Отряд "Омега"

Хафизулла может запомнить дорогу с первого раза, даже ночью в незнакомом городе. Таким вещам специально обучают хашишеев. А Василий запутался. Он устал считать темные переулки, повороты, бульвары.

— Город без света. Пастбище воров.

— Пастбище шпаны, — поправил Борис. Он уверенно крутил руль, проносясь через узкие улочки, выскакивая на проспекты и снова ныряя в темноту. На заднем сидении Хафизулла внимательно смотрел по сторонам, запоминал — на всякий случай.

Больше в шикарной машине Бориса никого не было. Остальных он запер у себя на квартире — шестой этаж, толстенная бронированая дверь. Ольга сразу кинулась в ванную, девушки — спать, а Пурдзан и Мин-хан с любопытством засели перед телевизором.

— Ксивы. Пушки. Сначала — ксивы, — бормотал Борис себе под нос. И не переставая курил.

Василий тоже закурил. Местный табак оказался великолепным.

Миновав очередной перекресток, Борис свернул на бульвар и почти сразу — в переулок. Поставил машину носом к выезду.

— Пошли. Заведение у местной братвы зовется «Буфет». Там крымские люди, меня знают. Вась, Хаф, вы там поменьше трепитесь, больше улыбайтесь. Вы как бы для мебели. А если что… Но там, по идее, ничего такого не бывает.

У двери на стене висела табличка: "Гостиница Кубань". Тесный холл с гардеробом, коридор. В коридоре Василий уловил знакомый сладковатый запах.

— Здесь живут турки?

— С чего ты решил? — удивился Борис.

— Пахнет гашишем.

— А, это Гарик напыхтел. Он — большой любитель.

— Гарик?!

— Не волнуйся. Гариков полно.

В небольшом прямоугольном зале жмутся друг к другу столики, шумят посетители — в основном, молодые. Василий отметил, что здесь все друг друга знают. Несколько человек приветливо помахали Борису со своих мест.

Борис подошел к стойке, поздоровался с буфетчиком за руку, заказал коньяку. Василий и Хафизулла, к ужасу Бориса, попросили для себя щербета, но буфетчик, громила в ослепительно белой, как у Мин-хана, сорочке, только усмехнулся и налил два стакана какой-то коричневой бурды с пузырьками. Бурда оказалась приторной на вкус.

Василий брезгливо поставил свой стакан на стойку. А Хафизулле понравилось.

— Колу пьешь? Зря, от нее зубы гниют. Привет, Борь, ты из Крыма?

Сутулый человечек в аккуратном сером костюме пил коньяк, облокотившись о стойку.

— Здравствуй, Студент, — ответил Борис, — нет, я прямо из Турции.

— А, я, вот, завтра в Крым собираюсь. Новость слышал? У Рыбака всех крымских людей застрелили.

— Кто?

— Говорят, Талгат. И тебя там видели. Но тебя ведь там не было, говоришь?

— Нет.

— Значит, обознались.

— А кто обознался-то?

— Да… — замялся Студент, — пошли лучше к нам туда. Тебя как раз Бультерьер искал.

— Так. Он-то мне и нужен… Погоди. Восемь ксив надо, очень срочно.

Студент допил коньяк, аккуратно подвинул рюмку к буфетчику.

— Саш, еще столько же, можно?

— Тебе еще две можно, — предупредил буфетчик, — а потом ты просил тебе не давать.

— Помню, помню… Ксивы? А как срочно?

— Сейчас, — Борис поджал губы и очень серьезно посмотрел в глаза Студенту. Студент ответил таким же взглядом. Потом пожал плечами.

— Ну ладно… Звони завтра в три дня. Ксивы с нуля, или у них уже есть?

— С нуля.

— Тогда по штуке.

— Легко, — Борис поставил на стойку пустую рюмку, — а если я завтра не позвоню, значит — отбой, не надо. Пошли к Бультерьеру.

Бультерьер сидел у дальней стены с двумя высокими девушками в рыжих париках. Увидав Бориса, он сразу что-то коротко шепнул девушкам. Обиженно надув щечки, девушки встали и отошли к стойке.

Бультерьер был невообразимо толст и весел. Несколько минут он выражал свою радость от встречи с Борисом, потом начал рассказывать какой-то длинный анекдот и вдруг, не закончив, спросил:

— Калаши есть? Сто калашей нужно, позарез.

— Есть. В Крыму. Цена обычная.

— Беру! Куда идти?

Борис вырвал листок из записной книжки, написал телефон.

— Севастополь. Телефон запомни и потеряй. Сожги лучше. Спросишь Вадима, скажешь — от меня, забрать то, что я не взял. Ему ничего не давай, я уже заплатил. Все деньги — мне. Нормально?

— Не то слово!..

— Теперь у меня к тебе вопрос. Большие пушки. Ракеты. Нестандарт, по чертежам.

— Очень дорого.

— Золото и платина. Слитки без клейма. В диком количестве. А могу и просто деньгами…

— Нет. Самое оно. Вертолетный завод под Казанью. Сделают все, у них денег нет. Только через начальство не суйся. Вот, дай твою книжицу.

И Бультерьер записал Борису в книжку номер телефона.

— Это сжигать не обязательно. Спросишь Александра Ильича. Сошлешься на меня, все объяснишь — не по телефону, разумеется. Видишь, как хорошо? Да, арбалеты нужны?

— Нет, вроде…

Но тут встрепенулся Хафизулла:

— Арбалеты? Какие?

— Пистолет, стрелы металлические, убой — двадцать пять метров.

— А прицельная дальность?

— Столько же… Да пойдем, взглянешь. У меня образец в багажнике.

Борис с Василием пытались возразить, но глаза Хафизуллы загорелись. Бультерьер с трудом выбрался из-за стола и, тяжело переваливаясь, пошел к выходу. Хафизулла — за ним. Борис и Василий — тоже.

Низкая спортивная машина Бультерьера стояла не в переулке, а за углом, в абсолютно темном дворе.

— Вот, — Бультерьер откинул багажник, посветил фонариком, — игрушечка.

Арбалет оказался совсем маленьким, такой легко помещается за пазухой. Хафизулла повертел его в руках, ловко взвел тетиву.

— Стрела есть?

Бультерьер протянул короткую алюминиевую стрелу со стальным наконечником.

Хафизулла наложил стрелу.

— Во что бы попробовать?..

— Осторожно. Убьешь кого-нибудь.

— Нет. Дай-ка фонарик.

Хафизулла отошел вглубь двора, посветил фонариком на деревья.

— Вот, здесь, видишь — листок? У самого ствола? Иди сюда.

Бультерьер подошел.

— Ну?

— Буду стрелять от машины.

— Света не хватит. Фонарик слабый.

— Я без света.

— Че-го?!

Хафизулла побежал к машине. Бультерьер заторопился следом.

— Подожди, а то в меня попадешь. Потеряешь стрелу…

— Заплачу.