Горохом из них посыпались наружу серьёзные парни - в бронежилетах и кевларовых касках, с короткоствольными автоматами - работал спецназ.

Детективы НАБУ при полном параде - в солнцезащитных очках и чёрных бейсболках - деловитой походкой прошествовали внутрь бизнес-центра. Площадь мгновенно наводнилась людьми, набежали репортёры и видео-блогеры, подъехало телевидение.

Я насилу протолкался сквозь толпу, чтобы увидеть, что происходит.

Происходило немыслимое: крепкие парни в бронежилетах выводили из офис-центра боссов и клерков знаменитой туристической фирмы.

Руки боссов и клерков были заломлены за спину, запястья боссов и клерков обхвачены были наручниками, в глазах боссов и клерков стояли растерянность и тоска.

Мимо меня прошли кавалькадой холёные пузаны и их секретарши с умопомрачительными ногами, охранники в униформе - косая сажень в плечах - и хилые хлюпики из компьютерного отдела, безликие менеджеры и ярчайшие представители человеческой цивилизации: вахтёр Максимыч и уборщица тётя Снежана с неизменной шваброй в руках.

Я выглядывал в этом столпотворении Машу, но Марии-Терезии не было, - мимо тянулся какой-то совсем уже ряженый сброд: египетские царицы и одалиски гаремов, тщедушные маркизы с роковыми очами и мясистые в два обхвата фламандские аристократки, клеопатры, инфанты, анны болейн... Жена цезаря, которая вне подозрений...

Последними шли арабы.

Ближневосточные инвесторы что-то взволнованно лопотали, - парни в бронежилетах не обращали внимания на скулёж и оправдания бизнесменов; с невозмутимыми лицами грузили их пачками в автозаки.

Молодые люди с серьёзными физиономиями, в солнцезащитных очках и чёрных бейсболках, - детективы - наотрез отказывались комментировать происходящее.

Но шила в мешке не утаишь.

Мигом вскрылась вся подноготная: и пополз, зашелестел по толпе негодующий шепоток, "мошенничество" - родилось слово.

- Мазурики! - кричала толпа.

- Аферисты!

И рушились биржи, летели в тартарары состояния. Телевизионные журналистки, подливая масла в огонь, взахлёб тарахтели в эфир новости.

- Вишь, как оно всё обернулось, - я увидел рядом с собой Чибу.

Поставщик двора Её королевского величества стоял с видом человека, внезапно прозревшего истину:

- Оказывается, не было никаких путешествий во времени. Всего лишь костюмированная постановка и сплошное надувательство публики: захотел в султанский гарем, пожалуйте на седьмой этаж; желаешь оргию с эллинками, извольте, этаж третий.

Я почувствовал себя самодеятельным актёром на сцене с профессионалами.

- Олег, перестал дурить. Где Мария-Терезия?

- А я почём знаю? - Чичибабин пожал плечами. - Наверное, где и все, в обезьяннике.

Должно быть, во взгляде моём ему почудилось нехорошее.

- Да не волнуйся ты так. Ну, подержат пару часов и отпустят... у Изи хорошие адвокаты.

- Её не было среди задержанных, - тревога всё сильнее захлёстывала меня.

- Как не было? - удивился Чиба. - У неё что, отгул?

- Что ты мелешь? - сорвался я. - Какой отгул? она в Париже, Бекингема встречает.

Чиба изменился в лице.

- Моли бога, чтобы Маша не вздумала сюда возвращаться, - в глазах парфюмера стыл и метался ужас. - Набушники конфисковали станцию для приёма модуля.

Но ведь это же... это же... мы подумали об одном и том же: ведь это же, как яйцом со всей дури в стену... это смерть.

Мы глянули на часы под градусником.

Стрелки показывали семь.

Бом! грянул колокол в Успенском соборе.

Бом! Бом! подхватили, поддержали мелодию звоны Покровского монастыря.

Бом! Бом! Бом! торжественно и величаво катилось, звенело над городом.

И в этот момент грохнуло.

Яркая вспышка ударила по глазам. С верхотуры посыпались стёкла. Клубы дыма и пламени окутали башню "Ройял вояжа", верхний этаж небоскрёба перестал существовать.

Глава пятнадцатая

Любовь потерять - это вам не йо-хо-хо на Тортуге, не чижик-пыжик в загородном ресторане... сидел в баре, накачиваясь алкоголем.

Мир перестал издавать членораздельные звуки: какая-то невнятная разноголосица, - я пялился неотрывно в одну точку, и пил, пил, пил.

В фокусе взгляда возникли двое.

Квадратные плечи, квадратные подбородки, громилы.

На Изю-вундеркинда работала целая армия, - юристы, менты, бывшие и действующие СБУшники, - но когда ему было надо сделать предложение, от которого невозможно отказаться,

то самое, когда пистолет к виску и либо твоя подпись, либо твои мозги окажутся на контракте, он посылал эту парочку:

Мыся и Свят, присные олигарха.

Его доверенные особы.

Его карающий перст.

- Изя хочет тебя увидеть, - хмуро проинформировал Мыся.

Свят молчал.

Я исподлобья оглядел посыльных: хорошие ребята, крепкие.

- Изя хочет тебя увидеть, - мрачнея интонациями, повторил Мыся.

- А я его нет, - я не двинулся с места.

- Тогда тебе придётся закрыть глаза, - на стул напротив меня плюхнулся всесильный олигарх.

Совсем ещё юный, едва ли не подросток, живой и подвижный, неизменно улыбчивый, кумир хипстеров, сладкая грёза домохозяек, сейчас он был абсолютно серьёзен.

- Я тоже её любил, - сказал Изя. - Не так, как ты, но всё же...

Я не отреагировал на его слова.

- Ну, не будем терять время, - вундеркинд качнулся ко мне всем телом. - О взрыве. Ты знаешь, что произошло сегодня. Но тебе не известно, что случилось в Париже четыреста лет назад.

Я метнул в него быстрый взгляд.

- Смею надеяться, в разбившемся челноке была не Мария-Терезия.