Пасьянс червового короля (СИ)

- А стоит ли? - Подал голос Сынок. - Я цел, вы тоже почти не пострадали. Ну а эти предатели... в конце концов, проблемы индейцев вождя не беспокоят. Они сами выбрали свою участь. Вы их даже предупреждали, причем неоднократно. Я засвидетельствую это на любом суде.

- Видишь ли, Сынок, - протянул задумчиво Гном, навьючивая на себя второй Бушмастер, оставшийся бесхозным. - Суда не будет. У нас один гребаный судья - Зона. Но это не повод, чтобы звереть и становиться на четвереньки. Это даже не вопрос выживания. Просто некоторые предпочитают оставаться людьми. Привычка, знаешь ли. Двигаем в Промзону.

ДАМА ТРЕФ

- Это Промзона, владения Долга. Вход в нее разрешен всем сталкерам и кланам. Здесь, в общежитии у меня мастерская, где хранится амуниция, без которой в Припять лучше не соваться.

- Нас могут здесь искать, - встревожилась Птица. - У отца братья, Петр и Павел, они способны на все.

- Искать, говоришь, - усмехнулся Перископ. - Посмотрим, как у них это получится. Привал, - скомандовал он, и, зачем-то внимательно оглядев своих спутников, добавил. - За полчаса, пожалуй, управлюсь.

Птица, как и любая женщина, знала, как сильно меняет лицо макияж. Но то, что творил Перископ было похоже на чудо. Достав походный набор красок и пару кисточек, он за десяток минут буквально создал своим спутникам новые лица. Птица вдруг стала немолодым, потертым жизнью сталкером, а ее муж худым, к тому же почему-то лысым и прыщавым подростком. Больше всего поражало то, что он упорно казался лысым, хотя на голове его были видны волосы. Птица так и не смогла понять суть этого волшебства и, не выдержав, он обратилась за объяснением к сталкеру.

- Люди даже не замечают, как много они на самом деле видят, - туманно объяснил художник. - Поэтому их легко обмануть. Покажи им часть картины, и они сами придумают себе остальное. Сделай на лице несколько мазков с чертами лысого человека, и они даже не заметят волосы. Нарисуй ангелу рога и все увидят черта.

Птица замолкла в недоумении, пытаясь понять, какие черты лица присущи только лысым, и почему они важнее, чем волосы.

- Держите руки на виду и не делайте резких движений. Мы подходим к блокпосту Долга.

Дорога вела к небольшому зданию, служившему когда-то проходной и бюро пропусков приличных размеров завода. Бетонный забор, ограждавший Промзону, местами покосился, местами развалился совсем. Возле ближайшей к спутникам дыры красовалась надпись: "Не лезь, идиот, мясорубка". Их заметили. Двое крепких ребят в костюмах клана подошли к шлагбауму, перегородившему вход.

- Привет, Перископ, - уважительно кивнул, чуть ли даже не поклонился, тот, что постарше. - Ты, смотрю, не один. Правильно. Народ в последнее время просто с цепи сорвался, палят друг в друга как в тире.

- Да вот, взял двоих спутников, - подыграл художник. - Привет, Сутулый. Здравствуй, Проныра. Как у вас тут? Тихо?

- Да тоже постреливали вчера. Все из-за этих сумасшедших олигархов с Большой земли. Появились вдруг в баре какие-то темные личности, народ взбаламутили. Но Генерал порядок быстро навел. А то глупо как-то. Столько народу полегло, а им эти денежки даже и не светили. А сам Воронин тоже какого-то хомяка в Припять повел. Половину клана с места сорвал. Ну и нафига нам этот кипеж?

- Это, наверно, дядя, - предположила Птица, когда они отошли от блокпоста метров на двадцать. - И с ним пол клана. А мы втроем. - Она жалобно посмотрела на мужа, но тот не обратил на нее внимания. Ему, похоже, было нехорошо: лихорадочно блестели глаза, на щеках выступил нездоровый румянец. Перископ в очередной раз удивился, как он не заметил, что тот наркоман. На девчонку засмотрелся... вот и тащи их теперь, раз обещал. В Зоне слово лучше держать.

