Дни без князя

Афанасьев Иван Борисович, Сергей Жданов

Дни без князя

— А знаешь что, Ведмедь, — проникновенно сказал Кондрахин, — нечего тебе здесь штаны протирать. Согласен, что Тегле — твоя родина, и вообще я ничего против нее не имею. По большому счету, — подумав, добавил он, — но ведь мы нужны гораздо больше в других местах.

Ведун задумчиво почесал вьющуюся бороду, еще более отросшую за время пребывания в Улбиене Ласе. Он так и не набрал учеников, хотя упрямо продолжал настаивать, что учит членов братства одним только собственным примером.

— Так то оно так, — ответил он, наконец, — одно мне не нравится: мы с тобою будем выполнять волю неведомых мне Просветленных. А то, что я не ведаю, в то я и не верю. Сам же говорил, как тебя один из них отчистил. А за что? За то, что ты жизнью рисковал, схватившись с этим Джироло.

— За дело, Ведмедь, за дело я получил. Нельзя было трогать картину Третьей Печати, и уговора о том не было. Своевольничал я, и ерунда вышла.

Нигилист хмыкнул.

— Да ладно уж. Скорее, это я виноват. Без меня ты бы все равно не управился.

— Вот-вот, — поддакнул Юрий, — там, куда предстоит отправиться, мне тоже одному дела не осилить.

Хитрость была очевидной, но Ведмедь на нее легко купился. Видимо, внутренне уже давно согласился на предложение Кондрахина, а ворчал и возражал по своей природной склонности находиться ко всему в оппозиции. После скудной и бесхитростной сугубо растительной трапезы, иной еды нигилист и не употреблял, он предложил Юрию пройти к озеру, и долго задумчиво стоял на берегу, всматриваясь в водную гладь, подернутую легкой рябью.

— А знаешь, мы ведь с тобой действительно напортачили, — неожиданно сказал он. — Когда Олкона покинула Тегле, я что-то ощутил, но не понял — что. Потом догадался, что это новый мир возник. А это не к добру. Вот ты здесь войну остановил, значит, где-то еще она вспыхнула, да так вспыхнула, что костей не соберешь.

— Ты там уже побывал? — глухо спросил Юрий. Он-то знал от Просветленного наставника, что его руками Враг создал аналог Тегле. Только в том аналоге разразилась кровавая бойня между религиями и народами. И битва была такова, что победителей в ней быть не могло.

— Нет, ответил Ведмедь, — мне путь туда заказан, сам не знаю, почему.

Ответ на это "почему" отлично знал Юрий, но не стал ничего объяснять своему бывшему, а может, и будущему напарнику. Будет день, будет и пища. Он поднял с земли небольшой плоский камешек и запустил его плашмя по воде, как пацаном проделывал это на Оке, соревнуясь со сверстниками. Только на этот раз камешек его, словно бумеранг, описал длинный круг и послушно выпрыгнул на берег у самых ног.

— Так куда мы направляемся? — спросил Ведмедь.

— Мир называется Амату. Как и Тегле, относится к земной грозди, но возник значительно раньше, в эпоху массового переселения народов.

— Даже не слыхал, — покачал кудлатой головой Ведмедь. — А ведь казалось, везде побывал.

— Не мудрено, — отозвался Юрий, — там происходит нечто странное, и Просветленные его закрыли. Они это умеют.

— Так как же мы туда попадем?

— Я бы ответил: с Божьей помощью, да ты ведь не оценишь, — рассмеялся Кондрахин, одновременно подавая Ведмедю руку.

Ладонь ведуна была широкой и твердой на ощупь, словно он только и занимался тяжким физическим трудом, хотя на самом деле основным его занятием было непрерывное медитирование. Просветленные нехотя согласились, чтобы в очередном путешествии Юрия сопровождал нигилист. Для них одной из составляющих истинного знания считалось авторитетное свидетельство, а Ведмедь, со своим отрицанием всех и вся, был чужд им. Но Юрий сумел настоять на своем.

— Ну, так что мы тянем время? — спросил ведун. — Пошли.

