Сны роботов

Айзек АЗИМОВ

Сны роботов

Предисловие автора

Научная фантастика приносит весьма своеобразное удовлетворение. Пытаясь представить технологии будущего, можно иногда попасть в точку. В случае если вам удастся прожить достаточно долго, вы можете к своему удовольствию обнаружить, что ваши предсказания оказались вполне обоснованными и верными, а сами вы провозглашены своего рода младшим пророком.

Именно это произошло со мной после выхода в свет рассказов о роботах, таких, например, как вошедший в эту книгу рассказ «Световирши».

Рассказы о роботах я начал писать в 1939 году — мне было тогда девятнадцать лет — и с самого начала представлял их себе в виде созданных инженерами высокоточных механизмов, надежность работы которых гарантировали Три закона роботехники. (Давая им такое название, я оказался первым, кто употребил слово «роботехника» в печатном издании.)

Случилось так, что в действительности роботы не находили применения вплоть до середины 1970-х годов — до создания микрочипов. Только их использование позволило перейти к производству компьютеров, которые были достаточно небольшими по размеру и дешевыми и в то же время обладали потенциалом мощности и универсальности, обеспечивающим возможность надежного контроля за роботами.

В наше время промышленность использует множество механизмов, называемых роботами и управляемых с помощью компьютерных программ. Все чаще и чаще они выполняют простейшие и однообразные операции на сборочных конвейерах: сваривают и паяют, просверливают отверстия, полируют и так далее — и приобретают все более важное значение в экономике. Теперь роботы завоевали признание и стали объектом исследований, а придуманное мною слово «роботехника» стало общеупотребительным наименованием.

Можно не сомневаться, что роботехническая революция только начинается. Используемые в наши дни роботы — не более чем своего рода компьютеризированные рычаги, весьма далекие по своему уровню от тех сложных автоматов, которые способны усвоить Три закона. Так же далеки они и от внешнего облика человека — это еще не те «механические люди», которых я описывал в своих произведениях и которые бесчисленное множество раз появлялись на киноэкранах.

Тем не менее направление движения определено. Вошедшие в употребление примитивные роботы — отнюдь не чудовища Франкенштейна из столь же примитивных произведений научной фантастики. Они не жаждут человеческой гибели (хотя несчастные случаи, связанные с роботами, иногда приводят к смерти людей, равно как и несчастные случаи, связанные с автомобилями или электроприборами). Скорее их можно рассматривать как высокоточные устройства, предназначение которых состоит в избавлении людей от любого рода трудоемких, однообразных и неблагодарных операций, и таким образом с точки зрения намерений и философии они представляют собой первый шаг на пути к роботам, описанным в моих произведениях.

Следующие шаги, предпринятые в указанном мною направлении, призваны привести к дальнейшему прогрессу. Многие фирмы занимаются разработкой «домашних роботов», которые внешне будут напоминать человека и выполнять некоторые обязанности, до сих пор возлагаемые на прислугу.

Все это привело к тому, что я стал пользоваться большим уважением среди всех, кто трудится в области роботехники. В 1985 году вышло в свет энциклопедическое издание «Руководство по промышленной роботехнике», к которому по просьбе редактора я написал предисловие.

Конечно, для того чтобы иметь возможность насладиться точностью своих предсказаний, я должен был прожить достаточно долго. Как я уже говорил, мои первые работы появились в 1939 году, и прошло более сорока лет, прежде чем я смог назвать себя пророком. Мне посчастливилось убедиться в этом только потому, что я рано начал свою литературную деятельность и оказался везучим человеком; и у меня нет слов, чтобы выразить, насколько я благодарен за это судьбе.

Фактически свои предсказания относительно будущего роботехники я довел до самого конца в рассказе «Последний вопрос», опубликованном в 1957 году. У меня есть смутное подозрение, что в случае, если человечество выживет, прогресс в этой области будет так или иначе продолжаться. Однако жизнь имеет свои пределы, и у меня нет никакой надежды стать свидетелем развития таких технологий в далеком будущем. Остается довольствоваться тем, что будущие поколения увидят это и (я надеюсь) по достоинству оценят мои достижения в этой области. Мне самому это не суждено.

Но в своем магическом кристалле я ясно увидел не только роботов. В рассказе «Путь марсиан», опубликованном в 1952 году, я очень точно описал прогулку по космосу, хотя в действительности прошло еще целых пятнадцать лет, прежде чем был сделан первый реальный шаг на этом пути. Согласен, что при наличии космических кораблей возможность прогулок по космосу нельзя назвать дерзким предвидением — рано или поздно это бы неизбежно произошло. Однако мне удалось описать весьма необычные, в частности и для меня, психологические аспекты и мышление.

Дело в том, что я законченный акрофоб, испытывающий беспредельный ужас перед высотой, и совершенно убежден, что никогда по собственной воле не ступлю на борт космического корабля. А если каким-то образом меня вынудят сделать это, не в меньшей степени уверен, что ни за что не осмелюсь покинуть корабль и выйти в открытый космос. И несмотря на все это, я сумел отодвинуть в сторону страх и представить себе, что прогулка по космосу способна вызвать восторг. Мои космические путешественники борются за право выхода в космос, чтобы насладиться полетом среди звездного безмолвия. Когда прогулки по космосу стали явью, они действительно вызывали восторженные ощущения.

В рассказе «Чувство силы», опубликованном в 1957 году, я ввел в обращение карманные вычислительные устройства — это произошло примерно за десять лет до того, как они действительно появились. Более того, я высказал предположение, что такие калькуляторы могут в значительной мере снизить способность людей к традиционным арифметическим вычислениям, и в наши дни преподавателей действительно весьма беспокоит эта проблема.

В качестве последнего примера упомяну рассказ «Салли», опубликованный в 1953 году, где я описал компьютеризированные машины, которые достигли такой степени совершенства, что практически жили сами по себе. И в последние несколько лет у нас и в самом деле появились компьютеризированные автомобили, способные разговаривать с водителями, хотя, надо признать, их возможности по-прежнему достаточно скромны.

Однако при том, что научная фантастика предоставляет возможность получить удовлетворение от точности предсказаний, происходят и вещи прямо противоположные. Ни один другой жанр литературы не дает столько поводов для смущения, сколько дает их научная фантастика.

В конце концов, если мы даем точные предсказания, мы с таким же успехом можем и ошибаться, причем зачастую весьма нелепо.

Особенно острое ощущение неловкости испытываешь при переиздании рассказов в сборниках, подобных этому. Когда автор начинает писать в достаточно молодом возрасте, а потом проживает долгую жизнь (как это происходит сейчас со мной), в собрания его сочинений непременно входят произведения, созданные тридцать и даже сорок лет тому назад — вот тогда-то и проявляется великое множество свидетельств помутнения магического кристалла.

Со мной это происходит не так часто, как могло бы, поскольку у меня есть несколько преимуществ. Во-первых, я человек достаточно осведомленный в науке и потому не допускаю ошибок в том, что касается ее основ. Во-вторых, я весьма осторожен в своих предсказаниях и никогда не позволяю себе нарушать научные принципы.

Тем не менее наука постоянно движется вперед, и иногда ее развитие за очень короткий срок приносит самые неожиданные результаты, что делает писателя (в том числе и меня) совершенно беспомощным перед лицом недостоверных «фактов». Мне довелось испытать это в полной мере в связи с циклом повестей, написанных для подростков в 1952—1958 годах.