Последний довод павших или лепестки жёлтой хризантемы на воде(СИ)

Гидроакустик на эсминце до этого прозевавший подлодку японцев, получив наводку моментально обнаружил и выдал координаты противника. С полётной палубы на корме сразу поднялся противолодочный вертолет.

Именно в этот момент со стороны Гротона по глазам ударила яркая вспышка. ЭМИ едва дотянулось до АС-130, но ударная волна, бросила его строну, завертела, как пушинку. Потерявший управление самолёт, беспорядочно кувыркаясь, упал в воду. Похожая участь постигла и «Сикорского» с «Джеймс Е. Уильямс».

На эсминце, тем, кто стоял на палубе, выжгло глаза, а потом и вовсе сдуло за борт. Выгорела вся тонкая электронная начинка корабля, далее с носа на корму прошла волна цунами, отбросив его на сотни метров из устья.

Набрав силу на глубине, волна вытолкнула и японскую подлодку на поверхность. Оба экипажа, и американский, и японский, попадав, сбитые с ног в своих отсеках, одурели от такого поворота событий — не понявшие, что случилось японцы, и всё понявшие американцы. Оба корабля закрутило, заболтало на волнах, но на японском никто не отменял приказа, и начавшая погружаться субмарина, развернулась на линию атаки. Две торпеды с трёхкилометровой дистанции пробили борт беспомощного корабля.

Новая новость на фоне грядущей катастрофы, выглядела как начало конца, но шока уже не вызывала. Лишь директор ЦРУ снова повторил свою фразу, обращаясь к председателю:

— А вы же говорили, что подобного произойти не может!

— И каковы наши потери? — Голос из своры советников и секретарей.

— В одном только Гротоне проживает сорок тысяч человек, в Нью-Лондоне гораздо больше, а ещё и окрестные поселения, — истерично прошептал советник по национальной безопасности Джонс, — это ужасно, два ядерных взрыва за неполных три часа.

Штаб жужжал, как растревоженный улей. До сидящего в кресле Абамы долетали лишь отдельные обрывки фраз: «срочно вызвать сюда командующего…», «объявить немедленную готовность…», «приказ на взлет дежурным авиакрыльям…».

Следующая фраза прозвучала как гром среди ясного неба:

— Связь с Хьюстоном! Россия на пятой линии! Сами вышли по каналу через международную космическую станцию!

Всё вдруг остановилось. Все уставились на президента с надеждой, лишь в глазах Джеймса Картрайта мелькнула затаённая тоска.

— Громкая связь, — вскочив, распорядился Абама.

Убедившись, что приказ выполнили, придав голосу положенную правителю великой страны силу и уверенность, он произнёс:

— Президент Соединенных Штатов слушает.

В комнате стояла гробовая тишина.

— Господин президент, это премьер министр России. Наш президент, знаете ли, сейчас несколько занят, — русский говорил на английском языке с заметным акцентом, но даже сквозь эту завесу недопонимания явно угадывались интонации, больше похожие на издёвку.

— Я слушаю вас, — Абама всеми усилиями старался не выдать дрожь в голосе.

— Вы действительно решили воевать с Россией с применением спецзарядов?

— У нас произошла накладка, несанкционированный запуск ракет, — Абама не удержавшись, заговорил быстрее, — мы не могли связаться с вашим президентом.

— Мы принимаем возможность возникновения у вас проблем, в свете последних событий, — премьер, в отличие от Абамы, говорил вкрадчиво и медленно, пытаясь правильно произнести английские слова, — ракеты ваши мы собьём…, одну секунду…, мне доложили — уже.

Абама встретился взглядом с председателем. Тот, оторвавшись от своего переносного экрана, молча, кивнул.

Директор ЦРУ Джон Бреннан с шумом выдохнул воздух из лёгких, и полушёпотом сказал:

— Первый раз!

— Что, первый раз?

Бреннан, услышав тихий голос почти над самой головой, удивлённо оглянулся — за спиной маячил ссутулившийся работник аппарата президента.

— Первый раз подумал о русских хорошо, — после лёгкого колебания, всё же решил он уточнить, с интересом взглянув на молодого человека.

— Неужели? А как же во время и после их перестройки, когда русские ушли из Германии, когда задружились с нами, и всё прочее, что вы о них думали?