Третий раз Юрий совершал путешествие самостоятельно, без Проводника. Теперь Проводником предстояло стать ему самому, и было немного боязно. Не выпуская ладони Ведмедя, он вступил в пространственно-временной туннель, подготовленный для него Просветленным Алишером, и мир закрутился в синюю воронку.

За высоким частоколом толстых, ошкуренных и заостренных на вершинах бревнах, царила суматоха. Кто-то куда-то бежал, беззлобно, но отчаянно брехали тощие собаки, у высокого резного крыльца каменного дома галдели мужики. И над всем поселком гремел голос длинного, как колодезный журавель, поджарого старика, отдававшего распоряжения. Видимо, он и сам не понимал, что во многом сам породил эту сутолоку и неразбериху. Одет он был в новые домотканые портки и длинную, вышитую геометрическим орнаментом рубаху, перехваченную у пояса красным плетеным ремнем. И хотя мужики, которыми сейчас командовал старик, были одеты не в пример хуже и грязнее, все-таки в нем невозможно было признать барина. Скорее, управляющий.

Наконец короткий инструктаж был закончен, и мужики нестройной толпой, в сопровождении десятка собак вышли из настежь распахнутых ворот.

Навстречу им, по тракту, выходящему из густого леса и избитому вдрызг копытами коней и тележными колесами, неспешно двигались двое пеших. Расстояние пока не позволяло определить, кто они такие — жители поселка или пришлые.

Кондрахин с Ведмедем не торопились. Совершив перемещение на Амату, они на четыре часа задержались в лесу. За это скоротечное время Юрий, пользуясь методикой Просветленных, преподал напарнику урок местного языка. Ситуация, с одной стороны, была благоприятная: вся планета говорила на едином наречии, произошедшим из санскрита. С другой — не выдашь себя за иностранца. Сейчас Юрий, неторопливо продвигаясь к поселку, обнесенному частоколом, экзаменовал в последний раз своего товарища. Ведмедь имел множество талантов, а вот лингвистических среди них не оказалось, и Кондрахин был недоволен.

Одеты оба были совсем непритязательно: босые, на бедрах что-то среднее между шортами и набедренными повязками, а головы прикрывали от солнца матерчатые повязки, отдаленно напоминающие чалму. Верх туловища и вовсе был обнажен. Для Юрия такой наряд казался не слишком теплым — хоть и солнечно, но не жарко, да и от насекомых приходится то и дело отбиваться, а вот Ведмедю, тому все равно.

Они сблизились с отрядом мужиков, отметив, что каждый нес по нескольку просмоленных факелов. Время едва перевалило за полдень, потому нетрудно было догадаться, что их экспедиция обещает затянуться. В свою очередь мужики тоже беззастенчиво разглядывали чужаков, не сбавляя, тем не менее, скорого шага.

Ведмедь с Кондрахиным посторонились, пропуская мимо себя нестройную процессию, и продолжили путь к поселку.

— Куда это они? — спросил Юрий напарника, не успев разобраться в неоформленных мыслях встречных мужиков.

— Вроде, в лесу кто-то потерялся. Искать идут.

Так же неторопливо они вошли на территорию огороженного поселка. Бросившуюся на них лохматую собаку Ведмедь усмирил одним лишь взглядом. Юрий тем временем огляделся. Каменное строение в центре — это, конечно, княжеский дом. А может, здесь он называется дворцом — все зависит от притязаний владельца. Другие постройки деревянные. Дымоходов не видно. То ли топятся по-черному, то ли зим здесь не бывает. Хотя должны быть: растительность явно не тропическая. А вот тот старик, что торопится к ним через площадь, наверняка, сейчас здесь за старшего. Уж больно вид самоуверен.

— Готов? — полуутвердительно спросил Кондрахин напарника.

Тот без слов кивнул.

— Кто такие? — грозно окликнул их старик-управляющий еще издали. Был он жилист и, по своим годам, еще в силе. Лишь выцветшие подслеповатые глаза говорили о его истинном возрасте.

— Странствуем мы, — за двоих ответил Кондрахин на чистейшем амату.

— Не ко времени вы явились, ох, не ко времени. Горе у нас. Ну, да ладно, проходите. Мы гостям еще никогда не отказывали. Как величать прикажете?