Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде(СИ)

Пашка быстро набрал код и номер своего мобильника — этот в голове засел плотно.

Соединяло долго, он уже ожидал услышать нечто: «абонент не обслуживается», но гудки пошли.

«А если сейчас на другом конце трубку подниму я»?

И тут ему почему-то вдруг стало страшно. Словно жизнь украдена и ему нет здесь (в этом мире) места.

«Эй, братишка, а ни чё, что ты тут под пулями скачешь, и жизнь твоя почти ничего не стоит. И вообще жизнь эта не твоя, а Мацуды. И не ты ли сам вор»?

Ответили! Женский голос.

— А Павла можно? — Осторожно спросил он.

— Он умер. А кто….

Отключил телефон. Дальше разговаривать на русском при сержанте не хотелось.

«Это была Наида, — узнал он голос жены Андрея, — всё правильно — мобильники Андрюха посоветовал оставить дома (всё ровно в горах не было зоны покрытия). А раз Наида вернулась в посёлок, значит и Маринка тоже. И что теперь? А чёрт его знает. Допустим плюнет он на эту войну, как-нибудь переберётся через океан и…»?

Он потёр висок, взглянул на Савомото. Тот до этого терпеливо молчал, поглядывая на Пашку.

— Едем?

— Погоди! — Павел снова высветил экран телефона, взглянув на время, потом, поёжившись, в серую хмарь дождливого дня — дождик взял паузу, зато поднялся ветер, обещавший быть промозглым.

«А казалось, что уже вечер поспел»!

Кряхтя, лениво он вылез из машины, обходя её сзади, что бы посмотреть — сильно ли помят зад.

День был настолько богат на события, которые цепляясь друг за друга, влекли вслед за собой, не давая остановиться и спокойно обдумать сложившуюся ситуацию и его положение в этой бойне. А оно, как ни крути, отличное от остальных японских солдат (в смысле — отличается).

«И чего ему не сиделось и не думалось у госпиталя? Это всё из-за укола — сильный транквилизатор! Вот и сейчас можно сделать некоторую паузу, всё обдумать, но теперь теребит Савомото».

Сержант вылез со своей стороны, повозившись там, потом неожиданно появился у Пашки за спиной, двигаясь на полусогнутых, настороженный и собранный.

— Противник! — Прошипел он, — копошатся там…, двое.

— Да гражданские наверно. Не полезут они вдвоём, без «брони» и вертолётов, — не поверил Павел.

Стараясь не шуметь, он приоткрыл дверь (хорошо, что не захлопнул), потянулся за винтовкой, но та заупрямилась, зацепившись за что-то.

Попытавшись сквозь стёкла машины высмотреть, что там увидел сержант, получив сдавленное предупреждение: «Тихо! До них и ста метров нет!», секунду подумав, извлёк из вещмешка трофейный пистолет-пулемёт.

«Пока двое. Улица хорошо просматривается, и за этими двумя… а хрен их поймёшь! Камуфляж мешком, разгрузки, каски, и ерунды всякой за спиной навешано, вроде не морпехи. Нацгвардия? В общем как будто пусто позади — идут без прикрытия. Совсем молодые парни, один чёрный, другой белый. Недобитки? Уж больно борзые. Что в них не так? Да у белого цыгарка. Вояки»!

Савомото, медленно клацнул затвором, решительно кивнув в сторону американских солдат.

— Подождём, — отрицательно мотнул головой Пашка, — вдруг их сзади кавалерия сопровождает.

«Да и пусть ближе подойдут. Эта трещотка на ближней дистанции поэффективней будет», — взвесив в руке пистолет-пулемёт, решил он.

Однако две мешковатые фигуры идти дальше не собирались, озираясь вокруг, но явно интересуясь трёхэтажным зданием, возле которого и остановились.

Чернокожий подёргал ручки стеклянных дверей, даже пнул ногой, пытаясь попасть внутрь.

«Интересно, что это за здание, — прикидывал Павел, — судя по „хайтеку“ — не жилое. Что им там надо»?

Чернокожий возился с замком, видимо у него не получалось, он возмущался — было хорошо слышно. Его напарник, продолжал нервно курить, отпуская короткие фразы, тоже стал проявлять нетерпение. Потом заспорили, и Пашке показались некоторые их жесты уж больно знакомыми, особенно у чернокожего.

«Распальцовка бандитская»!

