Степь. Кровь первая. Арии (СИ)

Приближение Зорьки и её небольшого отряда к закрытой территории, произвело внутри неё полный переполох. Ещё не дойдя до первого воина с пикой и десяти шагов, Зорьке пришлось замереть на месте от неожиданности, потому что тот с чего-то выронил пику и она, качнувшись, рухнула на землю прямо в направлении Зорьки. Воин замялся, засуетился, как бы очухиваясь от наваждения. Непослушными, трясущимися руками подобрал выроненное оружие и зачем-то отошёл в сторону, пропуская внутрь запретной зоны. Но она то не собиралась туда идти и повернув в другую сторону от той, в которую отошёл воин, величаво и уже откровенно уверовав в своё могущество, пошла вокруг оцепенения почти вплотную к воинам.

Второй стражник, к которому она подошла стоял, вытянувшись по струнке. Лицо его смотрело прямо перед собой, но глаза были скошены в сторону подходящей к нему Зорьки до придела возможности. Он аж от натуги в её сторону челюсть выдвину, бедняга, и зачем-то даже кончик языка высунул. Когда она уже почти подошла к нему вплотную, он вдруг резким отрывистым движением толкнул вперёд свою пику и та с грохотом упала прямо перед ним. Зорька, не прекращая цвести улыбкой, хотя мышцы лица уже чувствительно устали, погладила его по бородатой щеке, переступила через валяющееся оружие и проследовала к следующему. Каждый последующий воспринял поведение предыдущего, как некий обязательный ритуал и всякий раз швырял своё оружие к ногам "богини". Там, внутри круга за оцеплением, параллельно ей двигался целый табун высокородных. Похоже побросав все свои дела и развлечения, притом не только молодые, но и убелённые стариной переростки, толпой, как бараны на перегоне, пуская слюни и как полудурки улыбаясь, они медленно шли параллельно Зорьке, на расстоянии шагов десяти, не более.

И так пройдя почти полный полукруг и разоружив почти всю охрану города, Зорька добралась до своего лагеря уже без ног и без рук с ноющей болью на лице. Индра встретил её на входе. Дойдя до него, она расслабилась, чуть ли не со стоном убрала улыбку с лица и повисла на его плече.

- Ну, как успехи? - хмуро поинтересовался он

Зорька уткнулась ему в плечо, закрыв глаза и уставшим, почти сонным голосом ответила:

- Ты же не показал кого рвать, пришлось порвать всех, да ещё вон войско ихнее зацепила. Так что можешь всех грузить даже, не связывая и вести на продажу.

- Ладно, залазь в кибитку, отдыхай, - он отодвинул её от себя, притом сделал это как-то брезгливо, даже озлоблено, и Зорька тут же поняла, что опять сделала что-то не то, что ему было от неё нужно.

Весь остаток дня Зорька провалялась на своей лежанке, тупо упёршись в потолок взглядом и с какой-то еле заметной тревогой обдумывала свои дальнейшие действия. Она отчётливо осознала, что ей пора бежать. Всё её внутреннее чутьё буквально вопило от этом. К вечеру принеслась ужаленная сорока по кличке Хабарка и с порога затрещала.

- Спишь, чё ли? Тут такое, такое творится. Ну, подруга ты сегодня дала.

Зорька вяло повернула голову на голос Хабарки, та металась по кибитке возбуждённая и взъерошенная.

- По началу все шептались мол ведьма, колдунья, а после того, как ты того речного хрена, что пытался по пьяни тебя ловить скрутила в бараний рог, все как с ума по сходили. А ещё девочке представилась, мол тебя зовут Утренняя Заря, всех вообще колотун забил. Обезумили прям. Бабы в обморок падали пачками. Мужики молились, тебе гимны распевая. Слышала?

Наконец, Хабарка метнулась к Зорьке на лежак, села, схватив её за руку и как профессиональная попрошайка, заглянув подруге в глаза, буквально простонала:

- Научи, а. Я тоже так хочу.

- Ты ж не ведьма, - хмыкнула Зорька, а знахарка.

- Я так и знала, что это всё твои ведьмины проделки, - в сердцах буркнула баба, отбрасывая от себя Зорькину руку.

Зорька только тихо рассмеялась, но решив не травить эту "стукачку" лишними и ненужными сплетнями, просто выдала ей полуправду:

- Это Слава, Хабарка, - проговорила она назидательно, - обыкновенная наша бабья Слава. Ты, чё никогда в себе Славу не растила?

Хабарка глянула на Зорьку взглядом полным недоверия.

- Славы такой силы не бывает.

- Да, ну? Ты ж ею сегодня целый день любовалась.

