Критическая масса

Артур Кларк

Критическая масса

– Я вам никогда не рассказывал, как предотвратил эвакуацию южной Англии? – скромно поинтересовался Гарри Парвис.

– Нет, – ответил Чарльз Уиллис, – а если и рассказывали, то я проспал.

– Ну что ж, – продолжил Гарри, когда вокруг него собралось достаточно слушателей. – Случилось это два года назад в Центре по исследованию атомной энергии возле Клобхэма. Вы его все, разумеется, знаете. Но я, по-моему, не упоминал, что некоторое время выполнял там работу, о которой не имею права распространяться.

– Хоть какое-то разнообразие, – произнес Джон Уиндем, – впрочем, без малейшего эффекта.

– Дело было в субботу вечером, – начал Гарри. – Стоял чудесный денек в конце весны. Мы, шестеро ученых, сидели в баре «Черного лебедя», и окна были распахнуты, поэтому мы могли видеть склоны Клобхэм-хилла и всю местность до самого Апчестера в тридцати милях от нас. Воздух был настолько чист, что можно было даже разглядеть на горизонте двойной шпиль кафедрального собора в Апчестере. Лучшей погодки и не пожелаешь.

У работников Центра установились очень неплохие отношения с местными жителями, хотя поначалу они не очень-то радовались тому, что мы обосновались по соседству. Даже если позабыть о характере нашей работы, они считали, что ученые – некая другая раса, лишенная человеческих интересов. Они переменили свое мнение, когда мы пару раз обыграли их в дартс и угостили пивом, но кое-какое желание устроить нам подвох все же осталось, и нас постоянно спрашивали, что мы намерены взорвать в следующий раз.

В тот день нас в баре должно было собраться несколько больше, но коллеги из отдела радиоизотопов выполняли срочную работу, поэтому мы остались в меньшинстве. Стэнли Чамберс, владелец заведения, заметил, что нескольких знакомых ему лиц не хватает.

– Что случилось сегодня с вашими приятелями? – спросил он моего босса, доктора Френча.

– Они очень заняты на фабрике, – ответил Френч. Мы всегда называли Центр «фабрикой», чтобы название звучало для местных привычнее и не пугало их. – Надо срочно отправить кое-какой груз. Они придут позднее.

– Когда-нибудь, – сурово произнес Стэн, – вы с приятелями изобретете что-нибудь такое, чего не сможете загнать обратно в бутылку. И где тогда окажемся мы все?

– На полпути к Луне, – небрежно ответил доктор Френч. Боюсь, то было несколько безответственное замечание, но глупые вопросы вроде этого всегда выводили его из себя.

Стэн Чамберс обернулся, словно прикидывая, какой объем холма находится между ним и Клобхэмом. Полагаю, он подсчитывал, успеет ли добраться до погреба… или стоит ли вообще пытаться спастись?

– А эти ваши… изотопы, чо вы посылаете в больницы, – раздался чей-то задумчивый голос. – Я вот был на той неделе в госпитале святого Томаса и видал, как по коридору катили свинцовый сейф. Весу в нем добрая тонна. Меня аж жуть взяла, как подумал, чо могет случиться, ежели кто позабудет, как с ним правильно обращаться.

– Мы как-то подсчитали, – сказал доктор Френч, все еще явно раздраженный тем, что его оторвали от метания стрелок, – что в Клобхэме столько урана, что его хватит вскипятить Северное море.

А такое уж точно говорить не стоило, к тому же эта глупая реплика не соответствовала истине. Но не мог же я возражать своему боссу, верно?

Мужчина, задававший вопросы, сидел в нише у окна, и я заметил, что он как-то встревоженно смотрит на дорогу.

– Вы ведь вывозите энти изотопы на грузовиках, так? – спросил он взволнованно.

– Да. Многие изотопы короткоживущие, и их надо доставлять немедленно.

– Так вот, с холма спускается грузовик. Это не ваш?

Все бросились к окну, позабыв о дартс. Когда я смог как следует приглядеться, то увидел большой грузовик, нагруженный упаковочными ящиками, который катился с холма в четверти мили от нас. Время от времени он натыкался на ограды – очевидно, у него отказали тормоза, и водитель потерял управление. К счастью, встречных машин не было, иначе тяжелая авария была бы неизбежна. Но и сейчас ситуация висела на волоске.

