Все демоны моего мужа (СИ)

Но откуда мне было знать это тогда? И, в конце концов, кто точно может определить, где та грань, которая отделяет терпение истинной любви от ломающей судьбу жертвы?

.Глава третья. Легенда о невесте Шакала

Лия и Джен пили чай за большим дубовым столом. Эрик, годовалый сынишка Джен, устав елозить по ковровому покрытию гостиной, карабкался на колени то к одной, то к другой. Иногда он принимался хныкать, но очень проверочно и недолго. Эрик был на редкость покладистый и доброжелательный мальчик. Из тех, что улыбаются беззубо обворожительно и сразу даже незнакомым людям.

— Встретила на остановке Ануш, — голос Джен плыл по комнате в ароматах мяты, сопровождающих это чаепитие, — она сказала, что люди слышали ночью звук охотничьего рога в горах.

Я стояла, отвернувшись от девушек, на веранде, с которой открывался чудесный вид. Две розовые полоски заката прочерчивали сгущающееся надвигающейся ночью небо, опрокидывали его на бесстрастные и невероятно величественные в своем равнодушии горы. За стеклянной стеной, погрузившись в полное инферно, я лицезрела это ежевечернее умирание солнца, которое горы видели, пожалуй, столько раз, что мне и не снилось. Не хотелось ничего не говорить, сложно было даже из вежливости поддерживать беседу. Голоса доносились до меня словно не сразу, а с опозданием. Как свет какой-нибудь далекой звезды до Земли. Конечно, я сразу вспомнила загадочный Канопус.

Лия откликнулась на новость:

— Это все из-за той старинной легенды?

Вопрос повис в сгущенном мятном воздухе. Я поняла, что Джен просто кивнула, потому что после небольшой паузы Лия рассмеялась.

— Ох уж мне эти деревенские страшилки, — сказала она. — Уверена, сейчас пойдет слух, что Волк Аштарака вернулся. Может, хоть теперь люди перестанут выпускать скотину безнадзорно бродить по окрестностям.

Коровы чувствовали себя хозяевами в Аштараке. Ходили они по деревне абсолютно свободно, нежились на солнышке, развалившись на шоссе, задумчиво взирали на машины, которые напряженно маневрировали между ними. Одна из этих священных где-то в мире созданий проломила забор где-то в недрах заброшенного сада, и с тех пор жизнь в Старом доме напоминала западный вестерн. Сначала прямо под окнами вдруг раздавался жуткий треск и тоскливо-торжествующее «му-у-у», затем Лия кричала «Пристрелю, скотина», заряжала самодельный пугач пульками, которыми стреляют в тире, и выскакивала во двор. Взору открывалась неизменно одна и та же картина: рыжая рогатая красавица нагло и неторопливо обгладывает все, что находит для себя вкусного на кустах и деревьях, не очень-то реагируя на внешние раздражители. С задумчиво-философским выражением на морде.

За Лией выскакивала Джаз, черная кошка с белыми лапками, а черный кот Армстронг устраивался на подоконнике с видом киномана, опускающегося в мягкое кресло перед огромным экраном. Только без поп-корна и кока-колы.

Джаз и Лия выбегали во двор, одна просто так, а другая кричала на индифферентную к угрозам рыжую, затем Лия вскидывала ружье, раздавался сухой треск, и корова, медленно поводя бедрами, с достоинством удалялась со двора. Чтобы непременно вернуться при первом же удобном случае. В дом забегала торжествующая Джаз и взъерошенная Лия с ружьем наперевес....

Итак, Лия с затаенной надеждой в глазах говорит:

— Люди перестанут выпускать скотину безнадзорно бродить по окрестностям. И все из-за того, что кому-то пригрезился звук охотничьего рога в ночи....

И Джен ей отвечает:

— Вообще-то власти объявили, что скоро беспризорно болтающихся коров начнут свозить на штрафстоянку.

А я все так же тупо пялюсь на закат, пока Джен не добавляет к вышесказанному:

— Ануш говорит, что люди видели на днях, как из трубы Дома Невесты валил дым. Кто-то топил печку в заброшенном доме.

Даже спиной я почувствовала, как Лия сладко потянулась:

— Понятно, все сходится. Сколько лет прошло с последнего явления Шакала?

