Одиночество на земле (СИ)

— Нормальный дядька, — вынес вердикт мальчик. — Проще и спокойнее, чем вы описывали. Я ожидал, что он будет орать по любому поводу, а он просто говорит, будто это не имеет для него значения.

— Да, у Шейна с эмоциями туго…

— Подождите, — почти рассердился повелитель. — Что происходит?

— Ну, знаешь, — золотоволосый граф хохотнул. — Я пришел сюда в надежде, что ты сможешь убедить Сэта в необходимости борьбы с инквизицией. Ландаре не нужен бесхребетный король. И, похоже, я достиг своей цели. Теперь можно говорить откровенно.

Но Шейн уже уловил, к чему клонит Тинхарт.

— У мальчишки есть дар?

— Угу, — подтвердил золотоволосый граф. — Темный, стихийный. Некромант из него не выйдет, а вот заклинатель или маг воды — запросто. Но для развития Сэту нужен учитель, и я думаю, что Рикартиат…

— Рикартиат то, Рикартиат сё, — скривился Шейн. — Почему ты сразу не пошел к нему? Обратился бы официально, мол, господин менестрель, я желаю поручить вам обучение вот этого молодого человека. Представителю знати он не посмел бы отказать. Но нет, ты явился сюда и заставляешь меня воображать, что сам Рикартиата просить боишься.

— Ну, ты же помнишь, что было, когда Сима попросила его помочь с заклинаниями, — Тинхарт почесал подбородок.

— Помню, конечно. — Седой закатил глаза. — Он беседовал с ней очень вежливо.

— Вежливо, как же…

Шейн с трудом подавил порыв бросить в друга подносом.

— Ладно, хорошо, — буркнул он. — Я отведу мальчишку к Рикартиату. Но взамен ты купишь мне пять бутылок эетолиты и столько же банок грибов.

— Тебя легко купить, — пошутил золотоволосый граф — и пригнулся, пропуская поднос над головой.

Рикартиат сидел на подоконнике, мрачно уставившись на серую пелену дождя. Из-за него Алатора не принимала краски утра, оставаясь непримечательной. Даже храмы Тринадцати Богов привлекали к себе меньше внимания, чем, к примеру, вчера, а любопытные странники отсиживались по корчмам да тавернам, запивая холодный воздух горячим вином, а может, и чем покрепче.

Менестрель им завидовал, но Илаурэн, а за ней и Альтвиг принялись вопить, что он заболеет еще на полпути. С эльфийскими истериками парень худо-бедно смирился, а вот угрюмая поддержка храмовника стала для него неприятным сюрпризом. Друг выглядел злым и решительным, словно при любой попытке сопротивления готовился удерживать Рикартиата силой.

Так бы ему и пришлось, наверное, проскучать до конца дня, если бы внизу не прозвучал стук. Окно галереи выходило на противоположную входу сторону, поэтому менестрель спрыгнул со своего места, отряхнул штаны и побежал вниз.

— Кто там?

— Я, — отозвался бодрый голос. — Впусти старика, Тиат. Здесь прохладно и сыро, того и гляди — мои кости обратятся в прах…

Беседа через створку двери гостя не смущала. Рикартиат, впрочем, узнал его и бросился открывать.

На пороге, кутаясь в дорожный плащ и опираясь на посох, стоял невысокий старик. Его мягкие белые волосы достигали плеч, а вот борода была совсем короткой — будто ее недавно стригли. Голубые глаза с любопытством выглядывали из-под кустистых бровей, а на носу имелась жуткая бородавка. Весь этот образ дополняла остроконечная шляпа, расшитая голубыми кругами — они были призваны изображать колебания воды.

— Мой дорогой мальчик! — воскликнул старик, заключив Рикартиата в объятия. При таком тесном контакте было видно, что он с менестрелем примерно одного роста. — Как твои дела?

— Нормально, — ошарашенно выдал парень. — А ваши, господин Сулшерат? Все в порядке?

— Более чем, — улыбнулся тот. — События развиваются согласно плану. Отцы Риге и Ольто устранены.

Менестрель на мгновение застыл. Затем поднял брови:

— Устранены? Уже?

— Уже, — радостно кивнул старик. — Я поручил их одной талантливой девочке, и она — можешь себе представить? — управилась за полдня. Принесла мне их головы и кисти, мы думаем провести эксперимент. В конце концов, действительно интересно, что произойдет, если скрестить мозг подобных тварей с мозгом того же дакарага… но это уже детали… важно вот что, — он ткнул Рикартиата пальцем в плечо. — До меня дошли слухи, будто вы с Илаурэн совсем никого не убили.