Тут грузовик доехал до поворота, съехал с дороги и пробил ограду. Ярдов пятьдесят он еще катился, постепенно замедляя скорость и сильно подскакивая на кочках, и уже почти остановился, но угодил колесом в канаву и медленно опрокинулся. Через несколько секунд треск дерева оповестил нас о том, что ящики вывалились на землю.

– Наконец-то, – облегченно выдохнул кто-то. – Он правильно сделал, когда врубился в изгородь. Парня, конечно, тряхнуло, зато он не пострадал.

И тут мы увидели невероятное зрелище. Дверца кабины распахнулась, водитель выскочил. Даже с такого расстояния было ясно видно, что он очень возбужден – что при подобных обстоятельствах вполне естественно. Но, думаете, он присел, чтобы успокоиться? Как бы не так: он во весь дух припустил прочь от машины, точно за ним гнались все демоны ада.

Разинув рты, мы с нарастающей тревогой смотрели, как он мчится вниз по склону холма. В баре повисло зловещее молчание, нарушаемое лишь тиканьем часов, которые Стэн всегда ставил ровно на десять минут вперед. Потом кто-то спросил:

– Как думаете, оставаться нам тут или нет? Ведь до грузовика всего полмили…

Все отпрянули от окна. Доктор Френч нервно усмехнулся.

– Никто из нас не знает точно, что это один из наших грузовиков, – сказал он. – И вообще я вас только что разыграл. Изотопы взорваться не могут. Это абсолютно невозможно. А водитель, наверное, испугался, что в машине взорвется бензобак.

– Ну да, как же, – ехидно отозвался Стэн. – Тогда почему он до сих пор бежит? Он уже наполовину спустился с холма.

– Знаю! – предположил Чарли Ивен из приборного отдела. – Он перевозил взрывчатку и боится, что она взорвется.

– Вряд ли. Машина-то не загорелась, так чего ему было бояться? А если бы он перевозил взрывчатку, то на машине был бы красный флаг или еще какой-нибудь знак.

– Минутку, – прервал спор Стэн. – Схожу-ка я за биноклем.

Пока он не вернулся, все сидели неподвижно – все, кроме крошечной фигурки у подножия холма, которая на наших глазах, не сбавляя темпа, скрылась в лесу.

Казалось, Стэн смотрит в бинокль целую вечность. Наконец он опустил его и разочарованно хмыкнул.

– Ничего не разглядеть, – сказал он. – Грузовик опрокинулся не на тот борт. А ящики раскидало вокруг. Некоторые разломались. Может, вы там чего углядите?

Френч долго смотрел, потом передал бинокль мне. Он был какой-то очень старой модели и не очень-то помог. На мгновение мне показалось, что вокруг некоторых ящиков витает странная дымка, но ясности это не внесло. Я приписал это скверному качеству линз.

Думаю, вся суматоха так и кончилась бы пшиком, если бы не показались велосипедисты. Они ехали на тандеме вверх по склону и, добравшись до свежей дыры в ограде, быстро спешились и пошли смотреть, в чем дело. Грузовик было хорошо видно с дороги, и когда парочка приближалась, держась за руки, девушка откровенно побаивалась, а парень ее успокаивал. Мы легко представляли их разговор; то было трогательное зрелище.

Но ненадолго. Не дойдя нескольких ярдов до грузовика, они внезапно бросились в разные стороны. Никто из них даже не обернулся взглянуть на другого, и бежали они, как я успел заметить, как-то весьма странно.

Стэн, вновь завладевший биноклем, опустил его дрожащей рукой.

– Все по машинам! – гаркнул он.

– Но… – начал было доктор Френч, но Стэн пронзил его яростным взглядом.

– Это все вы, проклятые ученые! – рявкнул он, запирая кассу (даже в такую минуту он не забыл о своем долге). – Я так и знал, что рано или поздно вы это сделаете.

Потом он уехал вместе с остальными. Никто из них не предложил нас подбросить.

– Глупость какая! – возмутился Френч. – Мы и глазом моргнуть не успеем, как эти придурки поднимут панику, а расхлебывать кашу придется нам.

Я прекрасно его понял. Кто-нибудь позвонит в полицию, и в Клобхэм перестанут пропускать машины, а телефонные линии захлебнутся от множества звонков – совсем как тогда, в 1938 году, после трансляции радиопьесы Орсона Уэллса «Война миров». Может, вы думаете, что я преувеличиваю, но никогда нельзя недооценивать мощь паники. И вспомните, что люди вокруг нас были напуганы и ожидали, что случится нечто ужасное.