Золото

* * *

Пополуденные часы здесь спокойные. Частенько выхожу с индейцем в лес на охоту. У него карабин 22 калибра, сухой звук выстрела которого далеко не расходится. Это что-то вроде старинного обреза, весь проржавевший, собранный из самых разных частей. Приклад сделан из куска дерева, покрытого грубой резьбой. Тем не менее, я потрясен меткостью индейца. Никогда мне не случалось видеть, чтобы он промахнулся. С собой он берет всего лишь три патрона, но уже первого хватает, чтобы обеспечить нас мясом. Два оставшихся это так, на всякий случай. Индейцы, у которых имеются ружья, все становятся великолепными стрелками, бедность заставляет их стрелять метко, а кроме того, здесь трудно доставать патроны. Гато рассказывает мне, что видал, как индеец охотился на ягуара и положил его одной пулей 22 калибра.

Чаще всего нам встречаются павос, разновидность индюка, а так же туканы и обезьяны. как-то раз добываем пизоту, зверька с очень вкусным мясом. Он не крупнее лисицы, но я сам однажды видал, как он один дрался с тремя собаками и победил. Индеец рассказывает мне, что здесь живет множество "чанчос дель монте", плотоядных пекари, поедающих на своем пути все, что возможно, в том числе и золотоискателей.

Как-то раз, когда мы уже возвращались с охоты, слышу громкий треск ломаемых ветвей. Индеец знаками показывает, чтобы я быстренько забирался на дерево, и сразу же после этого появляется целое стадо "чанчос дель монте". Индеец, сидя на своем дереве, молниеносно прицеливается и убивает двух последних свиней. Потом я спрашиваю его, зачем столько осторожности.

- Чанчо очень опасны, - объясняет он, взваливая одну тушку на спину, и ничего не боятся. Если он увидит тебя, то будет пытаться подкопать дерево, чтобы тебя сожрать.

Мне хотелось узнать побольше, но видимо это интеллектуальное усилие совершенно измучило его. Дальнейшие объяснения дал мне Гато:

- Если ты сидишь выше, чем на метр, над землей, можешь ничего не бояться, потому что свиньи тебя не увидят. Они никогда не поднимают головы. Если когда-нибудь будешь на них охотиться, никогда не стреляй в передних. Это проводники, и если они падут, остальные не тронутся с места. Придется торчать на дереве несколько дней. Я сам как-то очутился в подобной ситуации. Это очень опасные животные, даже ягуар боится с ними связываться.

- Будем надеяться, что нас они не посетят.

Гато фаталистично пожимает плечами.

- Если такое произойдет, у нас не будет ни малейшего шанса.

Н-да, милые зверушки!

* * *

Вечера здесь такие же спокойные. У Эль Гато, который много чего пережил в джунглях, имеется обширный запас реальных и выдуманных историй. Сам он родом из Никарагуа, но уже много лет живет в Коста Рике, поэтому часто рассказывает о своей стране, не объясняя причин выезда. Мне кажется, что он был замешан в какие-то грязные делишки, как и все типы с полуострова. Он интеллигентен и более образован, чем большинство орерас. Он хитрованистый, может даже и чересчур; каким-то образом он привязал к себе своего индейца, который относится к нему как к Богу и уже много лет повсюду сопровождает. Индеец доверяет ему свое золото и вечно слушает, раскрыв рот, когда Эль Гато начинает рассказывать. Эль Гато врожденный рассказчик и может болтать без отдыха целыми часами.

- Знаешь, я ведь не всегда был золотоискателем. Перед этим я грабил могилы, был хуагеро. Теперь я с этим завязал, потому что индейские духи этого не любят.

- Я и сам занимался этим в Линеа Виеха, но нашел всего лишь никому не нужные черепки.

- Значит, ты выбрал паршивое место. В Таламанка, с другой стороны полуострова, жило много индейцев, так что имеются и захоронения: практически во всех есть золото, а в горах - так самые настоящие сокровища.

Он мне рассказывает историю одного испанца, известного среди хуакьерос.

- Парень отправлялся в Таламанка, где еще проживают племена диких индейцев, и каждый раз возвращался с сумасшедшими вещами: с масками, статуэтками. Поговаривали, будто он обнаружил легендарный город, в котором индейцы прятались от испанцев. Но однажды он не вернулся. Уж слишком круто он вел себя с индейцами. Видно они и прибили его там, в горах, чтобы никто больше туда не добрался.

В его рассказах множество легенд и преувеличений, но иногда встречается и правда. Он же рассказывает и про лагуну Чокуако, затерянную где-то посреди полуострова.

- Там имеется богатющая жила, но ее присвоил силой один тико, которого называют Барбароха, настоящий сукин сын, крутой и опасный.

* * *

Последующие дни проходят в том же самом ритме. Золото добывается регулярно, вот только одно мне кажется странным: пока что мы извлекаем один золотой песок, очень редко маленькие самородки. Меня это удивляет, потому что, когда работаешь в верховьях реки, их должно быть больше, причем, крупных, таких, какие он показывал мне в Карате. И у меня начинают появляться сомнения к Эль Гато. Время от времени я осторожно слежу за ним, но, поскольку он работает босиком и в шортах, я не слишком понимаю, каким образом мог бы тот воровать. Этот вопрос сильно интересует меня, но прямо об этом ему говорить не хочется, чтобы не насторожить раньше времени.

Однажды утром, когда я осторожненько навожу разговор на эту тему, появляется какой-то тип с мулом.

Увидав его, Гато довольно урчит, все бросает, подбегает к нему и целует. Он чертовски возбужден. Индеец пялится на них, ничего не понимая. Я тоже подхожу - они как раз торгуются.

- Сколько у тебя осталось?

- Два галлона. Это последние, но гварро отличное.

- Продай мне оба.

- Нет, могу продать только литр. Мне нужно еще кое с кем здесь встретиться, а они платят очень хорошо.

- Заплачу, сколько пожелаешь, только, ради Бога, про- дай все.

И он бегом направляется в джунгли, где прячет бутылку, в которой держит все свое золото. Я же тем временем осматриваю пришельца. Тот снимает с мула две пичингас, трех с половиной литровые пластиковые бутылки. Я сразу же узнаю их по запаху. Это продавец контрабандного гварро, очень гадкого крепчайшего самогона, который нелегально гонят крестьяне. В котел бросают всего понемножку, а потом еще доливают 90-процентного спирта. На мозг действует как страшный яд.