Там, в памяти моей

Плонский Александр

Там, в памяти моей

Александр Филиппович ПЛОНСКИЙ

ТАМ, В ПАМЯТИ МОЕЙ...

Фантастический рассказ

- Милая, уходим в океан.

- Если не возьмешь меня с собою,

я тебя забуду, капитан.

Капитан на мостике уснул,

на руки поник он головою,

и во сне послышалось ему

...если не возьмешь меня с собою!..

Антонио Мачадо

Леда спала, свернувшись калачиком. Утреннее солнце, пронизав полупрозрачную штору, бросало на нее теплые, колеблющиеся блики.

Кор, приподнявшись на локте, пристально рассматривал жену, словно хотел запомнить каждую ложбинку, каждое родимое пятнышко, и пульсирующую на виске голубую жилку, и мраморную чистоту кожи, и мягко очерченную грудь, и рассыпавшиеся пряди волос неповторимого бирюзового отсвета тончайшие нити одухотворенной дыханием моря бронзы...

Веки Леды были сомкнуты, но Кор видел их широко распахнутыми. Она смотрела на мир только так - открыто и дружелюбно. Сияющие внутренним огнем глаза испускали доброту. Глаза любимой женщины, олицетворявшей для него саму Землю...

- Пора, - негромко сказал Кор.

- Уже?!

- Да.

Она разрыдалась.

- Возьми меня с собой, родной мой!

- Ты же знаешь, что это невозможно.

- А как же остальные?

- Они - не ты.

- Значит, не хочешь... Я не нужна тебе!

- Неправда. Но именно поэтому я не могу тебя взять.

- Как ты жесток! Ведь я...

- Забудь меня!

Это вырвалось помимо воли. Но что он мог еще сказать? За год, проведенный в дальнем космосе, на Земле пройдут тысячелетия...

- Пусть будет по-твоему. Я постараюсь забыть тебя, Кор!

"Коллар" был первым пилотируемым звездолетом принципиально нового типа, еще ни разу не испытанным. Его перемещение в пространстве могло происходить двояко. Фотонные двигатели разгоняли его до субсветовой скорости. Но этого было недостаточно для межгалактических полетов. И тогда вступал в силу другой принцип движения, не подчинявшийся законам классической физики - мгновенный гиперпространственный скачок.

Гиперпереход происходил (вернее, должен был происходить, потому что существовал лишь в теории) как бы вне времени - на звездолете оно останавливалось. А на Земле одно столетие сменялось другим...

Результаты запуска, а от них зависела судьба "Коллара", станут известны через многие поколения. Никого из провожавших звездолет уже не будет. Кору предстояло лететь в будущее. Ему доверили испытать "Коллар" и, таким образом, стать первым человеком, преодолевшим гипербарьер. Это было мечтой, от которой он не желал отказаться при всей любви к Леде.

По штатному расписанию экипаж "Коллара" насчитывал пять человек. Но после долгих споров сочли недопустимым рисковать сразу пятью жизнями.

Конечно, не представляло сложности переложить функциональные обязанности экипажа на автоматику. С технической точки зрения беспилотный вариант был предпочтителен. Но кто-то же должен был доказать, что человек способен выжить при гиперпереходе!

И выбор пал на Кора. Однако астропсихологи утверждали, что выдержать в одиночку такое испытание превыше человеческих сил.

В конце концов выход был найден. Кору предложили подобрать экипаж, как если бы предстояло лететь впятером. В него вошли старший помощник Лесков, бортинженер Дед, навигатор, он же специалист по физике гиперпространства, Рогель и, тоже в одном лице, врач, повар, эколог Минин.

Старпома и бортинженера выбирать не пришлось. Это были старые друзья Кора, побывавшие вместе с ним в двух межпланетных экспедициях. Штурмана, способного новичка, рекомендовал Совет звездоплавания. Кор мог бы и отказать, он склонялся к другой кандидатуре, но, поговорив с новичком по душам, зачислил его в свою команду.

Сложнее обстояло дело с врачом. Хорошие врачи оказывались никудышными поварами, хорошие повара не смыслили в медицине, не говоря уже об экологии. К счастью, Кор был знаком с прекраснейшим медиком, вылечившим его от затяжной марсианской кори пять лет назад, и тот согласился ускоренно освоить смежные профессии.

