Война крылатых людей [Война крылатых людей. Сатанинские игры. Звездный торговец. Люди ветра. Право п

— Почему мы не можем просто подписать договор, дать каждому возможность поделить все честно и благоразумно? — спросила Луиза.

Саракоглу вздохнул.

— Население планеты стало бы возражать против того, что с ними обращаются, как с движимым имуществом. Ни одно правительство, предпринявшее подобную попытку, не просуществовало бы долго. — Он махнул рукой. — Но важней всего то, что Вселенная хранит в себе слишком много неведомого. Мы стремились сотни и тысячи световых лет к особо интересным звездам. Но сколько мириадов их остаются вне поля нашего зрения? Что может случиться, когда мы обратимся к ним? Ни одно разумное правительство, человеческое ли, итрианское ли, не станет слепо протягивать руку неведомому. Нет, донья, эту проблему невозможно решить идеально. Мы должны только как можно лучше справиться со своим незнанием. Что вовсе не означает полное подчинение Итри. Я первым выступаю за то, чтобы Итри получила право на существование, шла собственным путем, даже сохранила свои внепланетные владения. Но граница эта должна быть стабилизирована.

— Мы устанавливали связи с другими планетами, и никаких осложнений не возникало.

— Конечно. Для чего, например, нам сражаться с братьями по водороду? Они настолько экзотичны, что мы едва можем с ними общаться. Как гласит старая поговорка, две ловкие, сильные расы всегда хотят заполучить одно и то же.

— Но мы можем просто жить рядом с ними! Люди это делают. Делают поколениями!

— Вы имеете в виду Авалон?

Она кивнула.

Саракоглу усмотрел в этом шанс повернуть разговор в другое русло.

— Да, здесь, конечно, есть интересные случаи, — улыбнулся он. — Как много вы об этом знаете?

— Очень мало, — неохотно призналась Луиза.

— Вы могли бы побывать на Авалоне, — сказал он. — Он не так далеко, в десяти-двадцати световых годах. Я бы сам не отказался от этого. Общество там совершенно необычное, если не сказать — уникальное!

— Неужели вы не понимаете? Если люди и итриане могут поделить одну и ту же планету…

— Это совсем другое дело. Позвольте мне кое о чем вам рассказать. Я тоже никогда там не бывал, но изучил много материалов.

Саракоглу глубоко вздохнул.

Авалон был открыт пятьсот лет назад одним из кораблей Великого Обзора, прилетевшим на Итри, — начал он, — и отмечем им как потенциальная колония. Но планета находилась так далеко от Земли, что тогда ею никто не заинтересовался. Само это название долго не упоминалось. И хотя Итри был на сорок световых лет дальше, но казался более привлекательным — богатая планета, населенная народом, с энтузиазмом шедшим навстречу всему новому и стремящемуся к торговым связям.

Саракоглу на мгновение умолк, а затем вновь продолжил свой рассказ.

— Примерно три с половиной столетия тому назад человеческое общество сделало итрианам предложение. Но Политехнической лиге предстояло еще продержаться до краха не менее пятидесяти лет, и тот, у кого неплохо работали мозги, уже предвидел надвигающийся период раздора. Эти люди, предводимые старым опытным исследователем, желали защитить будущее своих семей, перебравшись на Авалон — под протекцию Итри, которой не грозил распад, как цивилизации техники. Итриане согласились и, естественно, некоторые из них присоединились к переселившимся землянам. Потом пришли беспорядки, коснувшиеся и Итри. Но Земля добилась мира, превратившись в Империю, Итри же стал Доминионом. В то же время, авалоняне, которые держались вместе и вместе пережили ужас хаоса, слились в одно целое.

— Именно это и требуется сегодня.

Они остановились у решетки, обвитой виноградными лозами.

Саракоглу сорвал кисть винограда и предложил девушке. Луиза покачала головой. И тогда он съел ее сам.

Виноград был сладким и вкусным, но немного странным: ведь все-таки почва Эсперанса отличалась от почвы Земли.

Солнце скрылось, сад наполнили тени, ярким цветком расцвела на небе Вечерняя звезда.

— Я понимаю, что ваши планы состоят в том, чтобы включить Авалон в состав Империи, — сказала Луиза.