Поняв, что у этих двоих нет никакого прикрытия, «самодеятельность какая-то!», воспользовавшись шумом, Павел потянулся за винтовкой.

Характер бузы несколько изменился и снова подняв голову, он увидел, что эти два братка в военной форме наседают на оторопевшего парня, остановившегося прямо посреди дороги.

«Рыпнулся видимо к этим (свои ж типа), — предположил Павел, — а им не понравилось — делишки тут у них какие-то».

— Твой черномазый, мой рыжий, — распределил цели сержант, смещаясь влево.

— А мне что через стекло стрелять? — Тихо возмутился Пашка.

Прятались они за фургоном. Савомото занял позицию у капота, а зад машины стоял плотно воткнувшись в дом — стрелять оттуда было крайне неудобно.

— Подожди! — Павел распластавшись на сиденье, дотянувшись рукой до ручки подъёмника стекла на пассажирской двери «во, немцы скряги!», начал гонять её по кругу. Открыв таким образом себе сектор для стрельбы, он кивнул сержанту, ожидая команды.

Выстрелить они не успели. Савомото что-то там пыхтел, пытаясь удобней занять позицию.

«Ну чего же он! С такого расстояния их свалить — нечего делать»!

Те на дороге, так вообще вокруг себя ничего не видели, только и слышно — сплошное «фак». Потом вдруг чернокожий резко повернувшись, всадил из подствольника в терзаемую им раннее стеклянную дверь. Да с такого расстояния, что всю компанию запросто могло засыпать осколками. Схватив бедного парня, пехотинцы быстро потащили его к зданию, пропихивая вовнутрь.

«Не успели! Теперь ждать пока они наружу не высунутся, — что-то подсказывало, что эти двое долго в доме засиживаться не будут. Виновато засопел Савомото. Мотнув в его сторону головой, Пашка по-тихому улыбнулся, — да не парься ты паря — ты хороший минёр, а что на другое тебя не выдрессировали, так то не страшно. Хорошо, что ещё в атаку безбашенно не полез, с винтовочкой одиночной против автоматов».

Тут Пашка немного погрешил против истины — это при первом знакомстве сержант норовил рвануть вперёд, лез фактически под пули, но потом…, то ли опыта быстро поднабрался, то ли разумная осторожность Пашки на него повлияла, но порывы свои он притормаживал.

Вообще у них сложился интересный тандем. Пашку определили к Савомото в помощники при минировании, но сержант (с оглядкой на разные роды войск) звание поглавней матроса второй статьи — значит в подчинение.

Савомото и был серьёзен при отработке своих профессиональных навыков, но в остальном — не пёрло из него командирское.

А может снайпер — настолько уважаемая специальность? Но так и сапёр-минёр — не кот чихнул!

Однако факт — Савомото, уважительно так, прислушивался к советам младшего по званию, а то и подчинялся.

В конце концов, они почти одногодки — Мацуда и Савомото. Сержант конечно старше года на два, да один чёрт — дрищь ещё. Двадцать пять, двадцать семь? Пацан, короче. (И пусть с возрастом напарника Пашка мог и ошибаться, но не существенно. Он то и различать научился этих японцев с трудом и не сразу — к Савомото привык уже, унтер с усами вообще характерный тип, но с остальными — завал).

А возможно тут другое! Может аватар этот его — Мацуда, и младшенький весь такой, но он-то Пашка, уже зрелый мужик — сорокет разменял. И несмотря на то что он — Пашка тыкается в местные реалии словно слепой кутёнок, повадки наверняка проскакивают взрослые, не детские, вот Савомото и чувствует кто тут старший. На подсознательном уровне!

Это как у котов (доводилось ему наблюдать дворовые разборки усолапохвостых), у этих любой замызганый худосочный авторитет завсегда поставит на место молодого, пусть и поупитанней и поамбалистей.

Такие вот производственные отношения!

Звук взрыва был приглушён стенами. Можно было подумать, что он произошёл где-то в отдалении, если бы из здания, где скрылись двое американских солдат, не пыхнуло дымком и мусором. Взрыв в замкнутом пространстве даже вытолкал несколько белых бумажных листков, поначалу радостно закруживших на ветру, но быстро набрякших моросью, притянувшей их к асфальту.

«Резвятся, однако, ребята. Вряд ли их там ждали неприятности — стрелять бы сразу стали. Или подоврали что-то, или это у них такая манера двери открывать», — предположил Павел.