В голосе сотрудника звучала скрытая ирония или вернее насмешка, и Бреннан наморщил лоб, с неприязнь подумав:

«Что себе этот хлыщ позволяет? По-моему вился при пресс-секретаре. Из многочисленных помощников. Понабирают по блату всяких… дилетантов»!

Однако ж сподобился ответить:

— Ну, это же очевидно — дураки!

— …поэтому, — продолжал русский премьер, — думаю, вам не имеет смысла приводить свои стратегические силы в боевую готовность.

Абама снова многозначительно посмотрел на Картрайта. Тот кивком подтвердил — нужные распоряжения уже пошли по инстанциям.

— Я уже отдал соответствующие распоряжения, — только теперь лоб президента США, не смотря на усиленную работу кондиционера, покрылся мелкими капельками пота, — надеюсь, между нашими странами не возникнет разногласий из-за этого неопрятного инцидента.

— Конечно, конечно! Только надо уладить небольшой финансовый вопрос.

— Объясните, — не понял Абама.

— На семь ваших баллистических ракет, пришлось истратить семь наших зенитных С-500, — казалось русский хотел подчеркнуть факт качества: одна баллистическая ракета — одна зенитная против, — а они, знаете ли, немалых денег стоят.

— О, да, конечно, назовите стоимость, и мы возместим ущерб.

После того как русский премьер назвал стоимость одной ракеты, кто-то в комнате возмутился — цена, как минимум втрое завышена, даже с учётом эксклюзивности продукта военного назначения.

— Господин премьер министр, — наконец стресс Абамы прошёл, к нему вернулась уверенность и способность шутить, мне тут говорят, что вы требуете слишком большую плату за оказанную вами услугу по утилизации наших… ядерных отходов, или вы потратили больше своих С-500?

— Сколько мы потратили ракет, можете просмотреть запись с ваших спутников-шпионов. А цена завышенная, товарищ фельдмаршал, за конспирацию.

— Фельдмаршал? — Удивлённо вскинул брови Абама, — какой…, конспирация? Боюсь, мы чего-то недопонимаем.

— Мы будем молчать об инциденте, — просто добавил русский.

— Думаю, не у одних нас есть спутники-шпионы, всё ровно узнают…

— Одно дело подглядеть, другое — наше официальное заявление, скандал, общественный резонанс, пресса, — он замолчал, давая собеседнику переварить и осмыслить факты.

— Не думаю, что столь маленькая сумма окажется проблемой для бюджета Соединённых Штатов, — Абама постоянно косился на своих советников.

— Это прекрасно, что мы нашли общий язык. Желаю Соединённым Штатам поскорее разобраться со своими… э-э-э… неординарными проблемами.

После завершения беседы, Абама повернулся ко всем присутствующим:

— Мы только что преодолели кризис покруче, чем карибский прошлого века.

— Вы понимаете, чего мы только что избежали, это был бы конец всему! Вы понимаете? Вы понимаете? — Пролепетал советник Джонс, вытирая со лба пот. Его колотило в истерике, а в глазах до сих пор стоял испуг. Он схватил кем-то вовремя подсунутый стакан, но никак не мог хлебнуть и глотка, расплёскивая воду.

И вот тут почти все заговорили разом. Нестройный хор голосов заполнил помещение радостным гулом, некоторые идиоты срывались на хлопки ладонями, словно празднуя победу.

— Сдаётся мне Министерству обороны придётся раскошелится ещё и на туалетную бумагу для кое-кого, — буркнул директор ЦРУ, глядя на побелевшего как мел Джонса, наконец залившего влагу в глотку.

Бреннан сидел у самого края стола, сжимая в руке пустую чашку кофе. Только сейчас он заметил, как крепко её сжимал.

Джон Бреннан гордился своими семитскими корнями, однако считал, что чересчур подвержен эмоциям, в отличие от заматерелых англосаксов. С излишним раздражением, поставив чашку на стол, он стал просматривать принятую информацию на мониторе личного коммуникатора.

— А русские действительно выпустили семь ракет — стоит призадуматься. Но каков нахал! Что за манера вставлять словечки на своём варварском языке? По-моему, он издевался над нами, — перекривляя русского премьера, он сам того не замечая, кривил губы, морщил лоб, излишне гримасничая, — «желаю Соединённым Штатам поскорее разобраться со своими неординарными проблемами». Не думаю, что он был искренен.