Тайна семи (СИ)

     Пустующие дырки в стенах, видимо, были раньше стёклами, — догадалась Лена, а в башенке не было самого главного: колокола. И крыши. Одна зияющая чернотой дыра. И только здание склепа было не тронуто временем и хулиганами, которые разворотили всё в округе.

     Он стоял великий и могущественный, словно сама смерть охраняла его от внешних воздействий. Лена двинулась к церкви, но чем ближе она подходила, тем хуже себя чувствовала. Нет, у неё не кружилась голова, не щемило сердце, просто было странное ощущение… тревога и гнев и тоска. Всё это разом.

     Трава на холме пожухла и почернела, источая мерзкое зловоние; дождь закончился так же быстро, как и начался. Не было прелюдий с моросящими каплями, просто резко остановился, словно город накрыло большим невидимым зонтом.

     Лена приоткрыла широкую створчатую дверь, и петли противно заскрипели от внешнего воздействия.

     — Чёрт! — девушка тихо цокнула языком и проскользнула сквозь щель.

     Помещение было весьма небольшим. Вдоль стен стояли обшарпанные лавочки, алтарь надломился, однако иконы всё ещё находились на своих местах, новые, только… девушка подошла поближе к иконам. Круги! Они алели на иконах, и, казалось, что они были всё ещё свежие. Лена прикоснулась к одному из кругов, и на её ладони остался след.

     — Что это за чертовщина? — она отступила, обтирая кровь о свои штаны. Конечно, девушка надеялась, что будет намного хуже, что она встретиться с нечистью, но оказалось, она была не готова даже к обычным кровавым меткам на иконах, которые были ещё весьма свежими.

     Елена попятилась назад, а потом развернулась и выбежала и здания церкви. Всё-таки Гаврила был прав: там явно творится что-то странное. Девушка выдохнула, а потом машинально посмотрела на здание склепа. И ей показалось, что увидела слабое мерцание из приоткрытой каменной двери. Невероятно!

     Лена сделала один шаг к строению, остановилась, посмотрела по сторонам и двинулась дальше.

     Когда она вошла в здание склепа, то тут же почувствовала странный запах, сочащийся из надгробий. Почти неуловимый, тонкий, витиеватый, словно сигаретный дым, он напоминал заплесневелый сыр. Лена оглядела комнату, но так ничего и не увидела, никакого мерцания, только темнота и каменные саркофаги.

     Девушка прошлась между каменных лож, а потом заметила её — узенькую лесенку, ведущую под землю, в глубины темноты. И не раздумывая, Елена отправилась в удушающую темноту.

     Она медленно и осторожно двигалась по каменным выступам, придерживаясь за стенку, как за опору. Шажки были приглушёнными, словно это был не камень, а мягкая земля, и чем дальше она спускалась, тем тише становились её шаги. А потом Лена оказалась в узком коридорчике, похожем на те, что бывают обычно в подвалах хрущёвок. Она прошла по нему, придерживаясь за стену, и оказалась в какой-то комнате.

     Небольшая комната была заставлена большими бочками с винами, занимающими почти что всё пространство. А в оставшемся пространстве… Девушка спряталась за бочку.

     Несколько десятков маленьких церковных свечек горели, выставленные в круг.

     Пламя неестественно полыхало, завиваясь спиралью; искрилось. А в центре круга лежал он — местный чудак Гаврила. Лена зажала рот, сдерживая крик: его тело было истерзано кровоточащими ранами, а конечности были отделены от туловища. Она снова выглянула из-за края бочки, но сразу же спряталась. Это действительно был Гаврила! Слёзы покатились по её щеками, а изо рта вырвался беззвучный крик. Но она быстро привела себя в порядок, когда услышала грубое недалёкое пение, напоминающее мантру. Убийцы были тут.

     В глазах было мутно, и всё, что она увидела: две неясные ссутулившиеся фигуры, которые проводили свой кровавый ритуал.

     Девушка протёрла глаза от слёз, и всё встало на свои места. Вот почему их не оказалось дома, когда девушка собиралась покинуть его.

     Лена была уверена, что тётушка Агриппина — убийца, но в этот момент она просто не могла поверить в то, что видела. Агриппина и Гертруда были хорошими актрисами. «Весь мир театр, а люди в нём актёры, значит?» — Лена отказывалась верить в происходящее. Она не понимала, зачем они всё это делают.

И да ненужным станет человек, когда свершит один он грех, 

И семь людей с семью грехами, взорвут печать, забытую веками! 

Жадность, любопытство, ложь и болтливость! 

Убийство ребёнка, разврат и пугливость! 

Подарят ведущим свободу и дом, 

Бессмертье не будет впредь сном, 

И место проклятья подарит вам это…

     — За семь долгих лет спокойства без гнета, — прошептала Лена, вспомнив, что видела это «заклинание» в одной из тётушкиных книг. А затем Лена расчихалась.

     Сырость подвала, холод и мокрая одежда сделали это… её маскировка была разрушена.

     Девушка затаилась, мысленно проклиная себя за эту ошибку. «Не хотелось бы умереть в этом гнилом подвале», — подумала Лена, прислушиваясь. Тишина, лишь завывания ветра и назойливый звук. Кап, кап, кап! И не было понятно: то ли это кровь Гаврилы, то ли дождь. Лена зажала рот рукой и выглянула из-за большой деревянной бочки — на неё смотрело старое морщинистое лицо, явно не принадлежащее тётушке Агриппине или её помощнице.

     — Бу!

     Лена отпрянула, а её крик утонул в мокрых грунтовых стенах.

     — Замолчи, мерзкая тварь! — девушка увидела лицо второй фигуры.

     — Н-но… — Лена была в замешательстве: она даже и не подозревала, что они способны на это.

     — Иван! Марья! — она судорожно выдохнула, всё ещё пребывая в прострации.

     — Догадалась, — Марья усмехнулась. — Я знала, рано или поздно это случится. Жаль, что ты догадалась раньше.

      Девушка покачала головой.

     — Я не понимаю, — она покачала головой, пытаясь отсрочить свою смерть, пытаясь понять. — Я думала, что за всеми этими смертями стоит…

     — Твоя тётка не причастна к этим смертям, — Иван раскатисто рассмеялся, смотря на девушку исподлобья. — У неё свои методы.

     — Методы? — девушка непонимающе покачала головой.

     — Можно не использовать подобные методы — убийства, однако тогда вероятность будет мала.

     — Вероятность… — Лена сглотнула комок желчи, а потом перевела взгляд на Марью. Было тяжело осознавать, что такая милая старушка окажется серийным убийцей, но ещё тяжелее, что Лена ошибалась насчёт тётушки и клеветала её.

     — Покинуть этот прóклятый город!