Война крылатых людей [Война крылатых людей. Сатанинские игры. Звездный торговец. Люди ветра. Право п

Кайал сидел один в центре супердредноута „Валендерей“. Его окружали экраны связи, закладывающая уши тишина и километры металла, машин, оружия, энергии, сквозь которые прошли несколько тысяч живых существ.

Но в этот момент он сознавал присутствие только того, что находилось вне. Видеоэкраны показывали ему это: темнота, драгоценная россыпь звезд и Лаура, крошечная, удаленная на девятнадцать астрономических единиц, золотая и смеющаяся.

Корабли легли в гипердрайв и должны были появиться у Солнца на гравитационном ускорении. Большая их часть летела впереди флагмана. Встречи с противниками можно было ожидать каждую минуту.

Уголки рта Кайала опустились вниз, он был высоким человеком, худощавым, с острым носом, его вдовий хохолок и остроконечная бородка побелели, хотя ему едва ли было шестьдесят. Форма его была настолько скромной, насколько это позволял ему чин.

Он курил безостановочно. Сейчас он отбросил окурок последней сигареты с таким отвращением, как будто это был червяк. „Почему мне так трудно переносить эти последние минуты ожидания? — подумал он;— Потому, наверное, что я буду спокоен; когда мои люди начнут воевать“.

Кайал посмотрел на фотографию своей покойной жены. Она стояла перед их домом, среди высоких деревьев.

Он направился к картине, желая включить ее. Но вместо этого включил проигрыватель.

Зазвучала музыка — пьеса, которую так любили он и его жена, мелодия, давно забытая на Земле, но совершающая триумфальное шествие по другим местам Вселенной — „Нассагалия“ Баха.

Кайал откинулся на спинку стула, закрыл глаза и отдался музыке.

„Долг мужчины в этой жизни, — думал он;— избегать зла, насколько это возможно.“

Сигнал нарушил покой Кайала. На экране появилось изображение его помощника.

— Сэр, мы получили рапорт о начале военных действий из Вангуара квадрат три. Сообщение подтверждено. Никаких подробностей.

— Хорошо, гражданин Файнберг, — сказал Кайал. — Любую важную информацию немедленно передавать мне.

Скоро ее будет так много, что ни один живой мозг не сможет воспринять такое ее количество. Тогда она пойдет фильтроваться сквозь сложный комплекс подчиненных и компьютеров, а он сможет надеяться: то, что дойдет до него, будет не слишком далеко от реальности. Но эти самые ранние сообщения всегда были истинны — словно они доносили и до него отзвук едва начавшейся битвы.

— Есть, сэр! — Экран потух.

Кайал выключил музыку.

— Пока что прощай, — прошептал он ей и встал. В комнате была еще одна его личная вещь — распятие. Он снял с головы фуражку, встал на колени и перекрестился. — Отец, прости нас за то, что мы собираемся делать, — попросил он: — Отец, будь милосердным ко всем, кому суждено умереть. Ко всем!

— Сообщение получено, командующий, — произнес итрианский голос, — Контакт с землянами около 12 з.у., направление Пики. Огонь начался с обеих сторон, но потерь, как будто, пока не наблюдается.

— Благодарю! Прошу держать меня в курсе. — Дэннель Холм выключил интерком. — Как будто от того, что я знаю, будет какая-то польза! — проворчал он.

Он быстро произвел вычисления. Свет, радио, нейтроны — всему этому понадобится восемь минут на то, чтобы пересечь астрономическую единицу. Сообщения будут опаздывать более чем на полтора часа. Единичная перестрелка нескольких небольших судов могла уже быть с успехом окончена, часть победителей вернулась на свои орбиты, в то время как другая их часть, вернее их суда, образовали маленькие миниатюрные пылающие солнца, пытаясь восстановить кинетическое ускорение, которое позволило бы им перегруппироваться.

Или же, если другие суда одной из сторон находились не так далеко, они могли присоединиться к своим, все увеличивая и увеличивая радиус битвы.

