Миры Филипа Фармера т. 19. Ночь света. Отче звёздный. Мир наизнанку

Кулл даже не оглянулся.

— Пусть умирает, Филлис, — сказал он. — Ему повезло.

— Как же ты прав, брат, — произнес демон. — И тебе может так же повезти, если тебя убьют или ты сам наберешься смелости лишить себя жизни. Тогда душу твою, то есть тебя, выпустят во Вселенную. Но ты не исполнишь своего истинного назначения. Твой род погиб, тебе придется внедряться в какого-либо чужака. Вечно чувствовать себя неприкаянным странником — это станет отныне твоим уделом.

— Да о чем ты толкуешь, черт побери? — вспылил Кулл.

— Успокойся. Слушай. Бессмертные никогда не удовлетворялись сделанным Создав искусственную душу, с тем чтобы все живые существа тоже обрели бессмертие, они задумались над возможностью психологической обработки до рождения. И сказали себе: почему бы не построить доутробный мир? Надо дать душе подходящее тело, вдохнув ее в еще не рожденного ребенка на естественной планете, начинить его мозг кое-какими синтетическими воспоминаниями, чтобы существо думало, будто жило раньше, а затем, тоже до рождения, попытаться внушить ему законы нравственности. По мнению Бессмертных, на Земле существо ожидала довольно тяжелая жизнь и рано или поздно оно поймет, что поступать нравственно — так, как понимают это Бессмертные и большая часть человечества, — ой как трудно. То же относилось и к моей планете. И Бессмертные придумали что-то вроде тренировки рефлексов в доземном существовании.

В этой сфере существу надлежало провести всю жизнь. Благодаря наставлениям Иксов в нем утвердилась бы модель поведения в следующей жизни. Данная нравственная основа находилась бы, конечно, в подсознании. В душе, вновь посланной в пространство с целью войти в земное тело, не осталось бы сознательных воспоминаний о доземной жизни, но зато присутствовала бы подсознательная потребность поступать нравственно.

Выражаясь словами морали вашего Запада, человечество обречено отпасть от благодати. Но благодаря семенам, посеянным в прежней жизни, человек сумеет возродиться вновь, превратиться в нравственное создание.

Не спрашивай меня, что происходит с человеком, который родился и умер на Земле. Бессмертные придумали для него иной мир, но здесь я о нем никогда не узнаю. И в будущем мире тоже.

Кулл изо всех сил пытался собраться с мыслями.

— Но что заставит меня вселиться именно в уроженца Запада? — спросил он. — Что, если я захочу стать китайцем — приверженцем конфуцианства? Или африканцем, поклоняющимся идолам? Да и почему я должен осесть именно на Земле? Если тело, в которое я внедрюсь, определяет лишь слепой случай, то отчего меня не может «подцепить» обитатель какой-нибудь планеты в миллионе световых лет от Земли?

— Потому что, во-первых, твою душу выпустят — выпустили бы — в окрестностях Земли, нацелив на нее. Может, ты станешь индусом. Что с того? Ведь в твоем подсознании будет сидеть настоятельная потребность поступать нравственно, быть хорошим. Одним словом, следовать золотому правилу. А уж как будет называться твой конкретный бог, какими окажутся табу и предрассудки, определилось бы той расой и культурой, где бы ты вырос.

Кулл оглянулся на Филлис. Та смотрела на него, словно не в себе. Кожа — иссиня-белая, тусклый взгляд. Позади нее, в отдалении, плыла все уменьшавшаяся фигурка Федора.

Кулл подумал, что, если бы Федор слышал все, что здесь говорилось, он бы отказал этому миру в здравом смысле. Он бы обозвал Бессмертных атеистами и богохульниками и сказал, что им не хватает веры в Бога. По этой причине они, создавая души, выполняют Его работу. И мало того, что они атеисты, они просто не нужны, так как Создатель уже сотворил души. А плодить легион спасителей, с тем чтобы до Земли добрался хотя бы один, еще омерзительнее.

Федор отверг бы все, за что стояли Бессмертные и что они делали. В его глазах они были бы настоящими демонами, дьяволами, отцами лжи.

— Если мы действительно в своего рода доземном существовании, — произнес Кулл, — то откуда Бессмертным знать, какие воспоминания вложить в нас? Откуда они знают, какие формы примет жизнь на Земле?

