Наперекор страху (СИ)

Наталья Беляева

Наперекор страху

ГЛАВА 1,

Капала с неба противным холодным дождем осень. И жить Андрюшке было неуютно. Впрочем, не столько от противности погоды, сколько от неприятности, свалившейся на его буйную голову. С книжной полки растворился, растаял, исчез один из томов Лермонтова, в котором были любимые Андрюшины стихи. Парень обыскал в квартире все закоулочки, слазил даже в мусорное ведро, но все тщетно. Книги нигде не было.

В это утро Андрей решил возобновить поиски книги. "Может быть, стоит где-нибудь на полке, меня дожидается, – размышлял он. – Кто-нибудь взял да сунул ее не на свое место. Вон книг-то сколько! Я мог от расстройства ее не заметить. Но помню хорошо: ставил там, рядом с другими тремя томами Лер…" Кремнев не успел в мыслях произнести фамилию своего любимого поэта, потому что взгляд его скользнул по тому месту, где должен был стоять четырехтомник. Там его не было, а зияла черная насмешливая дыра.

– Господи! – прошептал Андрей. – Да что же это такое?! Воровство, наваждение, мистика?..

Он беспомощно оглянулся. Но все остальные вещи в квартире стояли на своих местах. Было тихо. Лишь с кухни доносилось нудное кап-кап-кап. Кто-то из домашних не закрутил кран до конца. Андрей побежал на кухню и резко прикрутил кран. Вода, обиженно всхлипнув, остановилась в горле водопровода. А Кремнев бросился к телефону. Дзынь-дзынь-дзынь, и на другом конце провода засипел недовольно сонный голос Юрки Лобова, который на всю катушку использовал вторую смену обучения в школе, тратя утро на оздоровляющий сон.

– Кто? – недовольно спросил Юрка.

– Я, Андрей!

– Чего тебе?

– У меня тут чудеса в решете, вещи из дома пропадать начали! Сечешь?

– Пропадать? – в Юркином голосе появились первые признаки утренней бодрости. – И что пропало?

– Книги.

– Только книга? – разочаровался Юрка.

– Тупой ты. Юрка! – рассердился Андрей. – Дело не в том, что пропало, а в том – почему пропало. Кому это нужно?

– А ты у предков спрашивал? Может, они кому-нибудь почитать дали?

– Юрка, – отчаянно сказал Андрей. – В наше время Лермонтова почитать не берут. Это же не "Анжелика" и не Пикуль. Лермонтов – литература высшего порядка.

– Если высшего, тогда конечно, – неуверенно согласился Юрка, который не был большим знатоком литературы. – Тогда подумать нужно.

– Ты бы пришел, Юрк, а?! – просяще сказал Андрей.

– Ладно, – согласился покладистый Юрка. – Щас чаю хлебану и прискочу.

У Андрея немного отлегло от души. Все-таки с Лобовым ему почему-то было спокойнее. Какая-то уверенная сила исходила от него. И Кремнев решил до прихода друга тоже погонять чаи. Он поставил на кухонный стол большой граненый стакан, которому отдавал предпочтение перед чашками, и собрался плеснуть туда заварку. Но как только носик чайника завис над стаканом, раздалось какое-то пронзительное треньканье – и стакан разлетелся на мелкие кусочки. От неожиданности пальцы Андрея разжались, и заварной чайник хлопнулся на пол. Кремнев, сдерживая дрожь в коленях, опустился на табуретку. Кухня напоминала ту самую посудную лавку, в которой побывал слон. Повсюду блестели и переливались всеми цветами радуги осколки стекла. В этом сиянии и блеске Андрея и застал Юра Лобов.

– Ты что, теперь с горя посуду начал колотить? – поинтересовался он у друга.

– Если бы, – печально вздохнул Андрей, – Сама кокается.

– Как сама? – не понял Лобов.

И Кремнев в мельчайших подробностях изложил ему события, происшедшие за последние полчаса.

– Слушай, Андрюха, а ведь это полтергейст, – твердо сказал Лобов.

– Ты думаешь? – поднял Андрей на Юрку измученные глаза.

