Журнал «Приключения, Фантастика» 3 ' 96

Но задерживаться на одном месте не стоило.

— Я вижу шлюз, — прошептал Иван. — Надо бежать, только тихо, без шума. Нас не хватит на всех этих тварей!

Три шахты они преодолели одну за другой, перебегая по трубоходам, на четвертую пробивались с боем, прожигали мембраны, крушили переборки. К шлюзу прорвались через груды трупов, выволокли из бронированной ячейки одного из первозургов, хлипкого бородатого типа с кривым, перебитым носом и большими ушами. Тот сразу понял, что шуток с ним шутить не будут и раскодировал агрегат переброски. Где-то за пленкой завыл натужно гиперторроид Д-статора, задрожал плавящийся воздух… Их вышвырнуло прямо на титановые настилы-мостки, по которым четверо андроидов тащили упирающихся и визжащих женщин, тянули, позабыв все правила поведения с людьми, раздавая тумаки направо и налево, заламывая руки. Все было понятно, Полигон закрылся, ему нужна биомасса, через несколько часов он замкнется в себе, в собственном искривленном пространстве и уйдет из Вселенной. Они поспели вовремя!

— Не жалей гадов! — крикнул он Олегу.

И сам бросился с кулаками на андроидов. Тут он не мог крушить все подряд, тут требовалась ювелирная работа. В считанные секунды Иван перебил нелюдей, посбрасывал их с головокружительной высоты.

— Иди за мной! — приказал он Алене.

Но та вырвала свою руку из его ладони. Она ведь еще не знала его, они еще не познакомились даже.

— Мама! — выдохнул в лицо девушке Олег.

Та поглядела на него как на слабоумного, улыбнулась.

— Хватит! — заорал во всю глотку Иван. — Какого дьявола!

Он вспомнил, как в огромной пещере исполинское чудовище жевало, перемалывая в месиво женские голые тела, как сочилась с мерзких губ густая алая кровь, как оглушительно громко ударилась об пол откушенная голова… Они еще не знали, что все это будет, будет с ними, что уже готовы анабиокамеры, готовы гигантские холодильники, что сборища «исполнителей Предначертанного» жаждут новых жертв, и что жертвами этими будут они… Он не мог полагаться на второй вариант — а вдруг не пройдет! вдруг не получится! что тогда?! Нет, только сейчас! Только наверняка!

— Отец! — захрипел Олег. — А как же… я?! Иван все понял сразу.

— Крепись, сын! — процедил он. — Ты уже есть! С тобой ничего не случится! Ты есть!!!

Он подхватил Алену на руки и бросился по мосткам к приемному люку. Обезумевшие от страха женщины бежали вслед за ним, нерасторопных подгонял Олег. Слезы текли из его глаз — еще никто на всем свете не испытывал того, что испытал в эти мгновения он. Отец никогда не встретится с матерью. Вот сейчас, через считанные минуты их пути разойдутся навсегда — отец вернется в XXV-й век, а она останется в XXXI-ом, а это означает одно — он никогда не родится, он исчезнет, его не будет, и все уже решено!

— Быстрей!

Они выбили еще двоих андроидов из трубохода, затолкали в машину женщин. Рванули по бесконечно длинной трассе. Алена билась, ругалась, ничего не хотела понимать. Никогда Иван не видел ее такой молодой и такой разъяренной… а ведь совсем недавно она прижималась к нему, спрашивала с надеждой в голосе, молила глазами. И он ей ответил: «Правда!» Он обманул ее.

Шестислойные внешние ворота были заблокированы, пришлось применять чрезвычайные меры. Иван еще раз добрым словом помянул волхвов Старого Мира, своих старших братьев, что пришли ему на помощь.

Они вырвались наружу, едва не задевая оплавленных краев дыры.

Космолет, на котором прилетели практикантки, висел во мраке, до ближайшей планеты была пропасть пространства, даже мерцающий свет звезд не доходил сюда. Иван шел на трубоходе с сигналом СОС. Их втянули в приемный отсек без разговоров. Как мало оставалось времени, как хотелось пройтись по этому кораблю будущего, осмотреть его, пощупать своими руками, как страстно желалось не выпускать ее, Прекрасную Елену, из объятий.

— Слаб человек! — прошептал Иван сквозь слезы. И она сразу успокоилась, перестала вырываться.

— Зачем вы это сделали? — спросила она, глядя исподлобья, угрюмо и обиженно.

