Брошенные (СИ)

Еще пол часа тот объяснял ему простые истины, и, закончив урок, выгнал его из кабинета, прибавив напоследок, что бы духу его тут не было. Тогда он впервые почувствовал успокоение в алкоголе, несколько дней пролетели как один. Проснувшись в пятницу он понял, что тот на самом деле Сергей Петрович спас его от полного краха, и голословных обвинений, собравшись с духом журналист явился на поклон к начальству. Шеф сурово смотрел на него, но в его глазах четко просматривалось вина за горячий нрав. Помолчав, он вынес четкий вердикт.

– За прогул на зарплату можешь не рассчитывать, но я не зверь, поэтому часть все равно выдам, так что выбирай либо остаёшься и работаешь как прежде или идешь на все четыре стороны – закончил холодным голосом начальник.

Алексей согласился, и почти вся техника ушла с молотка, на оплату пропитания, а некоторые выходные превратились в машину времени, отправляя его с головной болью сразу в понедельник…

Сейчас лежа на диване в своей комнатушке разбуженный соседом, что крушил все подряд, он смеялся.

– Штирлиц засунул руку в карман, и понял это конец – вспоминал он бородатый анекдот, казавшийся ему таким смешным, как и та ситуация.

Но смех был сквозь слезы над собственной глупостью, что оставила ему в мозгу полезную формулу – «выпивка = спокойствие», и действительно, она иногда работала, примерно так же как циркулярная пила без кожуха, что пилила доски, но в любой момент могла оттяпать конечность. Наверху с грохотом разбилась тарелка, и Алексей с грустью посмотрел на потолок, а затем на часы на экране телефона показывающие 1:18.

– Эх, вечер удался – подумал он, ловя наступившую тишину надеясь уснуть.

Часть третья.

27 июня. Среда.

Глава I

За окном по козырьку барабанил крупный дождик. На улице загрохотало так, будто началась гроза, от чего Леша подпрыгнул на диване. Посмотрев на часы, на экране телефона, показывающие 5.46 он, ругнувшись, начал вставать. Сонный, медленно переставляя ноги, он подошёл к окну, дабы рассмотреть источник шума. Им оказался мусоровоз МАЗ с оранжевым бункером для мусора, который уже принимался за следующий контейнер. В расстроенных чувствах журналист направился в коридор, к покосившемуся от времени шкафу, за остатками чистой одежды. Перевернув все ящики, он нашёл чистое белье, а так же свежие джинсы с футболкой. Алексей вспомнил, что стиральная машина весом 40 кг, с кощунственным названием «малютка» приказала долго жить еще неделю назад, и чистая одежда стала на весь золота. Бытовой коллапс уже начинал принимать угрожающие масштабы, но журналист решил приниматься за проблемы по мере их поступления, так же как и изыскание средств на их решение. Леша прошагал на кухню в надежде разжиться утренним кофе, но увы, чуда не случилось, и банка оказалась пуста как барабан. Смирившись с голодным пайком, и выпив горячий кофе без кофе, журналист проверил карманы грязной одежды, собирая остатки финансов, попутно наткнувшись на листок бумаги, о котором уже успел позабыть. Бросив джинсы на пол, Леша развернул записку. Текст на ней практически не читался, судя по всему, это был какой-то протокол с размытой прямоугольной печатью в правом верхнем углу, внизу листка красной ручкой были написаны и обведены несколько цифр. Не вдаваясь в подробности он сунул бумажку в карман, не понимая, зачем делать копию и писать на ней цифры, если можно было бы с тем же успехом переписать их от руки. Пустой желудок жалобно булькнул, выводя его из дум, но Алексей постарался не обращать на него внимания. Собравшись и выйдя на улицу, Леша захотел покурить, но сигарет не было.

– Блин, надо было вчера у Федьки стрельнуть перед уходом – с досадой подумал он.

Дождь стих и парень напряг шею до хруста в позвонках ради того, что бы посмотреть в небо, по которому сейчас перекатывались, меняя форму, синие тучи. Сев в семьдесят первую маршрутку он по привычке начал изучать мир сквозь стекло микроавтобуса. За окном сменялись разноцветные вывески магазинов и салонов сотовых связей, наводя парня на позитивные мысли. Будто вчера за разговором с другом он сбросил тяжкий груз с плеч. Дышать стало легче, и теперь Алексей начал думать об упущенном времени, что мог бы пустить на личную жизнь.

