Журнал «Если», 1997 № 04

— Мы — друзья!

— Ну, разумеется. Пока вы будете гостить на нашей чудесной планете, я всегда к вашим услугам. Позвольте обращаться к вам неформально: Джим, Джеймс и Боливар.

— Конечно! — хором откликнулись близнецы, дружно копируя ее белозубую улыбку.

— Вот и прекрасно. Добро пожаловать на праздник, который всегда с вами.

— С удовольствием! — воскликнули они, излучая жар буквально из каждой поры.

— А коли так, прошу следовать за мной. Будьте добры, махните справками о здоровье вон туда, в сторону врача. Отлично. А теперь посмотрите вон на того робота. Это носильщик, он понесет ваш багаж. Выход — там, благодарю вас. Рентгеновский аппарат на выходе просветит ваши бумажники и убедится в подлинности кредитных карточек. Вам предстоит восхитительный и очень дорогой отдых на нашей планете.

Прямолинейность гидессы создавала самое выгодное впечатление. Планета Вулканн уже начинала мне нравиться — почти так же, как Мальчикам — Ди. Ужасно не хотелось портить им настроение, но ведь Мы прибыли сюда ради дела, а не ради удовольствий.

— Нам нужна приличная гостиница, — сказал я.

— У нас их тысячи.

— Предпочтительна ближайшая к Церкви Ищущих Путь. Мы хотим повидаться с друзьями.

— В таком случае, вам очень повезло, поскольку на той же площади Гротского стоит робособняк Разумовского. В обслуге — только роботы, гостиница открыта круглосуточно, и там всегда есть места.

— Годится, — сказал я. — Ведите.

— Ваш номер готов и ждет, — сообщила она, когда такси остановилось перед гостиницей.

— Добро пожаловать! Добро пожаловать! — загомонили, хватая наши чемоданы, до неприличия жизнерадостные робопортье.

— Это вам. — Ди приколола каждому из нас на рубашку искусственный цветок в алмазах. — Сейчас мы расстанемся, но я не забуду о вас ни на миг. Достаточно сказать цветку мое имя, и я прилечу, как на крыльях. От всей души желаю вам только одного: приятного времяпрепровождения. Молю, развлекайтесь!

— Будем! Будем! — хором ответили мы и позволили робокоридорным отвести нас в номер.

Перед тем, как сесть за работу, я связался с домом — нет ли новостей? Увы, никаких следов Анжелины. Полиция топталась на месте. Я чувствовал, что мы правильно сделали, поняв намек Анжелины и улетев с Луссуозо.

— Отлично. — Боливар провел стеклорезом по окну и вынул аккуратный стеклянный кружок. Стеклорез щелкнул и снова превратился в карманный нож. Боливар установил нашу умную кинокамеру на подоконнике так, чтобы объектив смотрел в отверстие. — Теперь можно не только снимать входящих и выходящих, но и записывать их голоса.

— Превосходно. — Глядя в видоискатель, я настроил и включил камеру. — Теперь она в автономном режиме.

— А память? — спросил Джеймс.

— Молекулярная, примерно на десять тысяч часов. Нам столько и не понадобится. Сейчас мы спокойно выпьем, перекусим и вздремнем, а утром полюбуемся на улов.

Утро мы благополучно проспали. День на Вулканне длился десять часов. Пока мы спали, солнце взошло и зашло. Когда завтракали, оно снова вынырнуло из-за горизонта и быстро полезло вверх. Без особого воодушевления мы смотрели в окно; тем временем робофициант убирал тарелки, а кровати застилались сами. Поскольку гостиница была целиком автоматизирована, никто не обращал внимания на нашу странную деятельность. На той стороне улицы в Церковь входили первые прихожане. Ни одного знакомого лица. Когда затворялась высокая дверь, я заметил, что грызу ногти, и вскочил на ноги.

— Одно мы теперь знаем наверняка. Никто из нас не сможет внедриться в секту.

— Да, без радикальной хирургии не получится.

Боливар широко улыбнулся. Мы ответили сердитыми взглядами.

Среди посетителей Церкви Ищущих Путь не было ни одного мужчины.

— Нам нужна помощь, — сказал я.

— Ты еще не расстался со Специальным Корпусом? — спросил Джеймс.

