Черный Ферзь

Однако самое странное происходило если такая капля срывалась вниз. Она касалась воды, и происходил взрыв, но не такой, как при бомбометании — с огнем, паром, ударной волной и грохотом. Вместо этого в воздух взметалось множество тонких веревок, похожих на распотрошенное мочало, которые, будто живые, переплетались друг с другом, связывались неопрятными узлами и тянулись, тянулись обратно к Мосту, пытаясь щупальцеподобным венчиком вновь уцепиться за его ванты.

Иногда подобный фокус не удавался, и тогда мочалистый перевив, похожий на ус морского чудища, ощупывающий пространство вокруг себя в поисках пищи, начинал оседать, пока не превращался в зеленоватую ленту, которая падала на поверхность Блошланга и сносилась течением.

Но чаще всего щупальца ухватывались за Мост и с неимоверной скоростью подбирались вверх, мочалом опутывая ванты.

Сворден попытался представить, что случится с дасбутом, попади на него эта черная дрянь. Выходило нечто отвратное.

— Стрелять? — переспросил Навах. — Главным калибром?

— Не хочу превращаться в мочало, — сказал Сворден. Идея ему самому не слишком нравилась. Ни он, ни, наверняка, Навах никогда не учились управляться с такой махиной.

— Начинай сказку сначала, — сказал Навах. — Попробовать можно, — кодировщик прищурился, разглядывая Мост, как будто уже принялся высчитывать в голове баллистические поправки.

Сворден затушил сигарету, закинул автомат на спину:

— Тогда полезли.

Они взобрались на рубку, сквозь люк протиснулись в чрево дасбута, прошли до отсека главного калибра, откуда в операторскую вела раздвижная лестница.

Здесь Навах ориентировался лучше Свордена. Он оттеснил десантника, вытянул откуда-то из шхер ключ, замок клацнул, и они поднялись в башню.

Места наводчика и заряжающего — металлические дырчатые сиденья — прятались в мешанине труб и проводов. Навах ткнул пальцем в седалище рядом с рычагами подающего снаряды элеватора. Сворден возражать не стал, молчаливо приняв временное верховенство кодировщика.

Кое-как протиснувшись на место, Сворден внимательно осмотрелся, но никаких поясняющих дело сопроводительных табличек над многочисленными рычагами не нашел. По каким-то соображениям их вывернули, поскольку в обшивке еще сохранились прямоугольные вмятины и дырки от заклепок.

— Разберемся, — сказал Сворден. — Не сложнее баллисты.

— Ты чего? — нагнулся с насеста наводчика Навах.

— Какие тут рычаги двигать? — спросил Сворден. — Здесь ничего не написано.

— Грамотный? — злорадно спросил кодировщик. — Поищи под седалищем инструкцию, солдат!

Инструкция действительно там отыскалась — растрепанный томик, обезображенный подозрительными пятнами, среди которых более или менее однозначно идентифицировались лишь отпечатки грязных пальцев.

— Нашел? — Навах возился с прицельной оптикой и счетчиком, который недовольно кряхтел и злобно щелкал настроечными колесами.

— Он на нее дрочил, — сказал Сворден, разлепляя ссохшиеся страницы. — Возбуждающее чтиво. Одно слово — руко-водство.

— У тебя пара минут, чтобы разобраться, — ответил Навах. — И особо не возбуждайся. Рубеж близок.

Сворден принялся лихорадочно перелистывать руководство. Запомнить при такой скорости чтения хоть что-нибудь казалось невозможным, но, к удивлению, Сворден обнаружил, что каждая страница отпечатывается в голове, причем со всеми обрамляющими ее подробностями — где, в каком углу и какой формы пятно украшает ее пожелтевшую поверхность. Страницы даже по запаху различались, и приди кому в голову поспорить со Сворденом, что тот с закрытыми глазами определит какую главу и какой параграф пушкарского устава подносят ему к носу, спорщик неминуемо проиграл бы.

Однако и это оказалось не все. Возникало странное ощущение узнавания, будто Сворден лишь слегка подзабыл науку заряжающего главного калибра, и теперь былые навыки возвращаются не столько в голову, сколько в руки, которые привычно ложатся на отполированные рычаги, и каждый палец находит предназначенную именно ему выемку.

— Заряжающий! — взревел Навах.

