Дома Исзма

Эта истина не подвергалась сомнению: все туристы прилетают на Исзм с единственной целью — украсть женскую особь Дома. Космографы, студенты, богатые бездельники-недоросли, негодяи всех сортов — циничный критерий исциков годился для каждого, и все подвергались детальному обыску, вплоть до микроскопической инспекции мыслей.

Эту процедуру могло оправдать лишь одно: благодаря ей исцики обнаружили огромное количество воров.

Дилетанту казалось, что украсть Дом проще простого. Можно спрятать в полое семечко, размером с ячменное зернышко, можно поместить в ракетный снаряд и отправить в космос небольшой побег, можно завернуть в платок рассаду — подобных способов находилась тысяча, все они были испробованы, и все закончились неудачей. В результате незадачливые воры оказывались в сумасшедшем доме, а конвой исциков оставался предельно вежлив с ними до конца. Будучи реалистами, исцики сознавали, что придет день (год, столетие, тысячелетие) — и монополия рухнет. Но, являясь фанатическими блюстителями монополии, они стремились отодвинуть этот день как можно дальше.

Эйли Фарр был высокий, худощавый человек лет под тридцать, с веселым рельефным лицом и большими ладонями и ступнями. Его кожа, глаза и волосы имели общий пыльный оттенок. И, что имело гораздо более важное значение для исциков, — он был ботаником, то есть автоматически становился объектом для предельных подозрений.

Подозрительность, с которой он столкнулся, прибыв на атолл Джесциано на борту ракеты «Юберт Хоноре» серии «Красный мир», была выдающейся даже для Исзма. Возле люка его встретили двое свекров, служащих Элитарной полиции. Они проводили Фарра словно арестованного вниз по трапу и повели по необычному проходу, по которому можно было идти лишь в одну сторону. Из стен, в направлении движения, росли гибкие шипы, так что в проход можно было войти, но нельзя было вернуться. В конце пути проход перекрывался прозрачным стеклянным щитом, и уже отсюда Фарр не мог двинуться ни назад, ни вперед.

Исцик с лентами вишнево-красного и серого цветов вышел вперед и принялся изучать его через стекло. Фарр чувствовал себя препаратом под микроскопом. Недовольно отодвинув перегородку, исцик провел Фарра в маленький кабинет. Там, чувствуя за спиной взгляд свекра, несчастный ботаник развернул корабельную регистрационную карточку, справку о здоровье, заключение о благожелательном характере, а также прошение на въезд. Карточку клерк опустил в размягчитель; справку и заключение, внимательно рассмотрев, вернул Фарру и уселся читать прошение.

Глаз исцика, расчленившийся на большие и малые сегменты, мгновенно приспособился к двойной фокусировке. Читая нижними секциями глаз, верхними клерк внимательно разглядывал Фарра.

— «Род занятия… — он направил на Фарра обе пары секций сразу, затем опустил нижние и стал читать дальше:

— Исследовательская ассоциация. Место работы — университет в Лос-Анджелесе…» Так, понятно…

Отложив бумагу в сторону, он спросил:

— Могу я узнать о мотивах прибытия на Исзм?

Терпение Фарра готово было лопнуть. Он указал на бумагу:

— Здесь они подробно изложены.

Клерк читал, не сводя с него глаз. Зачарованный его ловкостью, Фарр в свою очередь не сводил глаз с исцика.

— «Я нахожусь в отпуске, — читал исцик. — Я посетил множество миров, где растения приносят людям пользу». — Он сфокусировал на Фарре обе секции. — Для чего вам это нужно? Считаете, что информация практически применима на Земле?

— Я заинтересован в непосредственных наблюдениях.

— С какой целью?

— Профессиональное любопытство, — пожал плечами Фарр.

— Надеюсь, вы ознакомились с нашими законами?

— А у меня была альтернатива? — раздраженно бросил Фарр. — Меня ими накачивали еще до того, как корабль покинул Землю.

— Вы понимаете, что никаких особых прав ни на общее, ни на аналитическое изучение вы не получите? Вы это понимаете?

— Конечно.

— Наши правила строги, я должен это подчеркнуть. Многие посетители об этом забывают и навлекают на себя серьезное наказание.

— Ваши законы, — сказал Фарр, — я теперь знаю лучше, чем свои.

— Противозаконное выдергивание, отрывание, отрезание, присваивание, прятание или вывоз любой растительности или растительной материи, любых растительных фрагментов, семян, рассады, побегов или деревьев, независимо от того, где вы это нашли, — запрещено.

— Ничего противозаконного я не замышляю.

— Большинство посетителей говорит то же самое. Будьте любезны пройти в соседний кабинет и оставить там одежду и личные принадлежности. Перед отъездом вам их возвратят.

Фарр озадаченно взглянул на него:

— Но мои деньги, моя камера, мои…

— Вас снабдят местными эквивалентами.

Безропотно пройдя в белую эмалированную комнатку, Фарр разделся.

Сопровождающий упаковал одежду в стеклянную коробку и заметил, что Фарр забыл снять кольцо.

— Если бы у меня были вставные зубы, вы бы и их потребовали, — буркнул Фарр.

Исцик моментально обозрел список.

— Вы совершенно определенно заявили, что зубы являются фрагментом вашего тела, что они естественные и без изменений. — Верхние фрагменты обличительно уставились на Фарра. — Или здесь допущена неточность?

— Нет, конечно, — возразил Фарр, — они естественные. Я всего лишь… пытался пошутить.

Исцик что-то пробормотал в переговорное устройство. Фарра отвели в соседнюю комнату, и там его зубы подверглись самому тщательному осмотру.

«Здесь, пожалуй, отучишься шутить, — сказал себе Фарр. — Чувство юмора у этих людей полностью отсутствует…»

Наконец врачи, недовольно покачав головами, вернули Фарра на прежнее место, где его встретил исцик в тесной белой с серым форме. В руке он держал шприц для подкожных впрыскиваний.

Фарр отшатнулся:

— Что это?

— Безвредный радиант.

— Не нуждаюсь!

— Это необходимо для вашей же безопасности, — настаивал исцик. — Многие туристы нанимают лодки и плавают по Феанху. Случаются штормы, лодки сбиваются с курса. Радиант укажет на главной панели ваше местоположение.