Искусство умирать

медленная казнь болевым шоком: в мозгу каждого человека имеется не только центр удовольствия, но и центр боли; воздействие на этот центр может создать самую сильную боль из всех возможных. При этом целостность организма не нарушается и причин для смерти, вообще говоря, нет. Человек умирает только на третий день, в среднем, умирает потому что мозг больше не способен выдерживать сверхсильное напряжение. Болевым шоком наказывались только самые опасные преступники. Каждая такая казнь была маленьким событием и о ней заблаговременно извещалось любопытствующее население.

Интересно заметить, что основные современные казни были придуманы не профессиональными палачами, а писателями девятнадцатого и двадцатого веков.

Только разрезание на десять тысяч кусочков было придумано еще раньше.

Игольчатая казнь (иначе – игловая) была разновидностью медленного протыкания иглами и, в зависимости от тяжести проступка, назначалось от тысячи до семи тысяч игл. Обыкновенные виды казней, не причиняющие соответствующего мучения, уже давно не применялись – в тех самых пор, когда люди перестали высоко ценить свою жизнь. Тогда же прекратились почти завершенная программа личного бессмертия (2162г.) Количество самоубийств в 2222 году поднялось до шестидести трех на сто человек, (убивали себя в основном старики, женщины и дети). Стоит ли считать наказанием то, что шестьдесят три из сотни выбирают для себя добровольно?

– Я знакома с кодексом. За это полагается игловая смерть. Но я не дамся вам в руки.

Генерал Швассман задумался. Если это бунт, то придется посылась еще одну спецкоманду. Техники, конечно хватает, но люди… Придется брать из резерва, люди должны быть надежными. И придется сражаться против трех реликтовых мечей, в худшем случае. Всегда нужно расчитывать на худшее… Это обойдется слишком дорого.

Он ответил почти без паузы.

– Я понимаю вас. Но вы улетели немного раньше, чем был отменен приказ.

Поступила новая информация. Вам не нужно никого убивать, ни сестру, ни кого-то другого. Вы слишком долго не отвечали по лучу, поэтому не все знаете. Но вы все равно уволены.

– Не верю, – сказала Елена и отключила связь.

Она подумала, потом перевела парализатор на стрельбу разрывными и выстрелили в передатчик. Чтобы больше не возникало желание сдаться.

57

– Шестьдесят вторая, как дела? – спросила Кристи.

– Нормально. Куда мне идти теперь?

– Видишь дверь с номером девяноста три?

– Да.

– Набери три-пять-три-четыре и войди.

– Да.

– У тебя нет воего имени, только номер?

– Имена нам дадут после совершеннолетия. Это большая честь и ее нужно заслужить.

– Ты уже заслужила. Можно, я буду называть тебя Кристи?

– Это хорошее имя?

– Оно самое лучшее на свете.

– Тогда я его не заслужила.

– Я все равно буду называть тебя так.

Маленькая Кристи набрала номер, дверь мигнула огоньком, звякнула колокольчиком и открылась. Она вошла в дом. Здесь ее никто не будет искать – так говорил голос.

Она походила по комнате и нашла в темноте