Звездоплаватели, Книга 3 (Наследство фаэтонцев)

Люди лежали, стараясь не шевелиться, терпеливо ожидая, когда прекратится работа двигателей и они смогут пройти на пульт и узнать, что случилось.

Тридцать три минуты томились они полной неизвестностью, но никому не пришла в голову правильная догадка. Каждый делал самые невероятные предположения и сам же отвергал их как совершенно нереальные.

А когда появилась невесомость и они поняли, что звездолет летит в пространстве на полной скорости, раздался одновременно заданный вопрос, обращенный друг к другу:

- А как же Мельников и Второв?

Двое членов экипажа как будто остались на Венере. У Андреева мелькнула мысль, что Белопольский сошел с ума. Но только он успел это подумать, из репродуктора раздался голос командира звездолета:

- Арсен, к телескопу! Топорков - к локаторам! Во что бы то ни стало найти корабль!

И тогда все поняли, что означал слышанный ими свист. Звездолет Фаэтона улетел с Венеры. В нем улетели неизвестно куда Мельников и Второв.

Как это могло случиться?.. Почему заработали двигатели кольцевого корабля?..

И нарушавший все правила молниеносный старт получил объяснение "СССР-КС3" ринулся в погоню за космическим кораблем фаэтонцев. Если удастся быстро нагнать его, Мельников и Второв могут быть спасены. Но с какой скоростью летит этот корабль? Этого никто не мог знать.

Белопольский сидел в кресле у пульта. Казалось, он внимательно наблюдал за показаниями приборов, как всегда спокойно ведя корабль. Но Зайцев, "войдя" в рубку, в первую секунду не узнал своего командира. Перед ним был дряхлый старик. Не верилось, что это тот самый человек, которого он видел всего полчаса назад.

Белопольский повернул голову и посмотрел на инженера. Слезы бежали по его щекам, но он даже не пытался скрыть их.

- Что мне делать, Константин Васильевич? - спросил он. - Никто, кроме меня, не сможет довести корабль до Земли. А я... не смею вернуться.

Столько отчаяния было в этом голосе, что Зайцев почувствовал, как у него сжалось сердце от нестерпимой жалости.

- Вас никто ни в чем не упрекнет, - сказал он как мог мягко.

- Ни в чем?.. О нет, я виноват! Нельзя было пускать их на этот проклятый корабль!

- Если кто-нибудь виноват, то только они сами. Они стали жертвами собственной неосторожности.

- Жертвами? - Белопольский вздрогнул. - Да, вы правы! Они погибли. Где это кольцо?! - вскричал он, протягивая обе руки к экрану. - Куда оно улетело? Что если сейчас мы летим в противоположную сторону?

- Может быть, удастся его обнаружить. Не отчаивайтесь!

Белопольский сжал голову руками:

- Нет! Мы его не найдем. Это невозможно! Не надо было улетать с Венеры. Еще одна ошибка, последняя. Четыре жертвы! Четыре жертвы в одном рейсе!..

Зайцев видел, что автопилот не включен. Но может ли Константин Евгеньевич вести корабль в таком состоянии? Инженер вышел, чтобы позвать Андреева.

- Белопольский выглядит невменяемым, - сказал он доктору.

- Сильнейшее нервное потрясение, - ответил Андреев. - Ничего удивительного. Я пройду к нему, а вы пока не входите. Жаль, что Арсен Георгиевич не может покинуть обсерваторию.

И три часа, не теряя надежды, искали в просторах звездного мира исчезнувший звездолет. Тщетно! Его нигде не было!

Куда улетел он, никем не управляемый, не руководимый разумом человека? Где и когда закончит он свой последний полет? Куда доставит безжизненные тела двух человек, унесенных им? Может быть, прямо в огненные объятия Солнца!..

"А что если они успели выйти из корабля, - невольно думал каждый член экипажа "СССР-КС3". - Что если наш поспешный отлет погубил их, вместо того чтобы спасти?"

Но никто не осмелился высказать эту страшную мысль.

Белопольский почти не покидал пульта. Дни, а часто и ночи, он просиживал в кресле, безучастный и равнодушный ко всему.

- Я доведу корабль до ракетодрома, - сказал он как-то Арсену Георгиевичу.

Все были уверены, что эти простые и естественные слова таят в себе зловещий смысл.