— О, да они на несколько десятилетий опережают рост населения Земли. Они поставляют души быстрее, чем способен размножаться человек. И, конечно же, им все известно о культурах, о языках, о… обо всем. Вот, например, ты и женщина по их плану должны провести внутри этой сферы около пятидесяти земных лет. Если бы вас убили здесь до срока, то воскрешали бы столько раз, сколько потребуется. Затем, когда, по их предположениям, психологическая обработка возымела бы действие, вас бы записали и выпустили в пространство квантом — или как там он у них называется.

Но даже Бессмертные не могут все предвидеть. Человечество на Земле внезапно нашло свою гибель, как и мой народ.

Итак, меня оставили здесь как лишнюю единицу, вроде Божьего мучителя, а доутробные земляне увидели меня здесь и прозвали демоном. Новый род, которому предстоит появиться здесь, точно так же отнесет вас к категории демонов.

Видишь ли, подсознательная память, с которой душеквант приходит на Землю, несет в себе не только нравственную установку. Она имеет также воспоминания о демонах, великанах, зверях с причудливыми и человеческими чертами. Отсюда мифология, и обилие первообразов, и бесы в различных религиях.

— Если все это правда — а я все-таки сомневаюсь, что ты не издеваешься надо мной, — то почему бы тебе не убить себя? взорвался Кулл. — Освободить себя от этого ада?

— Потому что тело мое — физическое. Его клетки стремятся выжить. Я не могу заставить себя совершить самоубийство. Во всяком случае пока. Может быть, потом, когда станет совсем невыносимо. Тебе, возможно, окажется под силу убить себя. Но мне что-то не верится. Ты выжил в этом кошмаре. Ты чересчур вынослив. Тебе хочется жить.

В том, что есть иная жизнь, тебя не убедит до конца даже все, что я рассказал и что ты видел сам. Со мной то же самое: я почти убежден, но не полностью. Я хочу жить в мире, который знаю. Так что, брат, будем радостно переносить муки ада вместе. И станем срывать замыслы Бессмертных, становясь подлее, злее, циничнее. К тому времени когда нас убьют, мы настолько закоснеем в своих пороках, что тысячи циклов рождений и воскрешений не хватит, чтобы исправить нас.

— Тогда, может, Бессмертные и тебе не сказали правду, — проговорил Кулл. — Может, ты врешь, и…

— Провались ты в преисподнюю, брат! — оборвал его демон и яростно лягнул Кулла. Тот выпустил хвост.

Взмахнув крыльями, демон полетел прочь, а Кулл и Филлис повисли в сумеречной пустоте.

Они держались вместе, и обломки мира проплывали мимо них. Какое-то время Филлис тихо плакала. Кулл крепко прижимал ее к себе и похлопывал по плечу или гладил по волосам. Но мысли его были не о ней. Он думал о том, что их понесет по ветру. Но вот куда?

Внутренность сферы и космическое пространство разделяет лишь тонкая стена. Космический холод просачивается внутрь, и воздушный слой у поверхности будет сгущаться и выпадать в осадки. На оболочке появится корка льда. Воздух рядом с ней станет охлаждаться и конденсироваться, образовывая таким образом область высокого давления. Более горячий воздух в центре сферы сформирует область низкого давления. Таким образом, ветры будут порождаться движением холодного воздуха высокого давления к центру, в теплую зону низкого давления.

Это означает, что его и Филлис не будет сносить к стенам в ледяном панцире, укутанных в туман. Напротив, ветер увлечет их в глубь сферы, к солнцу. Но какие же вихри закрутятся внутри этой безупречной сферы, когда с каждого квадратного сантиметра ее поверхности с одинаковой силой задуют ветры? Если Бессмертный не соврал, то сферу заставят слегка вращаться. Воздух обретет вес — как и все предметы, которые сейчас плавают в нем. Кулл и Филлис станут неуклонно дрейфовать к стене. Однако ветры, дующие к центру, обладают достаточной силой, чтобы увлечь их за собой.

Значит, у центра образуется огромная воздушная воронка. Не попадет ли он с Филлис в такое завихрение, которое будет кружить их, кружить, кружить?