Мастерской Перископу служила просторная мансарда в заводском общежитии, охранявшемся одноглазым безногим ветераном, катавшимся по холлу в древней инвалидной коляске. Одноглазый выдал сталкеру ключи и предупредил его спутников, что в случае драки, дебоша или стрельбы в помещении, они будут иметь дело с нарядом Долга, а те нарушителей не любят и права человека в гробу видали. В здании было пусто, только эхо шагов отдавалась в гулких коридорах.

- Обычно тут полно народу, - заметил Перископ, подымаясь наверх по обшарпанной лестнице. - Похоже, все ушли воевать за ваше наследство. Ну и ладно, прорвемся. Выходим завтра утром. Лучше здесь, в безопасности выспаться. Все равно через три часа стемнеет. Я поработаю в мастерской, а вы отдыхайте. Из общаги не выходите. Ваши маски уже потекли, я их на скорую руку рисовал.

Ева бродила по мансарде, рассматриваю висевшие на стенах картины, когда Родригес подошел к ней и посмотрел прямо в глаза. Когда-то она любила этот взгляд. Сейчас... сейчас он действовал на нее, как взгляд удава, гипнотизирующего кролика.

- Нам надо пойти в бар. Ты видела, "Сто рентген". Надо купить... - Родригес никогда не называл наркотики наркотиками, но кого это могло обмануть? Он считал себя творческим человеком. И уже больше двух лет, как подсел на элитные "Слезы Мертвого мира", поставляемые за огромные деньги прямо из Зоны. В первое время он, казалось, становился умнее, сильнее и обаятельнее... потом обаяние прошло, остались только частые уколы, пустые глаза в период между "лекарствами"... и этот взгляд.

КАРТИННАЯ ГАЛЕРЕЯ ПЕРИСКОПА

"Увидеть себя на фресках, украшавших бар "Сто рентген", было сокровенной мечтой каждого молодого сталкера. Это было что-то вроде галереи славы Зоны. Странной галереи, ибо на стенах бара сталкеры не сражались с Зоной. Медитировал сидя напротив химеры Семецкий, играли с бюрерами в мяч Сибирь и Хемуль. Кто-то мирно сидел у костра рядом с зомби, кто-то катался на псевдогиганте. Оружие либо валялось на траве, либо висело за спинами ненужным и нелепым украшением. И везде царили мир и спокойствие, именно то, чего так не хватало в реальной жизни. Себя Перископ изобразил без автомата, зато с мольбертом, рисующего смешно выгнувшегося, позирующего крысюка. Ева бродила по коридорам, завороженная сказкой, рожденной кистью художника. И ей все время казалось, что она упускает главную мысль, которую хотел передать чудаковатый старик. Что Зона на самом деле добра? Но это не так, она сама видела, как тесно переплетается жизнь и смерть в отравленном выбросами мире. Что ее можно изменить? Но по силам ли людям такая задача?"

Родригес о чем-то спросил бармена. Тот скривился и показал на двух неопрятного вида бродяг за дальним столиком. Ева без труда вычислила - наркоманы. Ей не раз приходилось видеть подобных бывших людей в окружении своего мужа. И сам он все больше опускался до их состояния. В Евы уже голове вертелась мысль, которая, казалось, объясняла все - и фрески, и взгляд мужа, и это, совсем ей ненужное путешествие в Припять, как в зал вбежали бойцы Долга с небольшими, но какими-то хищными автоматами наперевес. "Этот и этот" - указал бармен.

КОРОЛЬ ЧЕРВЕЙ

Рюкзак все сильнее давил на спину. Голова гудела от грохота автоматов и истерических воплей Полковника. Ненависть к старшему брату росла с каждым шагом на пути в ад. Иван наглядно продемонстрировал всем, каким гадюшником на самом деле была дружная семья олигарха. Никто из ее членов даже не подумал договориться и послать общую экспедицию в Припять. Каждый рвал одеяло на себя и те, кто сможет вернуться на Большую землю, никогда не забудут это ощущение шока, когда спали маски элиты общества, а под ними не оказалось ничего человеческого. Петр усмехнулся, представив себя, отправляющего за наследством какого-нибудь родственника и ожидающего, что тот поделится наследством, получив свой код завещания... Полковник рассказывал, что сталкеры свято блюдут данные обещания, боятся, что их накажут духи Зоны. Какая идиллия! Мир там, за Периметром, куда страшнее, там нет места честному слову и священным обетам. Священны только деньги.