"Еще не поздно"

«Еще не поздно»

В семь часов вечера Светка повела нашего замечательного ребенка в парк, полюбоваться на объявившихся там лебедей. Я благословил их, а Оксане сделал персональное внушение, чтобы она ни в коем случае не лезла к ним в озеро. Замечательный ребенок немного приуныл, но вынужден был со мной согласиться. Впрочем, это не помешало ей захватить для них кусок хлеба и огромный огурец. Пришлось ей объяснить, что лебеди огурцов не едят, а ей, Оксане, они очень даже полезны. Я проводил их, минут пять поразмышлял, был ли я прав насчет огурцов и уже собирался включить телевизор, как раздался звонок в дверь.

На пороге стоял высокий мужчина, лет сорока, в легкой летней рубашке навыпуск и брюках совершенно не модного покроя. Глаза его, слегка навыкате, настороженно смотрели из-под густых светлых бровей. Выглядел он так, словно старался узнать меня после долгих лет разлуки, и, видимо, это ему удалось, так как, слегка наклонив голову, он спросил:

— Вы Виктор Павлович Курганов? Я не ошибся?

— Да… Вы ко мне? — удивился я.

— Выходит, к вам. Здравствуйте. Вы уж извините, если я помешал, — голос его звучал вполне искренне.

— Ничего, проходите, пожалуйста, — вспомнить его, как ни старался, я не мог. — Вот сюда, в комнату. Садитесь.

Очевидно, заметив мое смущение, он представился:

— Меня зовут Юрием Семеновичем. Не пытайтесь меня вспомнить, мы ведь с вами не знакомы. Вернее, я-то вас знаю, а вы меня, конечно, нет.

— Это ваша семья? — спросил он, увидев большую фотографию на стене.

Я утвердительно кивнул и, окончательно заинтригованный, не выдержал:

— А по какому вы ко мне вопросу?

Юрий Семенович какое-то время смотрел на меня и лишь затем ответил:

— Вам трудно будет этому поверить, но дело в том, что я пишу о вас книгу.

— Обо мне? — глаза мои поневоле округлились. — Что-то я вас не пойму. Вы — писатель?

— В какой-то мере, — отозвался он. — Вообще-то я историк.

Разговор получался донельзя глупым. Разумеется, я ему не поверил, но вместе с тем и никак не мог сообразить, что ему от меня было нужно. У меня появилось большое желание поскорее от него избавиться, и я принялся проигрывать в мыслях варианты вежливого прощания.

— Что же вы можете обо мне написать? — спросил я, лишь бы нарушить затянувшуюся паузу.

— О! — оживился он. — Я пишу книгу о всей вашей жизни. Я с самого детства мечтал встретиться с вами, — тут он растерянно замолчал.

Это было очевидной глупостью и начало выводить меня из себя. Конечно, в какой-то мере мне было интересно, но не настолько, чтобы с вежливой улыбкой гостеприимного хозяина выслушивать подобные сообщения.

— Да? Очень интересно, — я внимательно наблюдал за ним. — Но ведь вы, Юрий Семенович, по крайней мере, на десять лет старше меня. Как же вы могли с детства мечтать о встрече со мной?

Он даже не растерялся, как понял я теперь, хотя, казалось, вопрос должен был поставить его в тупик. Он просто сидел и словно решал в уме, стоит ли ему отвечать.

— В том-то все и дело, Виктор Павлович. Не знаю, как бы вам объяснить. Хотя, думаю, вы должны будете меня понять. Постарайтесь только не перебивать меня и выслушайте до конца, а потом уж делайте выводы. Согласны?

Я кивнул.

— Допустим, живет на свете некий человек, кто угодно, может быть, и вы. И есть люди, знающие совершенно точно, что человек этот войдет в историю человечества, как величайший ученый своего времени, — я не оговорился, — работы которого буквально перевернут весь мир. Будет вполне логично предположить, что рано или поздно кто-то напишет о нем книгу: книгу о его жизни. И человек, который задумал ее написать, наблюдает за своим героем — не следит, а именно наблюдает. Вначале все идет нормально, но со временем он с некоторым замешательством замечает, что герой его книги совсем не собирается вступать на уготованный ему путь. Что-то не так. Но в чем причина? И тогда принимается беспрецедентное решение встретиться с ним лично.

