Война крылатых людей [Война крылатых людей. Сатанинские игры. Звездный торговец. Люди ветра. Право п

К своему удивлению, Крис довольно успешно справлялся со своими обязанностями и даже получал некоторое удовольствие, исполняя их, — и это он, всегда насмехавшийся над „пастухами“!

Через несколько недель под его началом действовала хорошо организованная армия, постоянно проводились учения, были налажены снабжение и коммуникации. Конечно, большим подспорьем служило то, что большая часть авалонян были завзятыми охотниками, кроме того, постоянное участие в военных конфликтах привело к тому, что у них сложились определенные традиции, которые в армии пришлись как нельзя более кстати. Кроме того, всегда можно было прибегнуть к совету старого Дэннеля.

Такие формирования возникали сейчас повсюду. Им нужно было согласовывать свои действия с мерами, принимаемыми братством Симен. Была созвана Конференция, на которой все эти вопросы были разрешены.

После конференции Аринниан предложил Хрилл:

— Давай отпразднуем это событие! Может случиться так, что нам больше не представится возможности увидеть друг друга. Предложение Аринниана было не случайным. Он думал об этом два последних дня.

Табита Фалькайн улыбнулась.

— Конечно, Крис! С удовольствием!

Они пошли по Лайвелл-стрит, взявшись за руки. Было очень жарко.

— А почему ты все время называешь меня только моим человеческим именем? — спросил он. — И говоришь со мной на англике?

— Мы люди, ты и я! У нас нет перьев, чтобы пользоваться планха по всем правилам. Ты против?

Крис помедлил с ответом.

„Вообще-то это личное дело каждого, — думал он, — она просто относится к этому, как все люди“.

Он остановился и повел свободной рукой.

— Посмотри на все это и перестань философствовать, — сказал Крис. И тут же подумал, что не совсем учтив с девушкой.

Но она только улыбнулась в ответ.

Эта часть улицы пролегала вдоль канала, вода которого была покрыта масляными пятнами и засорена отбросами.

Повсюду, куда ни глянь — баржи, и узкая полоска воды казалась зажатой между двумя рядами плотно притиснутых друг к другу зданий, чьи ободранные фасады тянули свои десять-двенадцать этажей к ночному небу. Звезды и белый полумесяц Морганы терялись в ярком искусственном свете мигающих реклам и надписей: „Грог“, „Танцы“, „Еда“, „Лучшие земные ощущения“, „Дом развлечений“, „Спешите к Марии Джуане“, „Азарт игры“, „Обнаженные девушки“… Машины запрудили дорогу, по тротуару текла толпа. Кого тут только не было! Моряки, летчики, сплавщики, рыбаки, охотники, фермеры, едва стоящий на ногах пьяница, еще один пьяный, согнувшийся волосатый человек, стоящий на углу и выкрикивающий что-то невнятное, — бесконечный людской поток, смеющийся, беззаботный, перекрывающий своими голосами шум уличного движения, шарканье ног, обрывки фраз, доносившиеся из громкоговорителя.

Воздух вонючий, пропитанный дымом, маслом, запахом пота, насыщенный испарениями окрестных болотистых земель, кажущимися в городе зловонными.

Табита улыбнулась своему спутнику:

— Все это очень забавно, Крис, — сказала она. — Но зачем мы сюда пришли?

— Ты ведь не стала бы… — он запнулся и поймал себя на том, что смотрит на девушку не отрываясь. Они оба были одеты в блузы без рукавов, кильт и сандалии. Одежда прилипала к их мокрым телам, лица были влажными. Но несмотря на это и на запах женского разгоряченного тела, который он не мог не уловить, в ней все равно угадывалось существо, привыкшее к морским просторам, огромному небу и свежему ветру. Молодой человек был очень взволнован.

— Иногда необходимо расслабиться, — сказала Табита, дружелюбно улыбаясь ему. — Ты — пуританин, Крис!

— Нет, нет, — запротестовал он, боясь, как бы она не сочла его наивным. — Разборчивый — может быть. Я часто бывал здесь не только по делам службы. Мне хотелось объяснить тебе, что я горжусь тем, что принадлежу к чосу, и мне больно, что люди моей расы могут жить в грязи. Неужели ты не понимаешь, что это и есть то древнее, чего стремились избежать пионеры и что они не хотели брать в новый мир.

Табита произнесла слово, от которого он отшатнулся. Айат никогда бы не сказала такого.