–Может с ним и ту пьянку обсудить, хотя наверняка он будет ржать надо мной – думал журналист, впечатленный вчерашним.

– Остановите! – раздался грубый прокуренный женский голос, не дав ему довести размышления до конца.

Он быстро бросил взгляд за окно удивляясь, как ему опять повезло не проскочить свою остановку, и начал пробираться к выходу. В мозгу кипела жажда сделать что-то, и он сделал то, чего не ожидал сам от себя.

– Здравствуйте! – звонко и весело крикнул он, войдя в редакцию.

Все разом повернулись от неожиданности, и просканировали его взглядом, пытаясь понять, кто зашёл к ним в офис, если никого так рано не ждали. С особенным усилием изучала Зоя Петровна, её маленькие глазки смотрели с недовольным прищуром сквозь линзы очков так, будто он оторвал её от написания будущего книжного бестселлера. Через некоторое время, придя в себя, из вежливости, коллектив поздоровался с ним в ответ, вновь вернувшись к своей работе. Зоя Петрова же вернулась к делу своей жизни, а именно к рассказам о своей жертвенной судьбе, и о том, как ей воздастся на небесах, но на эти беседы все уже реагировали привычными «ага» и «угу», изредка меняя тональность.

– Жаль, что к этой «балаболке» пульта нет, а то давно бы уже вырубил, чтоб работать не мешала! – шепотом пробормотал себе под нос Леша, беря с рабочего стола папку из плотного коричневого картона.

Раскрыв ее, он увидел несколько листов текста, и флешку, к которой была приклеена маленькая записка на желтой бумаге.

«Твоя работа на день, под листами сюрприз, меня до вечера не будет, слиняешь с работы, убью! С.П.»

Ему мгновенно вспомнилась картина, как этот огромный медведь неожиданно тихо появился у него за спиной, и желание воспользоваться обстановкой растворилось как сахар в чае. Принимаясь за работу, Алексей извлек все листы из папки, и обнаружил обещанный конверт с авансом, который сейчас был как нельзя кстати.

– О как, спасибо Петрович! – подумал парень.

Спрятав согнутый пополам белый конверт в карман, он начал изучать материалы оставленные начальством. Ничего особо интересного в них не было, флешка содержала в основном фотографии компаньонов Алехина, а на распечатанных листах была информация о том, кто каким металлоприёмником владеет на данный момент. На последнем листе были непонятные каракули, в виде логотипа и названия фирмы заказавшей рекламу. В какой-то момент, он поймал себя на мысли, что даже рабочий компьютер его не бесит своим воем, как Зоя Петровна своей бесконечной болтовней, потому как она, почуяв отсутствие начальства, не затыкалась ни на секунду, вереща как бестолковый воробей. Сделав дыхательную гимнастику для успокоения нервов, журналист принялся за работу, и его тонкие музыкальные пальцы ловко забегали по клавиатуре. Телефон, лежавший поблизости, пискнул, показав на дисплее моргающую иконку пустой батареи.

– Блин как не вовремя, а если кто решит позвонить? Хотя кому я нужен, разве что Федор повторит приглашение, хотя этот и на разряженный телефон дозвониться сможет! – подумал он, отключая мобильник. Алексей вновь переключился на работу, оперирую грамотными терминами, и в его разуме остался лишь маленький незадействованный клочок, что поглядывал на Аню, обычно веселую, но сегодня угрюмую.

Время неумолимо бежало вперед, и в обед, на пороге появился шеф, окидывая всех сверкающим взглядом. Неожиданно для него, самый ненадежный сотрудник оказался на месте, работая так, что даже не заметил прихода руководства.

Прервавшись на обед, журналист попотчевал желудок привычным меню, попутно изучая женский коллектив, слушая, краем уха, разговоры дам. Галина Васильевна, невысокая темноволосая женщина лет сорока, резво и в красках рассказывала про течь в крыше, что устраняют ей каждый год. Алина Захаровна, блондинка того же возраста, с уставшим, мудрым взглядом поддакивала ей, что-то внимательно изучая на мониторе компьютера. Только все происходящее его ни капли не интересовало, сейчас он внимательно изучал Аню, сидевшую за столом в черном облегающем костюме, и что – то ищущую в огромном справочнике номеров, попутно играя с ручкой, зажатой промеж пальцев. От такого вида у журналиста по телу пробежала дрожь возбужденья, и он решил переключиться на что-нибудь другое, успокаивая собственную фантазию.