Суть заключалась в том, что с Кором должны были лететь не отобранные им люди, а их информационные эквиваленты. Сами же "спутники" оставались на Земле. Кор обменялся с ними последним рукопожатием за час до старта. На борту корабля ему сопутствовали голографические копии Лескова, Деда, Рогеля и Минина.

Но "Коллар" не был вторым "Летучим голландцем". Двойники могли нести службу не менее действенно, чем люди, от которых они произошли. Конечно, это была всего лишь система автоматического регулирования, однако наряду с массой первичной информации она содержала личностный информационный фонд каждого из "членов" команды.

Голографические двойники были выдумкой астропсихологов, которые полагали, что, сымитировав экипаж, удастся повысить психическую устойчивость Кора: он избежит одиночества, не будет чувствовать себя в чуждом окружении автоматов.

Затея астропсихологов показалась Кору не более, чем забавной, он даже рассказал о ней Леде, и той пришло в голову лететь вместе с ним хотя бы в виде фантома, постоянного напоминания о себе. Для нее самой ничего бы не изменилось: расставались они навеки.

О том, что Кор улетит, Леда знала еще до замужества и, живя с ним, отсчитывала дни, точно предстартовые секунды - в обратном порядке. И вот это ужасное, не единожды пережитое в кошмарных снах: "НОЛЬ!"...

Кор не зря отказался от Леды: астропсихологи ошибались, думая, что фантомы - двойники близких ему по духу людей - благотворно повлияют на его психику. Оказалось же, что они раздражают Кора, не выносившего фальши. Он не принял условия игры, не мог заставить себя отождествлять двойник человека с самим человеком. Обычно уживчивый и компанейский, он впервые испытал психологическую несовместимость.

- А помнишь, - говорил, к примеру, "старпом", - как мы тогда на траверзе Тэты бросали жребий, кому оставаться на корабле, а кому осматривать эту чертову планетку? Тебе в тот раз повезло...

- Я должен был командовать, а не тянуть дурацкий жребий, - цедил сквозь зубы Кор.

- Что с тобой? - недоумевал "Лесков". - Ты не похож на себя!

- Зато вы все слишком похожи... Слишком! И вообще, занимайся своим делом!

- Слушаюсь!

"Какое счастье, что среди них нет двойника Леды, - неотвязно думал Кор. - Это была бы фальшивка, и я бы... А так она подлинная, со мной, в памяти моей. Не подделка, не жалкая копия, - живая Леда! Леда-Земля..."

Но горьким рефреном к его мыслям звенел в мозгу голос, полный отчаяния:

"Я постараюсь забыть тебя, Кор..."

Он спал лишь несколько часов в сутки. Иногда, сидя за пультом, забывался от усталости. Голова падала на сомкнутые руки. Кор вздрагивал, поспешно принимал прежнюю позу. А в ушах, словно только что произнесенные, затухали слова:

"Я тебя забыла, Кор..."

Неприязнь к фантомам усилилась после гиперперехода. Кор перенес его на пределе жизненных сил. Сколько времени он был без сознания, определить невозможно - время утратило физический смысл.

Придя в себя, Кор увидел склонившегося над ним "Минина", а рядом остальных фантомов. Послышались обрадованные возгласы.

- Что с тобой, старик? - сказал "Дед". - Ну и напугал же нас! Всегда был самым сильным, самым тренированным, а тут... Хлюпик да и только! А мы гиперпереход не почувствовали, словно его и не было...

Слова "Деда" вызвали у Кора чувство собственной неполноценности, сознание того, что фантомы, при всей их кажущейся эфемерности, жизнестойче, лучше приспособлены к превратностям дальнего космоса. И еще ему стало обидно не только за себя, - за всех людей, с их плотью и кровью, столь несовершенной элементной базой, что даже электронно-голографические копии имеют тысячекратно больший запас надежности.

Он презирал себя за это родственное зависти чувство и, тем не менее, вымещал его на своем необычном экипаже. И ему стали отвечать отчуждением.