Я хочу только предупредить вас, что принимать или не принимать всерьез мои слова, это ваше личное дело. Я не буду вам ничего доказывать, поскольку одно мое присутствие здесь уже недопустимо. Но думаю, даже если вы принимаете все это за розыгрыш, мы вполне можем все-таки закончить наш разговор.

С одной стороны, я понимал всю нелепость ситуации, но Юрий Семенович в моем воображении никак не вязался ни с образом сумасшедшего, ни шутника. Выглядел он слишком обыкновенно, и я просто интуитивно ощущал, что врать он не любит и не умеет. Какая-то подсознательная мысль, еще не вполне оформившаяся, но явственно зудевшая в голове, заставила меня спросить:

— Юрий Семенович, с какого вы года?

— С 2098,— машинально ответил он и тут же спохватился; То есть, я хотел сказать…

Что он хотел сказать, я так и не узнал. Самое удивительное, не знаю почему, но я ему почти поверил, по крайней мере, твердо решил, что прощаться нам еще рано.

— Скажите, Юрий Семенович, это правда?

— Этого я вам сказать не могу, — ответил он. — Тогда уж будет лучше, если я сразу уйду.

— Да подождите вы, не торопитесь, — я готов был держать его обеими руками. — Давайте разберемся, я что-то совсем уже запутался. Сначала вы говорите, что пишете обо мне книгу, потом сообщаете, что с детства мечтали встретиться со мной и несколько странно объясняете причину своего визита, а на мой вполне естественный вопрос, с какого вы года, отвечаете, и совсем уж странно. Если отбросить некоторые предположения и поверить вам на слово, то вырисовывается очень интересная картина.

— Я вас понимаю, — ответил мой гость, — мне хотелось бы все вам объяснить, но… Поймите. Меня ведь тогда близко не подпустят…

— Куда?

— Просто я оговорился.

— Все равно вы многое сказали, — попытался я убедить его. — А я от вас ничего не требую. Просто мне хочется поговорить с вами.

— Что вы хотите? — сдался он.

Я задумался. Мысли в голове неслись каруселью, и я не мог остановить ни одну из них.

— Из какого года вы попали к нам? Вы ведь можете это сказать, тем более что цифра мне ничего не даст.

Теперь задумался он, а я во все глаза глядел на него, стараясь найти в нем что-то такое, особенное, и не мог. Человек как человек, встретишь на улице и внимания не обратишь.

— Ну хорошо, считайте, что я вас разыгрываю. Я из 2167 года, — все же решившись, ответил Юрий Семенович и добавил. — Не забудьте, это только шутка.

— Не забуду, — пообещал я. — Значит, путешествия во времени возможны? И как у вас? — вопрос прозвучал обыденно и нелепо, впрочем, как и ответ.

— Спасибо, все хорошо.

Да, вряд ли так что узнаешь. А впрочем, чего я от него добиваюсь? Что хочу узнать? Какие они будут? Своими глазами вижу какие — такие же. Конечно, вопросов много: как живут, чего добились, но этого-то он все равно не скажет.

— Расскажите хоть немного, что можете, о вашем мире, — взмолился я.

— Ну, что я могу сказать? У нас действительно все хорошо… разумеется, с какой стороны смотреть. Проблем пока много… Нет, простите меня, но лучше уж мне об этом помолчать. Вам, наверное, известно понятие парадокса времени?

— Примерно. — Я видел, из него невозможно ничего вытянуть, но все же спросил главное — А почему вы пишите обо мне книгу? Я ведь никакая не знаменитость и вряд ли ей буду.

— Ну, это как сказать… Всему свое время, — улыбнулся Юрий Семенович.

— И чем же я буду знаменит?

— Я ведь говорил, Виктор Павлович, вы будете выдающимся ученым.

— Физиком? — наугад спросил я, так как меньше всего из школьной программы знал ее и чуть не завалил по ней выпускной экзамен.

— Да, физиком, — оживился он.

Честное слово, он смотрел на меня с таким восхищением, что я ему поверил.

— Таким же известным, как Эйнштейн? — снова спросил я.

— Да что там Эйнштейн, — вздохнул Юрий Семенович. — Ведь вы создали… Нет, этого я вам никак, не скажу. Расскажите лучше о себе. Вы вот в этом году собираетесь поступать в институт.