— Потом узнаешь! — ответил Иван грубо, понимая, что, чем меньше ей доведется узнать, тем легче будет жить, а ведь ей еще предстояла очень долгая жизнь.

На командира космолета он не стал тратить времени. Он говорил не с ним, а с его мозгом, напрямую, не говорил, а приказывал: «Немедленно на Землю! Исполнять приказ!» Олег ждал снаружи, в крохотном шлюпе, ему самому не нужен был и шлюп, но сын мог погибнуть в пространстве. Командир ушел в рубку.

А Иван притянул к себе Алену, которую и звали-то вовсе не Аленой, и даже не Прекрасной Еленой, это в скитаниях по Пристанищу они придумали ей, беспамятной, сбежавшей от палачей из анабиокамеры, новое имя. Но он не стал спрашивать, как ее зовут.

— Прощай, Алена, — прошептал он ей в ухо, прижимаясь мокрой своей щекой к ее щеке, — все это было, правда! И я вернулся! А теперь опять ухожу. Прощай!

Он приник к ее губам в долгом поцелуе. И теперь его слезы мешались с ее слезами. Она ничего, абсолютно ничего не понимала, но плакала навзрыд.

— Прощай! — глухо сказал он в третий раз. Оторвался от нее. Пошел прочь.

— Сумасшедший!

Она смотрела ему вслед. Она понимала, что никогда и ничего не узнает про этого странного человека. И все же он был ей не чужой, вот это она узнала наверняка.

Они успели отчалить, прежде, чем космолет нырнул в подпространство. И Олег напомнил:

— У нас осталось сорок три минуты. Но не стоит возвращаться. Он не придет.

Иван пропустил слова сына мимо ушей. И сказал ни с того ни с сего:

— Когда-то, чтобы пробраться из внешних слоев в Чертоги Избранных Пристанища, мне понадобилась вся жизнь…

— Теперь мы успеем за эти минуты! — осек его Олег.

Иван вздохнул и сокрушенно посмотрел на сына, что тот мог понимать в жизни, сосунок! Ему тоже не хотелось возвращаться в чертову ловушку. Но он сам назначил встречу.

С расстояния полутора миллионов верст Полигона вообще не было видно, слишком близко. Полигон чудовищно велик, а большое видится на большом расстоянии. Иван казался сам себе микроскопической букашкой, которая зависла над бескрайней плоскостью. А за плоскостью была бескрайняя вселенная. Что делать букашке в чужой вселенной?! Он давно решил этот вопрос для себя. Нечего! Но чтобы не ошибиться, букашка должна познать и чуждый ей мир… Да, они все называли его амебой, тлей, комаришкой, слизнем. Может, он и был таким… когда-то. Теперь он иной. Теперь он знает, что все вопросы решаются на Земле. Прав был батюшка, прав! Но он обязан дать шанс тому, кого уже спас однажды.

— Смотри!

Иван поднялся из кресла управления, подошел к мембране, застыл перед ней… и серая плоскость начала выгорать, будто ее снаружи прожигали плазмометом. Забрало Олегова скафандра моментально защелкнулось, спасая его от удушья — воздух вырывался из шлюпа со свистом и воем.

— Отец, ты спятил?! — заорал он.

Иван повернул голову и подмигнул. После этого голыми руками разодрал края оплавленной брони — и как был, в расстегнутой рубахе, черных кожаных штанах и сапогах, без защиты, без скафа и даже без самой простенькой маски на лице вышел в открытый космос.

Олег бросился за ним следом. Первое, что промелькнуло у него в голове: отец решил покончить с собой, после прощания с его будущей матерью. Допустить этого никак нельзя было.

Но он ошибся.

Иван стоял на обшивке шлюпа, возле жуткой дыры. И пристально смотрел в сторону Полигона. Он ухватил Олега за твердую и холодную перчатку, притянул к себе, обнял за плечи и спросил:

— Ну, сынок, скажи, что ты видишь там?

— Ничего, — машинально выговорил Олег, еще не веря своим глазам, и глядя больше на живого — здорового отца, чем туда, вниз, в тускло чернеющую неестественную бездну Черной Пропасти, — ничего, кроме шлюзовых ворот, вон они! — Он ткнул пальцем в то самое место, откуда они совсем недавно вырвались. Ворота эти торчали неестественными и лишними в пустоте, человек, ничего не знающий, принял бы их за космический мусор, невесть как оказавшийся в этой глухомани. Зато с другой стороны высвечивались десятки кораблей обеспечения, станции слежения и много всего прочего, непонятного, но впечатляющего.