– Все признаки налицо. Пока штукатурка не валится да пожары не начинаются, ты домашним ничего не говори. Если безобразия будут продолжаться дальше, они сами увидят. Где у вас веник, давай заметем все. Бабушка придет, скажешь, что выронил стакан с кипятком на чайник. Она поверит и еще обрадуется, что ты не ошпарился.

И друзья, кряхтя и проклиная неведомые потусторонние силы, стали собирать осколки на кухне. Работенка была муторной и утомительной. Когда все до одного "бриллиантика" были затолканы в мусорное ведро, Андрей предложил:

– Пойдем, Юрк, музыку крутить, что ли!

Ребята отправились в его комнату. Здесь передний угол занимала гордость Андрюши – проигрыватель новейшей марки. Кремнев почему-то не любил магнитофоны, считая качество звука на проигрывателе лучше.

– Что послушать желаете, мистер Лобов?

– Давай Гребенщикова, он как раз под настроение.

Андрюша удовлетворенно кивнул. Ему тоже хотелось задумчивой и умной музыки. Он вынул пластинку, поставил ее на вертушку и начал медленно опускать головку с иглой. Эту операцию ему проделать до конца не удалось. Будто диск, выпущенный тренированной рукой спортсмена, пластинка вылетела из проигрывателя, на огромной скорости пересекла комнату и ребром ударила Юрку по лбу. Тут силы оставили ее. она, секунду повисев в воздухе, мягко приземлилась на палас. Это произошло мгновенно. Андрей ничего не успел предпринять, разве что только разинуть рот. С отвалившейся челюстью сидел и Лобов.

– Они уже по-по-покушаются на наши головы, – испуганно, но все-таки с иронией сказал Юра.

– Что будем делать? – спросил Андрей.

– Не знаю, – искренне сказал Юрка и сжал виски ладонями. – В этой ситуации нам, к сожалению, не поможет никто, даже наша доблестная милиция.

– Что же, подождем следующего хулиганства, – решил Андрей.

– Может, пластинки снова, а? – предложил Юра. Андрей без всяких приключений поставил диск на вертушку. Зазвучала музыка. На эти действия "потусторонние силы" не отреагировали никак.

– Не придет, видать, "оно" нынче, – вздохнул Лобов.

– Ага. "Оно" занято на заседании профсоюзного комитета, – съязвил Кремнев.

Юрка хохму оценил и развил сатирический образ дальше:

– И вообще "оно" большой начальник, ведет приемы в определенные дни. Вчера "оно" было на правительственном банкете и в поддатом состоянии издевалось сегодня над нами.

Друзья захохотали. Им стало весело, и они начали перемывать косточки таинственному "оно".

– А может быть, вчера "оно" поссорилось с женой и вымещало на нас свою злость? – выдвинул следующую версию Андрей.

– У него не может быть жены. "Оно" очень вредное, и жена с ним развелась.

– А вдруг "оно" просто-напросто мелкий хулиган и дебошир? Тоща придется вызывать конный наряд милиции, – прыснул в кулак Кремнев. – Как ты, Юрк, думаешь, какое "оно" из себя?

– Во-первых, – задумался Лобов, – лохматое, носастое, на тоненьких кривых ножках…

– Во-вторых, – подхватил Андрей, – с маленькими красными глазками и трясущимися пальцами. А на лбу у него…

Кремнев не успел сказать, что "оно" имеет на лбу. С книжной полки пулей вылетела книга и больно шлепнула хозяина комнаты по голове.

– Ну вот, начинается, – определил Юра. – Довели мы его все-таки до белого каления.

– Портретик, конечно, получился ужасный, – согласился Андрей, потирая ушибленное место. – А мы ведь, Юрк, рискуем с тобой. "Оно" может запросто проломить нам головы.

– А что делать? – спросил Лобов.

– Придумал! – торжественно сказал Андрей и выскочил из комнаты в прихожую.

Вернулся он оттуда буквально через минуту, неся в руках два мотоциклетных шлема.

– Надевай, – протянул Кремнев другу бордовую каску. – Теперь "оно" в худшем случае может наставить нам синяков, во проломить черепушки у него никак не получится.

Ребята нацепили шлемы. Головам стало жарко. Чтобы расслышать друг друга, говорить приходилось громко. Но "оно" затихло, как бы издеваясь над ними.

– Пришипилось? Или касок испугалось? – кричал в пространство Лобов.