Установление и Империя

— Так, — Бродриг весело рассмеялся. — Иридий из железа, вы говорите? Полно, хотите, я выдам вам государственную тайну? Знаете ли вы, что Установление уже вступило в сношения с генералом?

Спина Деверса застыла.

— Вы выглядите удивленным. А почему бы и нет? Теперь это кажется вполне логичным. Они предложили ему сто тонн иридия в год, чтобы заключить мир. Сто тонн железа, превращенного в иридий в нарушение их религиозных принципов, чтобы спасти свою шкуру. Достаточно хорошая цена, но неудивительно, что наш стойко неподкупный генерал отказался — раз он может получить и иридий, и Империю. А бедный Клеон еще называл его своим единственным честным генералом. Мой бородатенький купец, ты заработал свои деньги.

Он швырнул их, и Деверс кинулся собирать разлетевшиеся банкноты.

Лорд Бродриг остановился у двери и обернулся.

— Одно предостережение, торговец. Мои товарищи по играм не имеют ни ушей, ни языков, ни образования, ни интеллекта. Они не могут ни слышать, ни говорить, ни писать, ни даже быть чувствительными к Психозондированию. Но они исключительно опытны в оригинальных способах казни. Я купил вас, друг мой, за сто тысяч кредитов. Вы будете хорошим и ценным приобретением.

Если вы когда-либо забудете, что вы куплены, и попытаетесь… скажем… повторить наш разговор Риозу, вы будете казнены. Но казнены по моему способу.

И на изысканном лице вдруг проявились резкие черты алчной жестокости, превратившие заученную улыбку в красногубый оскал. На одну мимолетную секунду Деверс увидел, как космический демон, купивший его нанимателя, выглянул из его глаз.

Молча, под двумя наведенными на него бластерами «друзей» Бродрига, он вернулся в свою камеру.

На вопрос Дуцема Барра он ответил задумчиво, но с довольным видом:

— Нет! А самое невероятное вот в чем: это он подкупил меня.

…Два месяца непростой войны оставили свой отпечаток на Беле Риозе. В нем появилась тяжеловесная важность — и вдобавок раздражительность.

Он нетерпеливо обратился к сержанту Луку, чьи глаза светились обожанием:

— Подождите снаружи, солдат, и когда я закончу, отведите этих людей обратно в их помещение. Никого не впускать без моего вызова. Никого, понимаете?

Сержант, напряженно отдав честь, покинул комнату. Риоз, недовольно бормоча, сгреб ожидавшие его бумаги со стола, швырнул их в верхний ящик и захлопнул его.

— Садитесь, — бросил он обоим. — У меня мало времени. Строго говоря, мне вообще не следовало бы здесь находиться, но увидеть вас было необходимо.

Он повернулся к Дуцему Барру, чьи длинные пальцы поглаживали хрустальный куб, в котором помещалось призрачное подобие морщинистого, сурового лица Его Императорского Величества Клеона II.

— Во-первых, патриций, — сказал генерал, — ваш Селдон проигрывает. Честно говоря, он здорово сражается, потому что эти люди с Установления налетают как не знающие страха пчелы и дерутся как безумцы. Каждая планета упорно обороняется, а после захвата поднимает такие мятежи, что удерживать эти планеты не проще, чем завоевывать. Но их захватывают и удерживают. Ваш Селдон проигрывает.

— Но он еще не проиграл, — вежливо прошептал Барр.

— Само Установление менее оптимистично настроено. Они предлагали мне миллионы, чтобы я не подвергал этого Селдона окончательной проверке.

— Слухи об этом уже доходили.

— Так значит, слухи опередили меня? А о последних новостях тоже известно?

— Каких последних новостях?

— Ну как же, о том, что Лорд Бродриг, любимец Императора, по своей собственной просьбе сделался заместителем командующего.

В первый раз заговорил Деверс:

— По собственной просьбе, босс? Как это? Неужели вам стал нравиться этот тип? — он усмехнулся.

Риоз спокойно ответил:

— Нет, не сказал бы. Просто он купил этот пост за то, что я счел честной и адекватной платой.

— Какой еще платой?.

— Такой, как запрос к Императору о подкреплениях.

Презрительная усмешка Деверса стала шире.

