Война крылатых людей [Война крылатых людей. Сатанинские игры. Звездный торговец. Люди ветра. Право п

— Сочту за честь сделать это, — сказала Табита. — Было бы просто замечательно, если бы все чосы объединили свои усилия. Борьба с Империей — великое дело, — тут она гордо подняла голову. — В конце концов мы сумеем показать ей, кто летает выше.

Айат и Водан летели вместе. Они были красивой парой: у обоих золотистые глаза и перья, но он — желтовато-коричневый, а она — темно-бронзовая.

Под ними простирались земли Врат Бури: поросшие темным лесом долины, утесы и ущелья, горные пики, которые сверкали серебром ледников; водопады, чьи воды походили на отливающее голубизной лезвие ножа.

Воздух был холодным и свежим. Ветер, распевая свою обычную песню, гнал прочь облака, позолоченные Лаурой.

Неслышными тенями неслись они над планетой. Итриане пьянели от свежего воздуха. Он наполнял их уверенностью и силой, заставлял широко расправлять крылья, так, что их перепонки под ними напрягались до предела.

Водан сказал:

— Если бы я принадлежал к роду Аринниана, я бы непременно обвенчался с тобой теперь же, до того, как взойду на корабль. Но ты месяцами будешь избегать любовного периода. А меня, может быть, и убьют. Я не хочу, чтобы ты стала вдовой.

— Ты думаешь, я буду меньше скорбеть, если не стану носить титул «вдовы»? — ответила она. — Я хотела бы иметь право на то, чтобы возглавлять танец в твою память. Потому что только я знаю, какую часть этих небес ты любишь больше всего!

— И все же могут возникнуть всякие трудности: обязательства по Отношению к моему роду и тому подобное. Нет! Станет ли наша дружба менее крепкой от того, что ты не будешь считаться моей женой?

— Дружба… — пробормотала она. Потом с жаром добавила: — Той ночью и я мечтала о том, чтобы мы были людьми.

— Как? Вечно внизу? Вечно на Земле? И никогда в Небе?

— Вечно связанные любовью!

— Кх-Хъянг! Я питаю глубокое уважение к Аринниану, но иногда я думаю — уж не слишком ли много связывает тебя с ним и притом с самого детства. Если бы Литран не взял тебя с собой, когда у него было дело в Грее… — увидев, как сердито поднялся ее хохолок, Водан не договорил начатую фразу и закончил уже другим тоном: — Да, он твой преданный друг. Это делает его и моим другом. Я только хочу предупредить тебя — не пытайся быть человеком…

— Нет, нет! — Айат почувствовала, что теряет высоту. Она взмахнула крыльями и рванулась к сверкающему за деревьями пику, так что свежий ветер загудел вокруг нее.

Айат летела вперед, чувствуя, как напрягается и наливается силой каждый ее мускул, наполняя тело невыразимой радостью, а небеса раскрывают ей свои объятия.

Она радостно рассмеялась.

Водан догнал ее.

— Разве я могла бы отказаться от этого? — весело крикнула ему Айат. — Или ты?

Экрэм Саракоглу, имперский губернатор сектора Пакис, уже давно намекал на то, что хотел бы познакомиться с Луизой Кайал-и-Паломирес — дочерью адмирала флота Хуана де Иесуса.

Она прибыла из Нью-Мехико затем, чтобы стать хозяйкой и домоправительницей у своего овдовевшего отца, который переехал из штаб-квартиры в Эсперанса в снятый во Флервиле дом.

Однако встреча откладывалась.

Дело было не в том, что адмирал не любил губернатора — они хорошо ладили между собой, и не в том, что он не одобрял его намерений — несмотря на чрезвычайную гордость губернатора и всем известное пристрастие к женскому полу, адмирал был не против этого знакомства.

Сама Луиза в случае необходимости смогла бы защитить свою гордость и честь. Дело было просто в том, что оба мужчины были по горло завалены работой.

Наконец им удалось ввести в курс дела своих помощников, и те могли какое-то время справляться с делами сами, и тогда Кайал пригласил Саракоглу к обеду.

Однако в последнюю минуту возникло еще одно непредвиденное препятствие. Адмирал позвонил домой, предупредил, что вынужден задержаться на пару часов.

Луиза передала это губернатору.

— Ваше общество не может идти ни в какое сравнение даже с самым чудесным обедом, — вкрадчиво ответил Саракоглу, целуя ей руку.

При небольшом росте Луиза обладала прелестной фигурой и хорошеньким смуглым личиком. Вдобавок, она оказалась внимательной слушательницей и прекрасной собеседницей.

В ожидании адмирала они бродили по саду.

