Кейс Пандоры часть 2 (СИ)

Ко мне подошел один из бандитов, добавил в и так уже объемный тюк барахла, снял с ног веревку и пихнул ружейным стволом в живот.

- Не делай глупостей, и будешь жить, - сказал он, и подтолкнул меня в сторону начавшей движение группы. Мне оставалось только подчиниться.

Первые часы пути дались Максу тяжеловато. Ноги ныли от быстро наступившей усталости, тело ломило от боли, а психологическое состояние было совсем не такое, как во время пробных вылазок, когда знаешь, что опасности рядом нет, и что скоро можно будет вернуться в город. Трагедия, случившаяся с командой караванщиков, оказала на молодого путешественника сложное и неоднозначное влияние. С одной стороны, теперь он знал, что такое настоящая опасность и трудности, помнил ледяное прикосновение близкой смерти, и более настороженно, чем раньше, всматривался в казавшуюся теперь тревожной окружающую обстановку. С другой стороны, Макс стал более хладнокровным и уверенным в себе. По пути к Бастиону он без суеты и лишних эмоций расстрелял группу не очень хорошо организованных и вооруженных налетчиков, и продолжил движение как ни в чем не бывало, ничуть не терзаясь произошедшим, что раньше не было для него характерным. Кроме того, у него сохранилось ощущение не вполне ясной цели, которую он должен достичь, появившееся в Геско во время выздоровления.

Переход, по словам Говарда, должен был занять четыре-пять дней, а может, и больше, учитывая невысокую скорость Макса и его нежелание перенапрягаться. Местность выглядела необжитой, но посещаемой - на это указывало подобие дороги, по которой шел Макс, произошедшая стычка, а также регулярно попадающиеся на глаза кучи мусора.

Он сделал остановку, как только накопилась усталость. Пара корявых, мощных деревьев, удачно расположенные полукругом валуны и куча сухих веток под ногами вполне располагали к отдыху. Макс разжег костер, удобно прислонился к большому камню с выемкой, делающей его похожим на кресло, и сделал несколько глотков из фляги. Возникла мысль снять тяжеловатую броню, мешающую как следует отдохнуть, но из-за опасения быть внезапно атакованным он отказался от этой идеи. Он убедился, что автомат лежит рядом, нащупал в кармане пистолет и горько усмехнулся, вспомнив, как совсем недавно рассекал по пустыне в легкой кожаной куртке и с охотничьим ружьем. И ничего, был уверен в себе и побеждал в стычках. Правда, те районы были не такими опасными, но дело не только в этом.

Он не стал отгонять неприятную, но соответствующую действительности мысль, что основные изменения произошли в его восприятии. Макс пока не знал, что с этим делать. С одной стороны, напряжение отравляло текущий момент, и мешало расслабиться, а с другой, увеличенная тревожность могла помочь избежать потенциальных неприятностей. Поймав себя на том, что увяз в мыслях на эту тему, он решил сместить фокус внимания, и занялся приготовлением похлебки.

Через несколько минут он слушал мерное бульканье в котелке и смотрел на извивающиеся язычки пламени. Макс любил огонь. В нем как будто растворялся негатив и проблемы, кроме того, путнику нравилась мысль о том, что несмотря на внешнее сходство, в кострах пламя всегда вело себя по-разному, как будто у него была индивидуальность, проживающая свою собственную жизнь.

Похлебка вышла весьма недурственной, хоть и не такой вкусной, как у Мануэля. Макс опять заметил, что думает о странном караванщике. Впрочем, о караванщике ли? Ведь, по словам Говарда, Мануэль не имел к караванам никакого отношения. Оба персонажа были вызывающе необычными, и оставались для Макса темными пятнами, в которых было невозможно разглядеть содержание. Рядом с ними он ощущал себя неуверенно и понимал, что они превосходят его в чем-то более важном, чем умение обращаться с оружием или знание пустоши.