— Эге! Он связался с Императором? И я полагаю, босс, вы все ждете этих подкреплений, а они еще ох как далеко! Я верно говорю?

— Нет! Они уже прибыли. Пять линейных кораблей, стремительных и мощных — и с личным поздравлением Императора. Да и другие корабли уже в пути. Что-то не так, торговец? — спросил он саркастически.

— Ничего! — выговорил Деверс внезапно застывшими губами.

Риоз вышел из-за стола и остановился перед торговцем, положив руку на приклад бластера.

— Я говорю: что-то не так, торговец? Новости, как видно, обеспокоили вас. Случайно в вас внезапно не пробудился интерес к Установлению?

— Нет.

— Да, кстати… Относительно вас имеются непонятные факты.

— Вот как, босс? — Деверс улыбнулся сжатыми губами и стиснул кулаки в карманах. — Вы их только поставьте в ряд, и я тут же вам его опрокину.

— Вот они. Вы были захвачены с легкостью. Вы сдались после первого же удара, когда обшивка вашего корабля едва подгорела. Вы были готовы без труда изменить своей планете, и даже бесплатно. Все это интересно, не правда ли?

— Я больше всего люблю быть на побеждающей стороне, босс. Я здравомыслящий человек — вы сами же меня так назвали.

Риоз хрипло произнес:

— Допустим! Но ни один торговец с тех пор не был захвачен. Нет ни одного торгового корабля, который не имел бы скорости, достаточной для бегства. Нет торгового корабля, который не имел бы защитного поля, способного в бою выдержать залпы легкого крейсера. И нет торговца, который не дрался бы до смерти, когда обстоятельства того требовали. Именно торговцы, как выяснилось, являются вождями и подстрекателями партизанской войны на оккупированных планетах и налетов на занятое нами пространство. Что ж, значит, вы оказались единственным здравомыслящим человеком?

Вы не сражались и не бежали, а стали предателем, хотя об этом вас даже не просили. Вы единственный, абсолютно единственный — в сущности, подозрительно единственный.

Деверс мягко сказал:

— Я понимаю, что вы имеете в виду, но у вас ничего нет против меня. Я здесь уже шесть месяцев — и все время был пай-мальчиком.

— Вы им были, и я отплатил вам хорошим обращением. Я оставил ваш корабль нетронутым и выказывал вам всяческое внимание. Но вы не пошли навстречу. К примеру, нам могла бы принести пользу открыто предложенная вами информация об имеющихся у вас устройствах. Принципы атомной техники, лежащие в основе их действия, используются, судя по всему, в некоторых наиболее опасных системах оружия Установления. Правильно?

— Я только торговец, — сказал Деверс, — а не один из этих надутых техников. Я продаю всю эту дребедень, а не изготовляю ее.

— Ну что ж, скоро разберемся. За этим-то я и прибыл. К примеру, ваш корабль будет осмотрен на предмет поисков персональной силовой защиты. Вы никогда не носили ее; а все солдаты Установления ее имеют. Это будет достаточным доказательством, что кое-какую информацию вы решили утаить от меня. Верно?

Ответа не последовало. Риоз продолжал:

— Будут и более прямые доказательства. Я прихватил с собой Психозонд. В свое время он не сработал, но контакты с врагом учат многому.

Его голос становился все более угрожающим, и Деверс ощутил, как ему в диафрагму уперся бластер — бластер генерала, дотоле покоившийся в кобуре.

Генерал тихо произнес:

— Вы снимете свой браслет и все прочие металлические украшения и отдадите их мне.

Немедленно! Да, атомные поля можно исказить, и Психозонд станет зондировать только шум. Это так. Я это учту.

Приемник на столе генерала засветился, и информационная капсула со щелчком скользнула в желобок, рядом с которым все еще стоял Барр, держа в руках объемный императорский бюст.

Риоз вернулся за стол, с бластером наготове. Он сказал Барру:

— Вы тоже, патриций. Ваш браслет вас выдает. Вы, однако, до этого были мне полезны, и я не мстителен, но я буду решать судьбу вашей взятой в заложники семьи согласно результатам психозондирования.

И в тот момент, когда Риоз наклонился, чтобы взять капсулу, Барр поднял заключенный в хрусталь бюст Клеона и спокойно и методично опустил его на генеральскую голову.