Ударив кулаком по столу, он с досадой сказал:

— Если бы можно было установить гипнокоммуникацию. — Но такое не практиковалось. Мгновенные импульсы квантовых прыжков судна в окружении природного ограничения скорости могли быть смодулированы для посылки сообщения на световой год или около этого — но не так глубоко, когда звезда имеет искаженное гравитационное поле, где, если начнешь путешествовать релятивистически, то рискуешь жизнью. Конечно, можно было и избежать неприятных последствий при абсолютной уверенности в повороте событий, но кто мог быть абсолютно уверен в том, как будут развиваться военные действия — во всяком случае, принимая во внимание, что Земле суждено стать более сильным противником, чем обычно, и борьба вполне может окончиться печальным исходом… „Зачем я погружаюсь во все это?“

Он соскочил с письменного стола, на краешке которого сидел, подошел к окну и остановился, глядя вдаль. Сигара, зажатая во рту, клубилась дымом, как вулкан: День за окном был как назло прекрасен: Осенний ветер нес с залива запахи соли, его воды двигались и сверкали между Лаурой и небесами. И еще ветер приносил сюда запахи садов. Северные склоны холмов лежали вдали в голубой дымке.

К Дэннелю подошла Ровена.

— Ты же знал, что тебе придется остаться, дорогой.

Несмотря на возраст, она все еще была тонкой и стройной, и волосы ее по-прежнему оставались каштановыми.

— Да. Меня беспокоит тыл. Логическая, компьютерная, коммуникационная поддержка. Может быть, Ферун и лучше разбирается в вопросах космической войны, но именно я построил планетную защиту. Месяцами мы действовали в согласии. И не моя вина в том, что я все так остро чувствую. — Холм повернулся к жене, обнял ее за талию. — Но, господи, Ро, я не думал, что это будет так тяжело.

Она притянула его голову к своему плечу и нежно погладила по седеющим волосам.

Ферун решил отправить свою жену из Миствуда. Марр путешествовала вместе с ним в течение всей его долгой флотской карьеры, рожая и поднимая детей на корабле. Но она была больна, и врачи не обещали вылечить ее до начала атаки. Как это ни печально, но старость неизбежна. Ему очень будет не хватать Марр.

Но Ферун был так занят, что не смог попрощаться с женой.

— Наблюдай, — сказал он помощнику, сидевшему у приборов. Компьютеры только что внесли исправления в колебательный контур согласно последним данным. Изображение передавало окружающие их планеты, Солнце и ореолы искр, оставляемые кораблями. — Битвы будут здесь и здесь! Повсюду, где нейтринные потоки достигают наших детекторов, совершается процесс кросскорреляции, разъясняются затруднительные моменты.

— Этой информации явно не хватает, — сказал его племянник и помощник.

— При таком расстоянии ничего другого ждать не приходится. Тем не менее, мы сами можем заполнить некоторые бреши, если допустим, что их адмирал достаточно благоразумен. Я почти уверен в том, что его клещи состоят из двух половин, каждая из которых движется с диаметрально противоположного направления — с севера и юга эклиптического уровня… Вот так. — Ферун указал направление. — Теперь он должен иметь дальнейшие резервы. Чтобы избежать создания широкой цепи со значительным риском быть преждевременно обнаруженным, они должны проходить по прямой от основного направления на Пакас. И если бы этим занимался я, то поместил бы их неподалеку от эклиптики. Так что нужно ждать их нападения вот здесь. — Он указал область.

Они стояли на большом, как комната, мостике, поскольку итрианам нужно место, чтобы расправить крылья. И все же были теснейшим образом связаны со всем вокруг. С кораблем с помощью его интеркомов, калькуляторов и офицеров. А с тем великолепным местом, где началась бойня, их связывал экран, отражающий все ее подробности.

Шум битвы, достигающий мостика через сакасы силового поля, пока что слышался слабо, просто как общий фон. Воздух был теплым и легким, ветерок колыхал перья на их крыльях. Пахло циннамонами и абердрагуном. Звуки битвы не проникнут сюда до тех пор, пока судно не окажется в самом ее водовороте: члены команды очень быстро потеряют силы, если стимуляторы не будут работать на полную мощность.

План Феруна не позволял так рано посылать супердредноут навстречу противнику. Он был рассчитан на последний этап этой игры. Вот тогда-то адмирал и намеревался показать, почему корабль получил это свое название в той уже давней битве на Итри.