День медленно угасал, до наступления темноты оставалось еще часа два. Макс некоторое время раздумывал, продолжать ли путешествие, но потом решил пожалеть не до конца восстановившийся организм, и остаться на стоянке до утра. Он подбросил веток в костер и снова растворился в танцующих оранжевых язычках. Потом насобирал сухих листьев и устроил между камней мягкую лежанку таким образом, чтобы она не слишком бросалась в глаза при взгляде со стороны. Спать, однако, не хотелось. Он поворошил вещи в мешке, нащупал два метательных ножа, подаренных Сэмом, и решил размяться.

Несмотря на пережитый стресс, тело не давало сбоев в изученных навыках. Ножи, как и раньше, уверенно и мощно входили в цель, оставляя в руке что-то вроде тактильного восприятия броска, и казалось, что оружие в полете продолжает ощущаться и контролироваться. Сделав несколько десятков бросков, Макс почувствовал себя лучше. Как будто привычные действия содержали в себе частицы уверенности, рассеянные в прошлом, которых теперь можно было коснуться и взять обратно.

Он вернулся к костру и стал наблюдать за тлеющими углями, в очередной раз подумав о том, что можно неограниченно долго смотреть на эти сочные яркие цвета, не теряя свежести восприятия. Угли медленно гасли, источник света, ставший теперь темно-бардовым, уходил вглубь головешек, и через некоторое время костер заснул, распространяя едва заметное свечение. Макс расположился на приготовленной лежанке, и тоже уснул, обнимая правой рукой автомат, а левой вещевой мешок.

К концу пятого дня пути на горизонте начали смутно вырисовываться очертания какого-то массивного объекта, на первый взгляд напоминающего огромную стену. По мере приближения, Макс убедился, что не ошибся - впереди действительно была стена, протяженность которой значительно недооценивалась при взгляде издалека. Было понятно, что за стеной находится Бастион, кроме того, понятно стало и то, почему город называется именно так.

Подойдя к ближайшей из пулеметных вышек, Макс окликнул охранника.

- Чего тебе? - неохотно отозвался тот, презрительно осмотрев путешественника и демонстративно сплюнув.

- Мне нужно попасть внутрь. Где вход?

- Десять минут пешком по правой стороне, - не сразу ответил охранник, лениво всматриваясь в просторы пустоши. - Уверен, что тебе сюда надо? Это место не для всякого сброда.

Макс предпочел промолчать, и быстро пошел направо вдоль стены, чуть ли не кожей ощущая язвительные взгляды охранников. Ему сразу вспомнились все нелестные отзывы об этом городе, высказанные караванщиками, и стало понятно, что они имеют под собой основания. А ведь он пока даже не попал внутрь.

Вскоре он дошел до огромных ворот, встроенных в стену. Двое охранников дежурили внизу, а двое на пулеметных вышках, расположенных почти рядом. Макс с удивлением заметил, что среди них есть женщина, стоявшая с правой стороны от входа и снаряженная точно так же, как и остальные - тяжелая металлическая броня и длинноствольное автоматическое оружие. Выражение ее лица нельзя было назвать злобным или мрачным, но на скулах виднелись шрамы, а фигура излучала силу и уверенность в себе, не меньшую, чем у ее компаньонов. Она первой начала разговор.

- Приветствую, путешественник. Ты находишься у входа в первый сектор Бастиона. Вход свободный с любым оружием и любыми вещами. Запрещены насильственные действия, воровство, порча имущества. При выявлении нарушения охрана стреляет без предупреждения. Это понятно?

- Да. Мне нужно поговорить с советником Фейнманом.

- Он находится во внутреннем секторе. Не каждый чужак может попасть туда, поэтому тебе придется получить разрешение у коменданта. Найдешь его в доме у ворот во второй сектор.

- А лучше, возвращайся, откуда пришел, - вмешался стоящий рядом охранник, молодой мужчина примерно того же возраста, что и Макс, но выглядевший более упитанным и холеным. - Видать, не всех грызунов еще сожрали, крысоеды чертовы, если все еще копошитесь в пустоши.

- Ты бы попридержал язык, мальчик, - Макс сделал шаг в сторону хама, и горожане крепче вцепились в свое оружие. - В другой ситуации мы бы поговорили более обстоятельно. А то, давай прямо сейчас? Отойдем от стены на пару миль, и продолжим один на один. Как, устраивает?