— Наверное, лет сто, — не очень уверенно произнесла Джен. — По крайней мере, очевидцев последней трагедии я не встречала.

— Теперь в Аштараке будет, о чем рассказывать детям на ночь....

Несмотря на весь мой предзакатный сплин, любопытство все-таки нашло дорогу в моей душе и вытеснило все остальные чувства. Включая наслаждение от лицезрения простирающейся до бесконечности красоты. Я повернулась к девочкам:

— А что за легенда?

— Ну, местные тебе лучше расскажут, — Лия словно поддразнивала меня.

— Ли! — я внимательно посмотрела на неё, и даже сделала шаг в сторону стола. Запах мяты становился уже невыносимо притягательным, и мог вывести из какой угодно депрессии. — Неужели ты не понимаешь, что я сейчас не могу разговаривать с незнакомыми людьми? Не могу. Поэтому, будь добра, расскажи мне об этом Шакале. Я же собираю всякие такие легенды для своих сказок, ты же знаешь....

— А ты будешь после этого спокойно спать по ночам? — угрожающе произнесла Лия.

— Ну, ты.... — сказала я, из чего следовало, что мне не терпится послушать эту легенду.

Лия и Джен тут же приняли загадочные позы, и таинственными голосами, к которым прислушался даже Эрик (он сразу затих и перестал возиться на полу), нараспев стали рассказывать древнюю легенду Аштарака. А вернее, пересказывать её, как могли.

— Когда-то, давным-давно, — начала Лия, явно подражая кому-то, — люди умели понимать язык птиц и зверей, длина жизни измерялась не годами, а столетиями, а звёзды, видевшие те события, поседели от времени.

— Красиво! — одобрила вступление Джен. — Но, по-моему, это плагиат. Ты где-то вычитала это.

Лия загадочно улыбнулась, и замолчала, очевидно, предоставляя Джен дальше вести рассказ.

— Так вот, — продолжила подруга, посадив на колени Эрика, и сунув ему в руку песочную печенюшку. Эрик тут же, покряхтывая от удовольствия, принялся мусолить курабье. — В эти чудесные времена, о которых столь прекрасно сейчас рассказала Лия, люди часто охотились в горах. И вот однажды охотники вышли на след старого белого волка. А это был как бы ни совсем и волк.

— А кто? — тут же уточнила я.

— Существо. То ли полубог, то ли дух, охранявший мудрость древних. А, может, последний представитель некогда жившего в горах народа. Ещё с тех времен, когда мир ещё густо населяли эльфы, тролли и прочие гоблины. Почему бы в этих горах не могли жить предки, скажем, современных оборотней? Тут мы не совсем разобрались, — призналась Лия. — Мнений получилось несколько. Только он был совсем старым и уставшим, сил бороться с этими первобытными дикарями у него уже не было.

Лия сделала паузу, чтобы глотнуть чаю. Джен стряхнула крошки печенья, которыми её щедро осыпал Эрик, и продолжила:

— В общем, шли они, шли по следу, и, наконец, окружили его. Обессиленный мудрый полубог-полузверь упал на землю, и сказал, что он даст им себя убить без борьбы, потому что мир изменился, и он не хочет больше жить в чужом для него мире. Охотники, наверное, довольно заржали в этот момент, я так думаю, потому что старый волк посмотрел на них странно и добавил: " Тот, кто выпьет моей крови, получит мою душу. Это будет моим последним даром и проклятьем этому миру. Дар умения видеть то, что не могут видеть другие. Это дар власти. А проклятие — оборотная сторона дара. Непохожесть на других, добровольное изгнание из общества и одиночество. Для него и его потомков. Ну, кто из вас будет настолько смел, что обагрит руки моей кровью?«.

— Это о том, что все гении невыразимо одиноки, — скорее подчеркнула, чем спросила я.

— Может быть. — Пожала плечами Лея. — В общем, он пообещал, что они станут волками во владениях шакалов. Наверное, он видел неразвитых первобытных охотников в виде этих зверей.

— И все, конечно, испугались?

— Нет. Они были первобытными и тупыми. — Сказала Джен, опять пытаясь освободиться от все прибавляющихся крошек. — Они захохотали над всеми этими мудрыми речами, и просто убили волка. А один, то ли самый наглый, то ли самый бестолковый, все-таки испил по древнему обычаю крови жертвы.