— Да, — кивнул Саракоглу. — Если принять во внимание все, что я сказал, и то, что людей на нем большинство. Думаю, что они были бы рады присоединиться к нам, а Итри не возражала против того, чтобы избавиться от них!

— Должны ли мы сражаться?

Саракоглу улыбнулся.

— Мир установить никогда не поздно, — сказал он.

Саракоглу взял Луизу за руку.

— Не вернуться ли нам в дом? Наверное, ваш отец вот-вот появится, и мы успеем приготовить для него шерри.

Он не стал огорчать ее сообщением о том, что вот уже несколько недель, как корабль-курьер привез Имперский указ о войне на Итри, ко всенародному объявлению которой и готовились все последнее время губернатор и адмирал.

Кампания против Итри требовала огромного флота, собранного со всех концов Империи. Открытых сообщений об этом не было, но отдельные слухи просачивались. Однако объединения на границах увеличивались в открытую по мере усиления кризиса, а маневры были почти непрерывными.

Двигаясь вокруг Панса по орбите в десять астрономических лет, крейсеры класса «Планета», «Тор» и «Айза» несли черные снаряды и торпедировали силовые экраны друг друга, пронизывая последние лазерными лучами и стараясь удержать направление удара до тех пор, пока бласт не разъест броню, производили магнитные вспышки, чье свечение порождало смертельную радиацию, маневрировали в гравитационном поле, ныряли в гипердрайвную фазу и обратно, оттачивали каждый возможный маневр, приведенный в учебниках, а также такие, которые, как надеялось Верховное командование, ни в одном учебнике еще описаны не были.

Тем временем лодки класса «Кометы» и «Метеора», по отношению к которым они выполняли материнскую функцию, тоже были очень заняты.

Чтобы заинтересовать участников будущих боев в учениях, был назначен приз. То судно, которое компьютер сочтет победителем, отправится вместе со своим экипажем на Эсперанса, где команда получила бы неделю отдыха.

«Айза» победила.

Она послала ликующий вызов. И в полумиллионе километров дальше, на «Метеоре», который его капитан окрестил «Звездой-охотницей», ожил механизм.

— Наконец-то воскрес! — воскликнул лейтенант Филипп Рошфор. — И при этом со славой победителя!

— С незаслуженной, — усмехнулся артиллерийский офицер Ва Чау оф Синтия.

Его маленькое, покрытое белыми перьями тело, склонилось над столом, который он убирал после еды. Кустистый хохолок покачивался над голубой мордочкой.

— Что ты хочешь этим сказать? — поинтересовался инженер-компьютерщик КПО Адбуллах Хелу, сухощавый, средних лет карьерист с Хау Бразил. — В наши обязанности входило строить из себя мертвых в течение трех дней. — Теоретически лодка была уничтожена и находилась в состоянии свободного полета, ибо настоящие обломки очень осложнили бы жизнь технического персонала.

— Особенно, когда расклад в покер удачен? — поддел его Ва Чау.

— Больше я с вами играть не буду, сэр, — сказал Хелу штурману. — Не обижайтесь, но вы слишком большой насмешник.

Все дело во времени, — ответил Рошфор. — Обстоятельства есть обстоятельства. Ведь наша лодка вела себя хорошо. Как и вы в отношении денег! Так что в следующий раз и вам, и ей может повезти больше!

То была его первая лодка, его первая команда — он недавно был выдвинут на повышение за удачную операцию — и ему очень хотелось, чтобы лодка произвела хорошее впечатление.

И каким бы неизбежным при данных обстоятельствах не было поражение, все равно было обидно.

Но они находились в лагере победивших, и на счету у них было два корабля плюс отвлекающий маневр на трех, что давало ощутимое преимущество.

Теперь же им предстояло присоединиться к «Айзе» и значит — отправиться на Эсперанса, где их ждали знакомые девушки, с которыми можно было приятно провести время.

Маленькая каюта дрожала и гудела от шума работающих двигателей. Воздух, проходивший сквозь вентиляторы, пах машинным маслом и сопровождающими химикатами.

«Метеор» был сконструирован для работы в условиях действия как теории относительности, так и гипердрайва, а также для точного попадания в цель торпед с водородными бомбами и, наконец, для того, чтобы обеспечить команде тот минимум комфорта, который необходим в полете.