Чудесное око

видна крыша новой тюрьмы. - Ко мне однажды вот так же пришли и спросили: "Товарищ Хургес у вас проживает?" И я, старая дура, поймалась на слово "товарищ".

Азорес смутился. Обстановка усложняется... Тот, кого он искал, сидит за толстыми стенами тюрьмы...

- Скажите, с ним действительно никак невозможно увидеться?

- Если бы вы были прокурором или начальником тюрьмы, то могли бы видеться с ним ежедневно, - ответила старуха. - А так... - она печально покачала головой.

- Но у него должны же быть друзья! Они могут мне помочь. Вы не знакомы с кем-нибудь из них?

Старуха вновь насторожилась и взглянула на Азореса своими белесыми невидящими глазами, словно надеялась прочесть замыслы Азореса сквозь пленку катаракты.

- Я понимаю вас, - сказал Азорес. - Вы боитесь открыть конспиративную квартиру. Но встреча может произойти у вас. Здесь достаточно безлюдное место и товарищи могут убедиться, что хвост шпиков не тянется за мной. Можно назначить свидание и в другом месте - где хотите. Назначайте час и место.

Старуха минут пять молчала. Азорес уже стал терять терпение.

- В воскресенье в десятом часу вечера на кладбище, возле часовни, неожиданно сказала она, не глядя на него.

Азорес поблагодарил ее, пожал руку и вышел. Потом вернулся и немного растерянно обратился к старухе:

- Простите меня за мое желание помочь вам и не поймите этого превратно, - он сунул ей кредитки. - Здесь двадцать пять долларов.

- Чтобы не обижать вас, я возьму, но не сейчас, а потом, после свидания.

Он понял ее. Эти деньги могли стать ценой предательства, если бы Азорес оказался шпионом. Старуха имела право быть недоверчивой к людям.

Азорес вышел.

НА КЛАДБИЩЕ

Азорес был молод, горяч и обладал живым воображением. Он строил самые смелые проекты свидания с Хургесом и даже его освобождения. Может быть, выдать себя за священника из Испании и пройти к Хургесу под видом исповедника? Но в тюрьме свои исповедники... Подкоп? Похищение с тюремного двора на самолете? Подкуп? Азорес вспомнил несколько историй трудных тюремных побегов. Воображение разгулялось. С этими мыслями он уснул и видел во сне какие-то мрачные подземные ходы, лестницы, решетки...

Дни, оставшиеся до встречи на кладбище, он использовал на сбор материалов для своих газет. В эти дни в Буэнос-Айресе разразилась стачка рабочих и служащих городского транспорта. Азорес успевал всюду, не забывая и про Хургеса: "Странная фамилия, - думал он, - звучит для иностранцев, как испанская, однако не испанская. Хургес... Кем бы он мог быть?"

Наконец настал день свидания. Азорес пришел немного ранее и стал бродить по кладбищу.

"Классовые привилегии не кончаются и со смертью", - думал Азорес. Вчера ему случилось побывать на кладбище аристократов и богачей. Там мраморный город: мавзолеи, фамильные склепы, часовни, широкие, усыпанные желтым песком дорожки, цветы. Настоящая выставка! Здесь же, на кладбище бедноты, простые деревянные кресты, так тесно поставленные один возле другого, что между