Дни без князя

— Юр, а он — Вед, — за двоих представился Кондрахин. — А что тут у вас стряслось?

— Да вот, княжич молодой в лесу потерялся. Пошел с дворовыми детьми за ягодой, да и отстал где-то. Они уж под утро вернулись, все его кликали, но так и не сыскали.

— Как он выглядит? — не совсем правильно строя фразу на амату, поинтересовался Ведмедь.

— А что, видали вы в лесу ребенка? — встрепенулся старик. — Ну-ка, ну-ка!

— Да нет, не видали. Но знать-то должны: как людям в горе не помочь?

— Трудновато вам, однако, будет. Места знать надо здешние. Князь велел всем дворовым в лес идти. Сейчас вот последний отряд отправил — тех мужиков, что с покоса вернулись. Хотите — идите вслед. Или передохнете малость? Путь, чай, не близкий проделали.

— Да мы привычные, — отмахнулся от предложения Кондрахин. — Пойдем, пока не остыли.

— Ну, дело ваше. Повезет парнишку найти — князь отблагодарит. Он хорошего не забывает, да и щедрый. А про княжича слушайте, а то и впрямь с кем перепутаете, князь-то ведь ту ребятню, что с сыном его в лес отправлялась, с собою прихватил. Ну, чтобы место точно указали, где они с княжичем разминулись. Так вот, отрок наш девяти лет будет, хотя росту высокого, не по возрасту. А главное — рыжий, как солнышко на закате. Одет был в курточку лиловую, штанишки длинные, по щиколотку, и сандалии на босу ногу.

— Пошли? — обратился Юрий к напарнику.

— Погоди чуть.

Ведмедь сосредоточился, и Кондрахин понял, что ведун с Тегле сейчас обшаривает ментальным взглядом каждый уголок этого полудикого края. Он позавидовал белой завистью. Ему для того, чтобы отыскать человека, должно быть известно астральное поле, хотя бы в общих чертах. Так он когда-то отыскал в Германии Тополя, ставшим ему, хоть и ненадолго, другом и союзником. Ведмедю же почти ничего и не требовалось, так, общие сведения, типа полицейских примет. Кондрахин еще раз порадовался своему выбору и своей настойчивости перед Просветленными, когда отстаивал кандидатуру нигилиста.

— Не в лесу пацан, — наконец твердо произнес ведун. В конюшне на сеновале. Спит без задних ног.

Управляющий, хоть и не поверил, поспешил за уверенно шагавшим, словно знавшим каждый уголок поселка, кряжистым Ведмедем. На задворках княжеского дома действительно оказалась конюшня. По приставной деревянной лестнице все трое взобрались на чердак. Здесь вкусно пахло сеном. Свет из оставленной распахнутой двери вырвал из полумрака сандалию, потом другую. Юный княжич спал, зарывшись в сено целиком, и выдавали его только торчащие из сена ноги.

Управляющий бросился к нему. Было очевидно, что привязан к княжичу он не только и не столько по службе.

Мальчишка с трудом проснулся. В его еще полусонных глазах металась радость, перебиваемая плохо скрытым страхом. Не иначе, как боялся наказания. В волосах цвета начищенной меди запутались сухие цветки клевера и травинки. На незнакомцев он почти не обратил внимания.

А управляющий пребывал на седьмом небе от счастья.

— Нашелся, нашелся, родимый! — все повторял он одну и ту же фразу, а по его выбритым морщинистым щекам скользнули две слезинки.

Оказалось, что княжич отстал от сверстников, увлекшись сбором поздней малины. Пока были слышны голоса, он совершенно не тревожился, сам откликался на "ау". Но голоса постепенно удалялись, и он пропустил тот момент, когда уже не слышал их. Пробовал кричать, сложив ладони рупором, но безуспешно. И даже тогда княжич еще не испугался, хотя и не знал леса. Он пошел туда, где, по его мнению, должна находиться ребятня. Но летели часы, а никого, кроме вспугнутого им зайца, он не увидел. По молодости и неопытности он двигался, удерживая солнце по правую руку, забыв, что Амату вращается, и светило перемещается по небосводу. Таким образом, мальчик шел по широкой дуге, все более отклоняясь от нужного курса.