Такие кусты роз и вишневые деревья вполне могли бы расти и на Земле. Среди других планет-колоний Эсперанса была настоящим чудом.

Была середина лета, и солнце Пано все еще стояло над горизонтом, и лучи его падали на старую кирпичную Стену. Пронизанный птичьим пением, теплый воздух наполнялся ароматом цветов.

Высоко в воздухе проплыло несколько машин. Но Флервиль был не слишком велик, и шум городских улиц не долетал в это удаленное от центра место.

Саракоглу и Луиза неторопливо шли по выложенной гравием дорожке и беседовали. За ними следили, вернее, их тайком разглядывали пожилые дамы-гувернантки. Однако на некотором расстоянии за ними следовала не дуэнья, а шел вооруженный горпурианский наемник, от которого не могли бы укрыться даже самые незначительные проявления флирта.

«К сожалению, — думал губернатор, — она задала тон искренности».

Вначале это было даже приятно. Она побуждала его говорить о себе, и он незаметно для самого себя увлекся.

— Да, именно так, я являюсь графом Анатолии… Честно говоря, даже на Земле малое пэрство… Да, бюрократическая карьера… Может быть, я смог бы стать художником — ведь я баловался кистью и красками… возможно, вы пожелали бы увидеть мои картины… Увы, вы не знаете, как получается в таких делах. От Имперской знати ждут, что она будет служить Империи. Родиться бы в эпоху декаданса! К несчастью, Империя живет настоящим…

В душе Саракоглу смеялся над самим собой. Он, которому уже стукнуло пятьдесят три, коренастый, начинающий полнеть, абсолютно лысый, с маленькими глазками, посаженными близко к гигантскому носу, он, в чьем дворце живут две дорогие любовницы, ведет себя, словно мальчик, изображающий «светского человека»! Когда-то такая игра его забавляла. То была возможность отвлечься и отдохнуть от суровой реальности, и от своего трезвого взгляда на мир, который так и не позволил ему попробовать улучшить свою внешность с помощью биоскальпа.

Неожиданно Луиза спросила:

— Мы действительно собираемся напасть на итриан?

— Что? — беспокойство в ее голосе заставило губернатора взглянуть на нее. — Видите ли, торговля приостановлена…

— Кто ее приостановил? — спросила Луиза, вглядываясь куда-то вдаль. Голос зазвенел, а легкий испанский акцент стал заметнее.

— Кто был инициатором конфликтов? — оборонялся он. — Итриане. Поймите, речь идет не о том, что они — чудовища. Но по натуре они первобытны. У них нет сильной власти, нет настоящего правительства, которое могло бы сдерживать агрессивность отдельных группировок. Это и было главным препятствием к тому, чтобы достичь взаимопонимания.

— А вы очень хотели достичь его? — требовательно спросила она, по-прежнему не глядя на него. — Пытались ли вы найти общий язык? Мой отец ничего мне не говорит, но все и так стало ясным, когда мы сюда переехали — разве часто штаб-квартиры флота и гражданских служб сосредотачиваются на одной и той же планете? Что-то готовится, это ясно.

— Донья, — серьезно сказал Саракоглу, — когда флот космических кораблей может превратить весь мир в одну большую могилу, следует готовиться к худшему и принимать все возможные меры предосторожности. — Он помолчал. — Кроме того, было бы неразумно оставаться в том состоянии взаимной непроницаемости, в каком находятся Империя и Доминион. Вынужден заметить, что вы еще молоды и не представляете себе, что такое две совершенно изолированные системы… Мне очень жаль, но я вижу, вы уверены, что Империя провоцирует войну с целью проглотить весь Итрианский Доминион. Это неправда!

— А в чем же правда? — с горечью спросила Луиза.

— В том, что были кровавые стычки из-за споров о территории и различных интересов.

Да. Наши торговцы терпят убытки.

— Это — мелочи! Коммерческие споры — явление неизбежное. Гораздо серьезнее обстоит дело с разногласиями политическими и военными. Например, кто из нас завоюет Анторанито — Кроакоакский комплекс вокруг Бета Центаура? Его ресурсы очень бы укрепили Землю. Итриане уже получили большое подкрепление, подчинив себе Датину, и на этот раз мы не хотим заполучить еще одну потенциально враждебную расу. Кроме того, появление Новой границы заставит нас вооружаться против возможного нападения на мерсейаском фланге. — Саракоглу поднял руку, предупреждая возможный протест. — Конечно, донья, Рондхунати далек и не слишком велик. Но он растет, и вооружение его тоже растет, а идеология его неразрывно связана с агрессивными намерениями. Обязанность Империи — заботиться о своих прапраправнуках.