Рой

Я пошел медленнее и переступил на ковер. И услышал, что она говорит:

– Да, черт, конечно, я так и сделала, но теперь мы должны быть осторожнее…

Она подняла голову и увидела меня. Тон ее голоса мгновенно переменился.

– Да, хорошо… Слушай, Кэрол, я думаю, это можно уладить, если позвонить во Франкфурт. И продублируй звонок факсом, а потом скажешь мне, как он отреагировал, ладно? – на этом Джулия захлопнула крышку телефона. Я зашел в кухню.

– Джек, мне чертовски не хочется уезжать, пока дети еще не проснулись, но…

– Тебе надо ехать?

– Боюсь, что да. На работе что-то произошло.

Я посмотрел на часы. Четверть седьмого утра.

– Хорошо.

Она сказала:

– Значит, ты все… с детьми…

– Конечно, я сам со всем справлюсь.

– Спасибо. Я тебе позвоню.

И она уехала.

Я так устал, что не мог ясно соображать. Малышка все еще спала и, если повезет, будет спать еще несколько часов. Моя домработница, Мария, пришла ровно в шесть тридцать и приготовила для нас завтрак. Мы с детьми поели, и я повез их в школу. Я усердно старался не заснуть. Но все равно время от времени зевал.

Эрик пристроился на переднем сиденье, рядом со мной. Он тоже зевал.

– Плохо спалось сегодня?

Он кивнул и сказал:

– Эти люди все время меня будили.

– Какие люди?

– Те, которые приходили к нам домой сегодня, ночью.

– Кто это к нам приходил?

– Пылесосники, – сказал Эрик. – Они все у нас пропылесосили. И даже привидение запылесосили.

Николь на заднем сиденье хихикнула:

– Ага, привидение!..

Я сказал:

– Я думаю, тебе все это просто приснилось, сынок.

Не так давно у Эрика бывали кошмарные сновидения, от которых он часто просыпался по ночам. Я почти уверен, что это из-за того, что Николь разрешала ему смотреть вместе с ней фильмы ужасов – специально, потому что Эрика они пугали. Николь была сейчас в таком возрасте, когда детям больше всего нравятся фильмы про жутких злодеев, которые убивают подростков после того, как детишки занимались сексом. Примитивная старая формула: позанимался сексом – значит, умрешь. Но Эрику такие фильмы не подходили. Я много раз говорил Николь, чтобы она не давала ему их смотреть.

– Нет, папа, это был не сон, – возразил Эрик и снова зевнул. – К нам правда приходили люди. Целая толпа.

– Ага. А как насчет привидения?

– Привидение тоже было. То есть призрак. Он был весь серебристый и блестящий, только лица у него не было.

– Ага.

Мы как раз подъехали к школе, и Николь попросила, чтобы я забрал ее в пятнадцать минут пятого, а не в без пятнадцати четыре, потому что у нее после уроков будет репетиция в школьном театре. А Эрик сказал, что не пойдет на прием к педиатру, если там ему будут делать укол. В ответ я повторил бессмертную мантру всех родителей:

– Посмотрим.

Мои дети выбрались из машины, волоча за собой рюкзаки. У каждого из них было по рюкзаку, которые весили, наверное, около двадцати фунтов, Я никак не мог к этому привыкнуть. Когда я был в их возрасте, дети не таскали с собой тяжелые рюкзаки. У нас вообще не было рюкзаков. А теперь, похоже, все дети ходили с рюкзаками. Даже младшеклассники семенили, согнувшись под грузом рюкзаков. У некоторых детей рюкзаки были на колесиках, и они волочили их, как багаж в аэропорту. Это не поддавалось моему пониманию. Мир все больше становился электронно-цифровым. Все вещи делались меньше и легче. А дети носили в школу такие тяжести, как никогда прежде.

Пару месяцев назад я поднял этот вопрос на родительском собрании. Директор школы сказал: «Да, это большая проблема. Мы все обеспокоены». И сразу сменил тему разговора.

Этого я тоже никак не мог понять. Если они все обеспокоены, почему они ничего не предпринимают? Но, конечно же, все дело в человеческой природе. Никто ничего не станет делать, пока не будет слишком поздно. Даже светофор на перекрестке установили только после того, как там погиб ребенок.