— Ладно, если ты и в самом деле так считаешь, — усмехнулась девушка и продолжила: — Я читала записи Фалькайна. Он и его последователи не хотели ничего, кроме комнаты, в которой им бы никто не мешал, — она неожиданно спросила, — Как насчет обеда?

И они пошли к ресторану.

Он почувствовал себя несколько лучше в полумраке респектабельного Фениксхауз. Этому способствовало и то, что здесь было прохладно, и одежда уже не обрисовывала с такой откровенностью формы ее тела, как на улице. Понемногу они приходили в себя.

Она заказала коктейль „котфлауэр“. Ему же пить не хотелось.

— Давай же, — улыбнулась Табита. — Вылези, наконец, из своей скорлупы!

— Не хочу! — Аринниан, наконец, нашел нужные слова. — Зачем притуплять свои чувства в счастливый момент?

— Мне кажется, что я уже слышала эту фразу. Поговорка Врат Бури?

— Да. Хотя, я думаю, в Высоком Небе тоже не пользуются наркотиками.

— Не пользуются. Большая часть из нас придерживается старых правил, ты же знаешь. — Некоторое время Табита внимательно смотрела на него. — Твоя беда в том, Крис, что ты слишком стараешься походить на итрианина. Расслабься! Надо быть своим среди тебе подобных! Много ли есть людей, с которыми ты близок? Держу пари — единицы!

Он заставил себя сдержаться.

— Последнее время я часто с ними виделся.

— Да! И неважно, есть у тебя к ним дело или нет — разве это плохо? Я не хочу вмешиваться в твою жизнь, учить тебя уму-разуму, но факт остается фактом: мужчина или женщина, пытающиеся вести жизнь итриан, стараются впустую!

— Что ж, после трех поколений тебе, должно быть, неспокойно в твоем чосе, — сказал он, сдерживая сарказм. — Ты достаточно много времени проводишь среди людей, не так ли?

Она кивнула.

— Несколько лет. Я перепробовала разные профессии: охотницы, рыбачки, старательницы — чуть ли не большую часть авалонских профессий. Я получила большую часть доли в начатом деле Драуна — и оставила ее на различных покерных столах! — она рассмеялась. — Черт возьми! Иногда кое-что действительно легче объяснить на планха! — И очень серьезно добавила: — Но вспомни, я была совсем юной, когда мои родители пропали в море. Меня удочерила итрианская семья. Они и вдохновили меня на бродячую жизнь: таков обычай Высокого Неба. Моя верность и благодарность чосу крепла. Я считала себя его членом, который, по случайности, является человеком. — Она прервала себя и обернулась. — А вот и коктейль! Давай-ка просто поболтаем, я стосковалась по этому в Сент-Ли!

— Пожалуй, я тоже выпью, — сказал Аринниан.

И вскоре обнаружил, что напиток помогает сбросить напряжение.

Вскоре беседа их стала оживленной. А так как ее жизнь была куда богаче приключениями, чем его, то ему скучать не приходилось. Бывали и в его жизни случаи, когда он мог оказаться в опасности не меньшей, чем угрожала ей — хотя бы тогда, когда он скрывался от родителей на осаждаемых прибоем Островах Щита или когда он встретил спадатонта на суше, имея при себе лишь копье. И хоть таких случаев было немного, его воспоминания произвели на Табиту большое впечатление. Она никогда не совершала межпланетных путешествий, если не считать короткой поездки на Моргану.

В отличие от нее, он, сын флотского офицера, получил возможность увидеть всю Лауранскую систему от разрушенного солнцем Элизиума и многочисленных лун Камелота до темного, любимого кометами Утгарда. Говоря о хрупкости голубого мира Фзеации, Крис процитировал строки Гомера, и Табита пришла в восторг, просила прочитать ей еще что-нибудь и спрашивала, что еще написал этот парень. Гомер, и разговор перешел на книги…

Еда была смешанной, составленной из блюд обеих рас: рыба, тушенная в пискоиде и томате, пирог с говядиной и шуа, салат из листьев иластергрейна, груши, кофе, сдобренный белым корнем. Дополнением послужила бутылка вытяжки из дего. В конце обеда Аринниан, начинавший привыкать к самостоятельности Табиты, был шокирован, когда его спутница закурила трубку. — Как насчет того, чтобы заглянуть в „Гнездо“? — предложила она. — Мы могли бы разыскать Драуна. — Компаньон Табиты был ее начальником по охране. В Центауре она была его помощницей. Положение чоса о рангах было одновременно и более сложным, и более гибким, чем у Техников.