Колдовство во благо (СИ)

― Ты хотел забрать Тора? Забирай, ― она щелкнула пальцами, и Тор взвыл в своей клетке. Он заметался, начал царапать себя, рвать собственное горло с такой силой, что по коже потекла кровь.

«А ведь Тор был обессилен. Он даже не реагировал на мое присутствие», ― с ужасом подумал Локи. Ему было все равно, прочла Хель эту мысль или нет. Он просто продолжил смотреть на страдания Одинсона. Даже когда тело Тора выгнулось в последний раз и вспыхнуло золотым светом, телепортируясь в неизвестном направлении, Локи не отвел взгляда.

― И что дальше?

― А дальше твоя часть сделки, ― Хель плотоядно улыбнулась, как бы говоря, что Локи не имеет права отказаться. ― Ты останешься здесь, со мной. Займешь место в тени моего трона. Забудь то, кем ты был, и, возможно, я награжу тебя.

Восхищение владычицей Хель умерло после одного лишь слова. «Тень». Как же Локи ненавидел это состояние. Он давно уже пытался доказать окружающим, что достоин большего: сражался, дипломатически убеждал, хитрил, убивал конкурентов и заводил нужные знакомства ― и после всего этого все равно слышал только одну характеристику. Тень.

А ведь Локи мог согласиться. Он хотел этого. Желал. И это желание практически уничтожило всплеск гордости. Асгард ему давно надоел, Всеотец проснулся, Тор, если верить Хель, уже в Асгарде. Его скоро найдут слуги и окажут помощь. Насколько это возможно, конечно.

Получалось, что Локи в Асгарде ничего не держало: ни долг, ни семья, ни друзья. Необходимые ингредиенты для трансформации тела Локи нашел бы и в Хельхейме. И здесь, среди мертвых, у него была бы относительная свобода. По крайней мере, так думал Локи до того, как услышал слово «тень».

«А что будет, если я не соглашусь?» ― мысленно спросил он, понимая, что Хель такое не простит.

― Тогда ты умрешь, ― Хель сказала это совершенно обыденно.

Она играючи позволила сине-зеленому огненному шару сорваться с кончину своих длинных пальцев и попасть прямо в грудь Локи. Тело просто разорвало на части, а шар, пройдя насквозь, врезался в одну из граней алмаза. Расколов его, он взорвался и разрушил своим светом еще одну ворожбу.

Тор, все такой же изможденный и слабый, лежал на полу своей темницы.

― Ты обманула меня, ― Локи с трудом сказал это и закрыл глаза, слушая, как заливисто смеется Хель.

Где под потолком прошуршал крыльями ворон Одина.

========== Часть 6. Непризнанный ==========

― Ветер сегодня очень холодный, ― эта повседневная фраза сорвалась с искусанных губ и улетела вместе с тем самым ветром: незаметно соскользнула с перил одной из тысячи лоджий дворца, вырвалась за ворота и вместе с бесчисленным количеством фраз и мыслей горожан отправилась гулять по улочкам Асгарда.

Женщина, чей голос породил эти слова, лишь зябко поежилась и посмотрела на звездное небо. Тысячи созвездий безучастно кружились прямо над ее головой, но их величественный вид давно уже перестал доставлять эльфийке прежнее удовольствие. Сейчас женщина чувствовала лишь холод.

Но, несмотря на это, темная эльфийка, стоящая на перилах лоджии, не спешила вернуться в тепло. Она устала. Как же она от всего устала. От постоянно недружелюбных взглядов, от тяжелой ворожбы, от упадка сил, от невозможности нормально поспать. Женщина чувствовала, что еще немного, и она сдастся: согнется как хрупкое деревце, а потом сломается окончательно. Она даже знала, как все закончится. Воображение ярко рисовало картину, в которой она делает шаг с перил той самой лоджии, на которой сейчас находится, и летит, летит…

А потом были бы только тьма и ужас, скрывающийся за обманчивой безопасностью темноты. Женщина иногда забывала свое настоящее имя, но четко помнила одну простую истину: ей нельзя встречаться с «ужасом», нельзя падать в темноту. Поэтому она и не прыгала. Поэтому она и не ложилась спать.

«Но тебе же холодно, мой милый, ― пронесся ласковый голос в голове. ― Иди ко мне. Я тебя согрею».