— Э-э-э… — Мреть героически пытался потянуть время. Но эльфийка, чувствительная к его вылазкам, сохраняла равнодушие к присутствию Сулшерата. Порой Рикартиату казалось, что она его боится — и как опасного некроманта, и как человека. Он не мог ее за это судить — Сулшерат испытывал любовь ко всему мертвому, полуживому или живому относительно мертвого. Если госпожа Виттелена демонстрировала простоту и изящность некромантии, то старик показывал иные, запутанные грани, грани потемнее и покровожаднее. А на разного рода опытах он был просто помешан.

— Это правда? — настаивал Сулшерат.

— Ну… да, — обреченно сказал парень. И с удивлением осознал, что старик улыбается.

— Молодцы! Бесспорно, вы умеете убеждать людей. Или давать им почву для сомнений, что тоже немало… словом, ваш поступок — это просто верх благородства. Я горд. Никто из ваших… хммм… назовем их подопечными… не доложил руководству о встрече с еретиками.

Рикартиат до боли сжал кулаки:

— Правда?

— А я похож на любителя дурацких шуток? — уточнил старик.

— Да, — честно ответил парень. — Ужасно.

Сулшерат расстроился и цокнул языком. К счастью, от волны его негодования менестреля спас Альтвиг — он появился на лестнице, посмотрел на старика и спросил:

— Это кто?

— Это… э-э-э… — рядом с некромантом Рикартиату было не по себе. — Это господин Сулшерат, я тебе о нем рассказывал. Он — лидер Ордена Черноты и очень талантливо обращается со Смертью.

— Внешний вид не соответствует, — оценил храмовник. — Но вообще — доброе утро. С чем вы к нам пожаловали?

— С новостями, — не растерялся старик. — С новостями и планами. А вы, кстати, тоже выглядите совсем не так, как я представлял, — неожиданно признался он. — Моложе и… выше.

— Я подумывал податься в наемники, прежде чем пошел в инквизицию, — с иронией сообщил Альтвиг. — Но меня не взяли.

Сулшерат искренне возмутился:

— Почему? Ведь наемники лучше святых отцов!

— Дефекты внешности. — Парень красноречиво потрогал левое кошачье ухо. — Видите ли, глава Гильдии счел, что с такими ушами я слишком мил для жестокого убийцы.

— А-а-а…

В этой затянутой букве было столько понимания, что Рикартиат испугался, как бы храмовник и некромант не сцепились прямо в коридоре. Но Альтвиг равнодушно пожал плечами и поднялся обратно наверх, а Сулшерат снял шляпу и бросил ее на тумбочку для обуви.

— Я хотел бы повидаться с Рэн, — осторожно попросил он.

Менестрель мстительно улыбнулся. Если бы эльфийка отпустила его в корчму, он бы ни за что не пустил к ней Сулшерата. Но она этого не сделала, и Мреть указал на каменные ступени:

— Проходите, пожалуйста.

— Ого, — поразился старик. — Тебя подменили? Или требования Рэн стали настолько высокими, что ты устал их терпеть?

Рикартиат немедленно посерьезнел:

— Вы или заходите, или выходите, а не сотрясайте впустую мир.

— Ты прав.

Сулшерат начал подъем. Нелегко совладать с лестницей, когда тебе пятьдесят три, но он справился и быстро отыскал кухню. Там, отчаянно пытаясь выпутать расческу из буйных кудрей, сквернословила Илаурэн. Заметив старика, она сощурилась и буркнула:

— Вам чего?

— Я не мог покинуть эту обитель, не поздоровавшись с тобой, — мягко произнес Сулшерат. — Ты же знаешь, милая, как я тебя люблю.

— Гораздо меньше, чем трупов и оголенные кости, — неприветливо заявила девушка. — Кто вас сюда впустил?

— Рикартиат.

Во взгляде эльфийки промелькнул гнев. Она яростно дернула расческу, и та упала на пол, громко звякнув о кошачью мисочку.

— На людях, — медленно, взвешивая каждый звук, проговорила Илаурэн, — я стараюсь не говорить о вас плохого. Когда Виттелена сказала, что хочет отдать сына вам на воспитание, я сдержалась. И я сдержалась, когда Рик сказал, будто вы были другом господина Гитака. Но то, что я сохраняю осторожность и не делюсь своим мнением с товарищами, ничего не значит. Вы мне отвратительны — вы и вся та гниль, что вас окружает. Вам самое место в могиле, среди червей. Полагаю, против них вы ничего не имеете.