Я поехал домой по забитым утренними пробками улицам. Я мечтал о том, чтобы поспать хотя бы пару часов. Сейчас я не мог думать ни о чем другом.

Мария разбудила меня около одиннадцати. Она энергично потрясла меня за плечо, повторяя:

– Мистер Форман! Мистер Форман!

Страшно хотелось спать.

– В чем дело?

– Малышка!

От этих слов я мгновенно проснулся.

– Что с ней?

– Посмотрите на малышку, мистер Форман! Она вся… – Мария потерла себя по руке и плечу.

– Она вся – что?

– Вы посмотрите сами, мистер Форман.

Я выбрался из постели и пошел в детскую. Аманда стояла в кроватке, держась за высокий бортик. Она дрыгала ножкой и радостно улыбалась. Все вроде бы было нормально, если не считать того, что все тело малышки было равномерного сине-фиолетового цвета. Как огромный синяк.

– О господи! – пробормотал я.

Я не вынесу еще одной поездки в больницу, я больше не смогу вытерпеть толпу одетых в белое докторов, которые ничего тебе не говорят, я больше не вынесу такого страха, какого натерпелся сегодня ночью. Сегодняшняя ночь совершенно меня вымотала. Мне чуть не стало дурно от одной мысли о том, что с моей дочерью что-то не в порядке. Я наклонился к Аманде. Она залопотала, весело улыбаясь, и протянула ко мне ручки, хватаясь за воздух, – давая понять, что она хочет ко мне на руки.

Я взял малышку на руки. Она вела себя как обычно – сразу же ухватила меня за волосы и попыталась стащить с меня очки. Я немного успокоился, хотя теперь лучше смог рассмотреть ее кожу. Она выглядела как синяк – то есть по цвету кожа Аманды была в точности как синяк. Абсолютно все тело девочки было равномерно окрашено в синячный цвет. Как будто ее с головы до ног облили сине-фиолетовой краской. Этот равномерный цвет меня беспокоил.

В конце концов я решил, что надо позвонить доктору в отделение неотложной помощи. Я потянулся в карман за телефонной карточкой, а Аманда тем временем упорно охотилась за моими очками. Я набрал номер одной рукой. Доктор поднял трубку почти сразу. Его голос звучал удивленно.

– Вы знаете, я как раз собирался вам позвонить. Как себя чувствует ваша дочь?

– В общем-то чувствует она себя хорошо, – сказал я и откинул голову назад, чтобы Аманда не дотянулась до очков. Малышка рассмеялась – она решила, что я с ней так играю. – С ней все в порядке, только…

– Скажите, не появились ли у нее синяки?

– Появились, – сказал я. – Собственно, из-за этого я вам и звоню.

– Синяк покрывает все ее тело? Равномерно?

– Да, – сказал я. – Именно так. А почему вы спрашиваете?

– Видите ли, пришли ее анализы, и все они совершенно нормальные. Абсолютно все в норме. Здоровый ребенок. Пока нет только данных магниторезонансного исследования, но сейчас аппарат сломался. Его должны исправить через пару дней.

Я не мог постоянно вертеть головой и разговаривать по телефону, поэтому я посадил Аманду обратно в кроватку. Ей это, конечно, не понравилось, и она начала тереть глаза кулачками, собираясь заплакать. Я дал ей ее плюшевого Куки-Монстра. Аманда уселась и принялась с ним играть. Я знал, что на пять минут Куки-Монстр ее отвлечет.

– Как бы то ни было, – сказал доктор, – я рад услышать, что с малышкой все в порядке.

Меня это тоже радовало.

Доктор помолчал, потом кашлянул и сказал:

– Мистер Форман, я просмотрел записи в вашей больничной карте и заметил, что вы указали профессию – инженер-программист…

– Да, верно.

– А не связаны ли вы каким-нибудь образом с производством?

– Нет. Моя специальность – разработка программ.

– И где вы работаете?

– В Долине.

– А вы случайно не работаете на фабрике?

– Нет, я работаю в офисе.

– Понятно… – Он помолчал, потом снова спросил: – А могу я узнать, где именно?

– Вообще-то в настоящий момент я безработный.

– Понятно. Как давно?

– Шесть месяцев.

– Понятно… Хорошо, благодарю вас, просто мне нужно было это выяснить.

Я спросил:

– Для чего?