Этот голос заставил все тело затрястись, а сердце сжаться в первобытном ужасе. Локи потряс головой, отгоняя от себя образ Хель, которой все-таки удалось пробиться через его магические щиты. Даже искусственно вызванное помешательство в виде выдуманной личности, которая чудом не поглотила самого Локи, не помогло.

Локи вздохнул и все-таки спустился с перил. Потряс головой, окончательно отгоняя от себя наваждение и страх, прислушался к собственным ощущениям. Определенно стало теплее, а значит Хель временно отступила. Спряталась в своем наполовину разрушенном дворце или же обратила свой взор на другую жертву ― Локи знал лишь, что у него наступила небольшая, но все-таки передышка. Впрочем, по-настоящему восстановиться Локи не мог. Обстоятельства не позволяли.

Рунный медальон на шее Локи загорелся призывным красным цветом, сообщая, что подопечный больной проснулся, но маг не торопился. Он стоял и смотрел на перила, размышляя, сколько он еще сможет сопротивляться зову Хель. В этот раз он практически поддался, и только несдержанность самой владычицы смерти спасла Локи от рокового шага.

Еще один тяжелый вздох.

Если подсчет был верным, подобная атака происходила уже в сорок третий раз.

«Сорок четвертый», ― поправил себя Локи и вгляделся в ночной городской пейзаж. Где-то там, за пределами дворца, Хель нашла более слабую душу и забрала ее вместо мага, посмевшего ускользнуть из ее царства. Труп молодого аса, разбившегося или утопившегося в многочисленных городских каналах, обязательно найдут на рассвете. А потом, после осмотра тела, обнаружится зловещее послание для царской семьи. Так Хель пыталась подорвать доверие к правителям, но пока что у нее не получалось.

Послание засекретят, передадут Одину и сделают вид, что ничего не случилось. Даже родные погибшего постараются вычеркнуть имя сына или брата из памяти, ведь самоубийство в Асгарде считалось совершенно недопустимым поступком. Только избранные будут чтить случайно убиенную душу.

«Вот только душе от этого не легче», ― Локи накинул ненавистную, как и все женские вещи, которые ему до сих пор приходилось носить, шаль. Холодный ветер давно отступил, но мага еще потряхивало от прикосновения Хель. Впрочем, это было несравнимо с ее первым мысленным прикосновением во время побега.

***

Ту бешеную скачку Локи, переживший не одно сражение и тайную операцию, до сих пор вспоминал с содроганием. В какой-нибудь другой ситуации он тешил бы себя уровнем мастерства, хвастался, пусть и не очень успешно, перед Тором и его друзьями собственной реакцией и быстротой верных решений, но сейчас Локи молчал. Он знал, что ему просто повезло.

Когда Хель атаковала, Локи чудом успел создать иллюзию и уклониться. Его спасло чутье, но многократно проклятое женское тело, в котором он существовал, подчинилось недостаточно быстро. Магические потоки по-другому циркулировали по мышцам эльфийки, поэтому уклониться полностью Локи не успел. Его, в отличие от двойника, задела лишь искра от разрушительного заклятия, но и этой боли хватило, чтобы маг на мгновение усомнился в успехе.

Боль была просто чудовищной. Даже сейчас, после долгой ворожбы и напряженного противостояния с Хель, Локи с трудом мог сдержать непростительный скулеж из-за боли, а в Хельхейме он просто потерял сознание. Благо, он был прирожденным магом и смог неосознанно вложить в колдовство необходимое количество сил. Иллюзия, обманувшая саму Хель, не растаяла, даже когда еле живой от боли Локи вынес слабо дышащего Тора из Эльвиднара.

У ворот, как и задумал Локи, его поджидал Гарм. Огромный лохматый пес дремал на темных камнях перед входом во дворец, но сразу же почуял нарушителей. Локи даже не успел выставить защитное заклинание, а рассерженный зверь уже злобно клацнул зубами около шеи Тора. Незнакомец, пусть истощенный и совершенно несопротивляющийся, воспринимался как пища, и только тихий, но настойчивый приказ Локи остановил пса в шаге от убийства. Один взгляд, и Гарм, недовольно поскулив, позволил своему новому другу и несостоявшемуся ужину залезть к себе на спину.