— Расстанешься с ним, как же! Правда, я уже давно не общался со своим начальником, достопочтенным Инскиппом… а впрочем, может, оно и к лучшему. — Я глянул на ручные часы, затем нажал несколько кнопочек и улыбнулся. — Отличная новость. На главной базе сейчас глубокая ночь. Придется разбудить старого лежебоку.

Сначала ответил секретарь, но я знал код и обошел его крошечный робомозг. Чем упорнее звонил телефон, тем надрывнее храпел Инскипп — он у нас не дурак поспать. Наконец он очухался, и телефон заскрипел знакомым сердитым голосом:

— Кто бы ты ни был, можешь считать себя покойником, если только это не самый чрезвычайный случай.

— Старина, это я, диГриз. Неужели разбудил?

— Сейчас я прикажу арестовать все твои банковские счета, даже те, о которых, по твоему глубокому убеждению, я ничего не знаю.

— Мне нужна помощь. Анжелина исчезла.

— Подробности. — Совершенно спокойный голос, раздражения как не бывало.

Я правдиво рассказал обо всем. А тем временем мальчики отправили по электронной почте все относящиеся к делу файлы, в том числе предупреждение Анжелины.

Инскипп не стал тратить время на соболезнования и поднял войска по тревоге, раньше чем я закончил рассказ. Будучи начальником Специального Корпуса — самой секретной из всех секретных служб, призванных защищать мир и охранять галактику, — он обладал внушительными возможностями и умел ими пользоваться.

— Сейчас на Вулканн летит крейсер, на его борту наш специальный агент. В ходе операции она будет носить кличку Сивилла. До сего момента она выполняла только мои приказы, а теперь поступает в твое распоряжение. Скажу вдобавок, что она — лучший агент из тех, кого я знаю.

— Даже лучше меня?

— Возможно.

Он отключился. Либо снова завалился спать, либо я его совершенно не знал.

На предельной скорости крейсер Специального Корпуса способен обогнать или перехватить любое космическое тело. И все-таки время шло невыносимо медленно. Чтобы хоть как-то развлечься, я залез в компьютерную сеть местной полиции — до смешного простая работенка, но она позволила убить несколько часов. Как только я с нею справился, у нас исчезла проблема опознания прихожан. Мы нисколько не удивились, проникнув в совершенно секретные финансовые отчеты и обнаружив, что все люди, зафиксированные нашей кинокамерой, исключительно богаты. Подобно Храму Вечной Истины, Церковь Ищущих Путь ждала от своих адептов солидных пожертвований в обмен на проповеди и возможность получить некоторое представление о радостях загробной жизни.

У экрана монитора мы сидели по очереди. А в свободное от дежурств время старались не слишком много пить. Я побывал в бассейне, сорок раз пересек его из конца в конец, а когда вернулся, Боливар вскочил со стула и закричал:

— Ура!

Мы с Джеймсом подбежали к экрану и вытянули шеи.

— Точно, ура, — сказал я. — И еще раз ура. Мало того, что он не женщина, он еще и очень знакомо выглядит.

— Слэйки-Фэньюимаду?

— И никто иной. Правую руку держит в кармане.

— И ты бы так делал, — без тени сострадания проговорил Джеймс, — если бы твоя рука заканчивалась запястьем.

Словно подслушав эту фразу, Слэйки вынул руку и помахал прихожанке.

— Отличный протез, — сказал я.

— И быстро же он им обзавелся, — с откровенным подозрением в голосе добавил Боливар. — При первой возможности пожму руку святому отцу.

Я вдруг уловил нечто странное, даже сам не понял, что именно. Может быть, сквозняк, а может, звук. Оглянулся и увидел, что дверь в коридор, надежно запертая на замки и засовы, отворена настежь. Вошла женщина и затворила ее за собой.

— Я — Сивилла, — произнесла она сочным контральто.

Высокая, загорелая, рыжая, статная, красивая. Она носила моднейшее платье с вращающимися алмазами, они сверкали и шарили лучиками вокруг, как прожектора. Для такого броского, облегающего наряда необходима идеальная фигура. Вряд ли Сивилла могла пожаловаться на свою. Близнецы обернулись на голос и погрузились в одобрительное молчание. Я тоже одобрил — не столько ее внешность, сколько сам факт ее прибытия.

— Я — Джим диГриз. Это мои сыновья Боливар и Джеймс. Вы в курсе того, что случилось?