Смеркалось. Княжич взобрался на дерево, надеясь сверху увидеть поселок. Но — то ли дерево оказалось невысоким, то ли слишком удалился он — кроме сплошного зеленого массива ничего не было видать. Когда же небо усеяли ранние звезды, он, наконец, добрался до тракта. Но в какую сторону идти? Совсем недавно придворный астролог Шиванду объяснял ему карту звездного неба, и княжич пошел на север, держа в виду звезду Та Нанг. Еще не рассвело, когда он добрался до поселка. Ворота оказались распахнутыми — это уходили на его поиски первые отряды. Мальчик незамеченным пробрался на конюшню, где и заснул.

Старый управляющий помог ему спуститься с сеновала. Кондрахин с Ведмедем тоже не стали задерживаться.

— Хорошее начало, — шепнул Юрий на лестнице, — повезло. Кстати, ты успел прозондировать Амату?

— Говори по-человечески, — попросил ведун, — а то я многих слов не понимаю. Если ты в смысле астральных полей, то да. Странное здесь что-то. Множество отдельных точек активности. Но такого ведь не бывает. Взять хотя бы братство Увилбене Ласа: люди со схожими способностями тянутся друг к другу, а здесь, как будто нарочно, разбежались.

— А я, кажется, почувствовал скопление в нескольких местах, — возразил Юрий.

— Я тоже. Но ты обратил внимание, какие это слабенькие поля? А другие, те, что по отдельности, напротив, достаточно мощные.

Тем временем старик с мальчишкой уже подходили к крыльцу княжеского дома. Управляющий, обернувшись, пригласил:

— Заходите, гости дорогие! Госпожа будет рада обласкать вас своим вниманием.

От княжеских покоев Кондрахин ожидал большего. В студенческие годы он побывал в московских музеях, где была выставлена мебель царской семьи, и предполагал увидеть нечто подобное. В доме же, куда их пригласили, было разве что чисто и просторно. Деревянная мебель с затейливой резьбой явно нуждалась в услугах реставратора. Орнамент с изображением охотничьих сцен на противоположной от входа стене порядком облупился. Да, аристократы Амату, в том, что касается достатка, а тем более, роскоши, не слишком далеко ушли от своих подданных.

На зов управляющего в гостиную вышла миловидная женщина, примерно одних с Кондрахиным лет. Невысокая, одетая в непривычное для русского взгляда ниспадающее волнами красное платье, с таким же красным камнем в густых черных волосах, собранных в узел, она не выглядела красавицей. Но было в ней что-то привлекательное, особенно, когда она кинулась ласкать сына. Кондрахин с Ведмедем достойно смотрели на эту сцену со стороны.

Когда бурный поток материнских ласк принял более плавный характер, управляющий смог представить гостей.

— Госпожа Ити Шаратхи! Благодаря вмешательству этих странников, княжич обрел чудесное спасение. Я тотчас пошлю кого-нибудь в лес сообщить князю, что можно прекратить поиски.

Управляющий тут же вышел, оставив Кондрахина и Ведмедя в обществе княгини и ее сына. Пришельцы из иных миров понятия не имели, как на Амату следует приветствовать аристократок: поцеловать ли руку, или край платья, или вовсе стать на колени. Но все разрешилось само собой.

— Аю Васанта, сын мой, попрошу Вас прогуляться. Только в лес больше не ходите, — произнесла княгиня грудным голосом.

Мальчик послушно вышел, а Ити Шаратхи широким жестом указала гостям на длинную скамью. И по этому жесту Юрий понял, чем княгиня отличается от тех женщин, которых он успел увидеть в поселке. В ней было что-то царственное, величественное, то, что дает людям властвовать, не повышая голоса.

— Я распоряжусь об угощении, — сказала Ити Шаратхи, — а вы тем временем расскажите мне о себе и о том, каким образом вам удалось отыскать княжеского сына, в то время как десятки местных мужчин сбились с ног в его поисках.

Пока две молоденькие служанки споро накрывали стол здесь же, в гостиной, Юрий неторопливо излагал заранее подготовленную легенду. Дескать, они с другом пошли странствовать в поисках лучшей доли. Географию планеты он более-менее изучил, готовясь к экспедиции, и речь его звучала уверенно и не содержала вопиющих неточностей. Когда же дело дошло до второго вопроса — как был найден мальчик, Юрий недоуменно пожал плечами.