Зорька села, отодвигая Хабарку, прогнула спину, потянулась. Баба, вперившись в неё глазами, упорно ждала объяснений. Зорька посмотрела на неё и подтвердила:

- Да Слава, это обыкновенная девичья Слава.

Она не стала ничего ей больше рассказывать, посчитав это достаточным и лишь наиграно подбодрила:

- Да ты не заморачивайся, подруга. Верь, пробуй. У тебя тоже получится.

- Круто, - буркнула Хабарка, явно не веря, - надо будет как-нибудь попробовать.

И обе расплылись в умилённо поддельных улыбках, каждая думая о своём.

Уже к вечеру этого дня "богиня Утренняя Заря", блиставшая, озарявшая и завораживавшая города и селения, ползла на карачках меж посадок конопли, прячась от разъярённого муженька, который по непонятным для неё причинам, носился по внутреннему городу с огромной дубиной всё круша на своём пути. Укрывшись в зарослях высокой травы, они с Дилем с замиранием сердца слушали то приближающийся, то удаляющийся рёв атамана, но как выяснилось позже, можно было и не прятаться, так как до дома этот требовавший Сому зверь, так и не добрался. И когда он где-то затих, Зорька выбралась из посадок и пошла спать в баню, так и не решившись переступить порог дома.

А на следующий вечер, после того как весь его отряд вернулся из очередной поездки куда-то, она уже спрятаться не успела, да и не смогла бы даже если б захотела. Он пришёл в кибитку поздно, она уже легла спать, но нормальным, в этом она была уверена. Долго не ложился расхаживая туда-сюда. Потом вдруг странно и шумно засопел и Зорьке стало дико страшно. Она как-то сразу почувствовала наступающую опасность и напряглась. Затем с резким треском оторвалась занавеска и пред ней возник разъярённый зверь с огромной шипастой дубиной в руках. Зорька ничего не успела сделать, даже закричать. Она даже не заметила замаха. Всё произошло так быстро...

Он.

Клип тридцатый.

Город.

И настал полдень следующего дня. Золотые колесницы подошли к городу шагом с четырёх сторон, со всех четырёх входов, имеющихся у города. Город был огромен по размерам и вмещал в себя тысячи проживающих и въезд мелких групп с разных сторон в любой другой раз остался бы почти не заметным, но только не сегодня. Столь заметными медленно едущие колесницы были от того, что ехали они по абсолютно пустому городу. Все попрятались. Даже собаки не лаяли. Все города строились от центра кругами. В центре любого города располагалась прямоугольная площадка, тщательно выровненная, очищенная от травы и камней и посыпанная речным, отборным песком, на которой, в специальном очаге-алтаре, горел священный огонь. Кольца домов, окружающих эту площадь, были все разные от больших, многоуровневых до мелких хибарок хозяйственных построек. Первое кольцо домов вокруг алтаря были небольшие, но очень нарядные. Это были дома-храмы и предназначались для богов, каждому свой отдельный дом. Люди в них не жили, а лишь прислуживали. Следующие несколько колец домов принадлежали жреческим родам. Далее следовали кольца домов мастеровых, да торговых сословий и последними кольцами владели воинские кланы. Весь город был огорожен деревянным забором, состоявшим из вкопанных в землю невысоких, молодых стволов берёзок и осинок, и единственным его предназначением была защита от дикого зверя, да собственного скота, ибо для человека он особой преграды не представлял. Дома по большей части были деревянными с обязательными подвалами-землянками, имеющие различное предназначение от складов, мастерских до особых жилищ, какого-нибудь необычного назначения. Дома были маленькие и большие, простые и сложные, даже двухэтажные с различными надстройками и пристройками. Улицы, если их можно было так назвать, тоже были кольцевыми, кроме тех четырёх, идущих по прямой от входа к центральной площади. Именно по ним и двигались золотые колесницы, наездники которых нервно озирались на пустынный город, ожидая подвоха, но ничего не происходило. Было не понятно, толи горожане покинули город, толи просто попрятались, скорее всего, второе, потому что дома не казались брошенными, все до одного были наглухо закрыты, от чего создавалось ощущение, что город вымер. На входах в город не было даже стражи, ни одного. Заехав на площадь, Индра остановил возничего и сошёл с колесницы на песок. Подойдя к алтарю с божественным огнём, он осмотрелся по сторонам. Площадь с четырёх сторон заполняли колесницы. Маруты, вооружённые до зубов и блестящие в солнечных лучах, спрыгивали с колесниц и подтягивались к нему, формируя нестройный круг. Из городского населения их никто не встречал. Индра мрачно оглядывал окружающие его дома-храмы. Ближники, также молча озирались, и на лицах их читался немой вопрос: "Ну, и что теперь с этим делать?".