— Есть заряжающий! — взревел в ответ Сворден, стискивая рычаги и упираясь ногами в педали.

— Подкалиберный товсь!

— Есть подкалиберный! — Сворден перевел правый рычаг на несколько щелчков назад, ощущая как начинает гудеть элеватор, а где-то внизу, в отсеке снаряжения главного калибра выкатывается из контейнера продолговатая туша снаряда.

— По-моему, ловко у нас получилось, — неожиданно обычным голосом сказал Навах, отрываясь от дальномера. Вокруг глаз отпечаталась бороздка прицельной рамки.

— Ловко, — согласился Сворден.

— Береги уши, солдат, — сказал Навах.

Сворден отыскал пару резиновых шариков, которые отрезали его от лязгающего мира почти непроницаемой стеной тишины.

Башня содрогнулась.

Сидя внутри бронированной банки можно только представлять, как орудия отплюнули стальные болванки концентрированного разрушения Мост, как, подчиняясь лишь умозрительным законам баллистики, в которых замкнутый на себе мир почему-то на самом деле выворачивался наизнанку, эти плевки главного калибра полумертвого дасбута приближаются к ажурным конструкциям оружия возмездия, и уже ничто не предотвратит превращение плода извращенной мысли материковых выродков в пылающий шар, где без следа испаряется колоссальное сооружение.

— Промах! — скорее понял по раззявленному в крике рту Наваха, чем услышал Сворден.

Он торопливо выковырял резиновые шарики, но уши тотчас переполнил остаточный гул залпа, как будто нечто огромное и злобное куском скалы стучало в башню, желая выгнать спрятавшихся там карликов.

— Промах!!! — еще сильнее заорал Навах, теперь уже на самом деле перекрывая гул. — Заряжай!!!

— Кехертфлакш! — Сворден рванул рычаги подачи снарядов. — Целься точнее, выродок!

Но Навах вряд ли его услышал, склонившись над колесами баллистического расчетчика. Его пальцы вцепились в крючки машинки и принялись ловко вращать колеса, выискивая ошибку в расчетах.

Залп!

Навах не отрываясь смотрел через наводчик на Мост, пытаясь разглядеть происходящее в огненном хаосе взрывов.

Черно-багровое облако расползалось вдоль обросших мочалом конструкций, и те тут же вспыхивали разноцветными брызгами, распространяя очаги пожара по всему сооружению.

Туча разошлась, огонь погас, лишь обугленная нить продолжала соединять два берега Блошланга.

— Ну что там?! — Сворден еще не отошел от грохота залпов.

Навах пожал плечами:

— Посмотри сам.

Сворден принялся выдираться из узкой щели заряжающего.

После прогорклого воздуха башни, пропитанного пороховым выхлопом главного калибра, который не смогли погасить ни система отводов, ни вентиляция, свинцовый привкус атмосферы казался изысканной добавкой к аппетитному блюду — не имеющей никакого отношения к съедобному, тем самым оттеняя его вкус. Даже запах пожарища ненавязчиво вплетался в остаточную вонь атомных пожарищ тонкой нотой слаборадиоактивных элементов химической матрицы.

Порывы ветра взметали черные тучи обгорелого мочала, и они парили над Блошлангам. Тяжелые частицы пепла опускались к воде, становясь похожими на сгинувших крылатых обитателей леса, высматривающих в мутной воде рыбешку. Мелкие же вились мошкарой, выбирающей жертву для кровопийства.

Чем ближе дасбут приближался к Мосту, тем заметнее становились следы давних боев. Пологие подступы к сооружению усеивали останки древней бронетехники. Имперские отметины выдавали ее принадлежность материковым выродкам, и это казалось странным — допотопные баллисты и танки в последнем рывке стягивались к Мосту, и не трудно догадаться — именно Мост цель их последней атаки.

Огромные бетонные опоры, держащих нить Моста, изъели шрамы прямых попаданий, будто танки плевались учебными болванками. Здесь же валялись куски не взорвавшихся ракет, похожие на выпотрошенные рыбьи туши.

Даже по прошествии кехертфлакш сколько знает времени из мертвого поля боя не выветрилась ярость бесчисленных атак. Ясно представлялись волны атакующей бронетехники, от скопления которой земля должна была шевелиться как живая, а грохот орудий и лязг железа плотно наполнять воздух, превращая его в мутный студень.