Белопольский знал, что не переживет всего, что случилось, как он думал, по его вине. Разве не он увлек Баландина к озеру? Разве не он послал на смерть Мельникова и Второва?.. Его надломленные силы поддерживало только сознание долга перед семью людьми, жизнь и смерть которых зависела от него.

- За ним надо внимательно наблюдать, - говорил Пайчадзе. - Особенно в момент финиша. А когда мы сдадим его с рук на руки Камову, все будет в порядке. Сергей Александрович сумеет вернуть его к жизни.

В ОБЪЯТИЯ СОЛНЦА!

Первое, что бросилось в глаза обоим звездоплавателям, когда уже знакомым путем они проникли в граненый шар центра звездолета, была темнота. Голубое пламя в каменной чаше - могиле последнего фаэтонца погасло.

- Очевидно, - сказал Второв, - проникновение наружного воздуха прекратило реакцию. Пламя горело, пока находилось в наглухо запертом помещении.

- Очевидно, - согласился Мельников.

Они отошли от наружного пятиугольника, и он тотчас же затянулся металлом и исчез. Но внутренняя дверь продолжала быть невидимой. Явление, происшедшее в первый их приход, не повторилось.

- Автомат перестал работать, - сказал Борис Николаевич. - Он был настроен на один раз. Теперь мы должны сами открыть дверь.

Оба хорошо помнили указания фаэтонцев, данные ими с помощью "киносеанса", и при свете своих прожекторов легко нашли кнопку.

Хотя они видели "таяние" металла уже несколько раз, все же оба затаили дыхание, когда непонятное явление снова произошло перед ними. Открылся проход в радиальную трубу.

Но не только двери изменили свое "поведение". Люди поняли, что неизвестная им автоматика стала работать как-то иначе, когда прошли внутрь трубы и ее стенки не стали прозрачными, как это случилось в первый раз.

- Досадно, - сказал Второв. - Мне очень хотелось увидеть еще раз этот фокус.

Едва он произнес последнее слово, его желание осуществилось: металлическая труба стала прозрачной.

Мельников нахмурился.

- Мне это очень не нравится, - сказал он. - Замедление говорит о том, что механизмы корабля начинают отказывать. Они сработали хорошо только один раз. Может случиться, что они совсем перестанут работать.

- Это может привести к плохим последствиям, - заметил Второв. - Если перестанут работать двери, нам будет затруднительно выйти отсюда.

- Я договорился с Константином Евгеньевичем. Если мы не вернемся к назначенному часу, они придут к нам на помощь. Особой опасности нет. Не забывай о киноаппарате. Снимай буквально все.

- Конечно, Борис Николаевич! Для того мы и пришли сюда.

Мельников решил начать осмотр корабля с тех же помещений, где они были в первый раз. Он надеялся увидеть снова удивительную кинокартину, которую Второв сможет теперь снять от начала до конца.

Подойдя к месту, где должен был находиться вход в среднее кольцо, он нашел кнопку и нажал ее. Прошло минуты две, - пятиугольный контур не появлялся. Стена оставалась в том же положении. Он протянул руку, чтобы попробовать вторично нажать кнопку, но как раз в этот момент автоматика начала действовать. Проход открылся.

- На этот раз, - сказал Мельников, - замедление было еще более продолжительным. Похоже, что энергия, приводящая в действие механизмы, быстро истощается.

- Если учесть, сколько лет она бездействовала, в этом нет ничего удивительного, - ответил Второв. - Наши аккумуляторы давным-давно бы саморазрядились.

Они ступили на "стеклянный" мостик.

Вспыхнул свет.

- Здесь все пока в порядке, - сказал Мельников.

Дверь в следующий отсек не открывалась еще дольше. Они стояли возле нее в ожидании несколько минут.

- Все хуже и хуже. Боюсь, что придется ждать здесь помощи со звездолета.

- Да, похоже, что автоматика на последнем издыхании.

Дальше в точности повторилось все, что они видели в первый раз.

Исчезла перегородка, закрывавшая следующий отсек. На краю мостика на фоне синего мрака в перекрещивающихся лучах хрустальных нитей появилась фигура фаэтонца. Тем же движением он протянул к ним руки, сказал те же непонятные слова. Потом он исчез, и открылась дверь в помещение, где висела схема. Снова они увидели всю "картину" с начала до конца. Она прошла перед их глазами два раза, но Второв снимал на пленку оба сеанса.