Машина снов

етное. То, что я видел в снах.

Они шли по большим неровным камням и камни шевелились под ногами.

– Я боюсь, – сказала Полина, – у меня все шатается под ногами. Я дальше не пойду.

Она села на пол.

– Тогда дальше я пойду сам.

– Ты изверг, – сказала Полина, вставая.

Галерея была очень длинной, казалось, ей не будет конца. Пни встречались все гуще, на некоторых были странные ответвления, неаккуратно срезанные или сломанные. Ульшин отломил тонкую полоску и рассматривал ее в тусклом свете. Полина молчала, ожидая. В тишине они услышали человеческий голос. Голос напевал.

Здесь галерея разделялась на три рукава, обозначенных на стене рукописными стрелками. Одна из стрелок была намалевана жирнее. Они заглянули в этот коридор.

Воздух был свежее, чуть-чуть тянул сквозняк и нес смесь запахов: винные пары, горелая резина, запах пластилина – чуть потише, запах косметики – совсем тихо, шепотом; освещенное сзади и сбоку возвышалось настоящее дерево, такое же как у Шао Цы и в то же время немного другое (Ульшин вспомнил, что не было двух одинаковых пеньков). Рядом с деревом поднималась его маленькая и простенькая копия из пластилина. Возле дерева стоял мужчина спиной к ним.

Мужчина обернулся и Полина вскрикнула, вцепившись в руку: во рту незнакомца были два больших клыка.

Рудой обернулся и оскалил зубы: из-за поворота вышли двое. Мужчина был худ и небрит, в сером берете и обыкновенном халате заключенных; на ногах пластиковые туфли с резиновой подошвой. Женщина в вязаном платье до пят; с большой грудью; вся в веснушках. Испугана. Первые люди за два года.

– Подойдите ближе. Еще ближе, – сказал Рудой.

Он расставил руки будто бы для обьятий.

Он был маленького роста и очень худ – отчасти из-за того что мало ел, отчасти из-за того, что много пил. Из-за первого и второго он давно уже не был человеком – а лишь оболочкой человека, как надувной шарик, из которого вышел весь воздух. Если бы можно было расправить его морщины, Рудой оказался бы вдвое больше по обьему и втрое по весу. У него выпали зубы, все, кроме двух больших клыков. Клыки оставались белыми как в детстве. Рудой часто задумывался о причине этого и смотрелся в зеркальце с мутными серебрянными волдырями – и находил, что очень похож на вампира.

Двое приблизились. Испуганная женщина держалась сзади, касаясь локтя мужчины и находя в этом успокоение.

– Меня зовут Ульшин, – сказал мужчина.

Рудой оскалил зубы и зарычал.

– Девятикратный победитель дуэлей, – продолжил Ульшин.

Рудой опустил верхнюю губу.

– Приятно познакомиться, – сказал он. – А я здесь, видите, живу. У вас нет с собой пластилина? Мой весь кончился.

Ульшин протянул коробочку.

– Необычный цвет, – сказал Рудой, разглядывая. – Хотите быть непохожим на других?

– Я добавлял в пластилин чернила, чтобы создать цвет, похожий на цвет кожи.

– Я обычно добавляю кровь, – сказал Рудой, – иначе шедевры не сохраняются. Нужна хотя бы капля человеческой крови чтобы пластилин стал прочен. Хотите посмотреть?

Он