Достаточно хорош (СИ)

Бретт задержался. У него появилось… не очень хорошее предчувствие.

- Жертвоприношение - это окончательный отказ от прошлой жизни, окончательный порыв старых связей. Больше скажу завтра. Пока же гуляй, думай… пока у тебя есть время и мосты за спиной.

- Хорошо сказала, - улыбнулся Харлан, рассеянно поглаживая его по спине. - Ну давай, до завтра.

Тут Рэйчел обняла и поцеловала Бретта сухими холодными губами. Когда машина рванула с места, поднимая волны липкой грязи, он автоматически, как лунатик, отступил на тротуар, не сводя глаз с удаляющихся огней. Меньше всего ему сейчас хотелось оставаться одному.

*

Остаток ночи и утро медленно, но верно превращались в параноидальный кошмар. Бретт слонялся по квартире, не зная, чем себя занять. Он избегал думать о том, что должно произойти, знал только, что после этого все кончится и начнется совершенно новая жизнь, которая так его всегда привлекала. Что ж, новое убийство - лишь одно из убийств, он попробовал крови, но еще не знал настоящего ее вкуса. Ему только нужна была поддержка, кто-то должен был развеять его страхи и сомнения. И после нескольких бесплодных попыток заснуть - снотворное, похоже, напрочь потеряло свои свойства - Бретт оделся и вышел на улицу.

Солнце ослепило его - после двух недель мрака он совершенно от него отвык. Щурясь даже под темными стеклами очков, Бретт поймал такси и приехал к Ист-стрит. Дом был как дом, он прошел по длинному коридору, освещенному лампами, и наконец увидел квартиру, которую искал. Ему не хотелось беспокоить их, но какое-то безотчетное чувство уязвимости и отчасти мандраж заставили нажать на звонок.

Связь включилась практически сразу, Бретт услышал шум работающего телевизора и смех. Они не спали. Потом веселый голос Харлана спросил:

- Кто там еще?

- Это я, - ответил Бретт, не подозревая, как объяснить причину своего визита.

Помедлив несколько секунд, он ответил:

- Ну входи.

Бретт потянул на себя дверь и вошел.

Квартира представляла собой художественный бардак и очень напоминала детскую. Очень много розового, желтого и белого, чуть меньше голубого и зеленого. Сразу бросалось в глаза отсутствие окон за пестрыми шторами в сине-белый кубик. Посередине комнаты на дутом розовом диване без ножек по-турецки сидел Харлан с пультом в руках и смотрел “Маску”.

- Проходи, не стой в дверях, - сказал он дружелюбно, не отрываясь от телевизора, и вдруг снова расхохотался, выронив пульт.

На экране Джим Кэрри в образе Пита-кубинца водил за собой пляшущую цепочку полицейских. Смех был таким заразительным, что у Бретта непроизвольно растянулись губы, но смешно ему не было. Он видел во всем этом какое-то несоответствие, а подобное сводило его с ума. Суперпроницательность Харлана, конечно, не позволила этого упустить.

- Обожаю эту сцену! А ты думал, мы смотрим только ужастики?

Бретт смутился.

- Нет, конечно… А где Рэйчел? - спросил он, меняя тему.

И тут она вышла из ванной.

Впервые Бретт видел ее без косметики. Влажные волосы облепили лицо - бледное пятно с тонкими губами, слегка заостренным носом и синевой под прозрачными водянистыми глазами с крохотной точкой зрачка. Днем они выглядели совершенно иначе, как морской камень, вытащенный из воды.

На Рэйчел был белый махровый халат, а на ногах - пушистые тапки-зайцы того же дикого розового цвета, что преобладал в комнате, и с блестящими стеклянными пуговицами вместо глаз. Именно они пугали гораздо сильнее, чем все вампиры Манхэттена. Бретт застыл, не в силах оторвать взгляда, а еще сильнее - боясь взглянуть в ЕЕ глаза.

- Чего… ты… хочешь?.. - спросила Рэйчел тихим металлическим голосом. Она была настолько напряжена, что казалось, одно слово или неверное движение - и смерть. Быстрая и бесцветная, как укус королевской кобры.

Он попятился к дверям.

- Ничего… я просто соскучился… хотел вас увидеть…

- Увидел?

Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы атмосферу не разрядил Харлан. Он взял Бретта под руку, корректно отрезая его от Рэйчел, и вышел с ним в коридор.

- Я проведу его, - кинул он через плечо.

Закрыв дверь, Харлан улыбнулся, будто извиняясь:

- У нее бессонница, а отсюда и депрессия. Не обращай внимания, сейчас я приласкаю ее, и все пройдет. Все будет хорошо.

Он поцеловал Бретта в щеку и исчез за дверью.

Рэйчел стояла на том же месте, не отводя с двери ненавидящий взгляд. Когда вошел Харлан, она обняла его обеими руками и утомленно закрыла глаза:

- Спасибо… спасибо тебе…

…Бретт вышел на улицу, в глаза ему брызнуло солнце. И впервые за последние годы этот свет не показался ему противным.

*

Комнату наполнял запах крови. Бретт выронил нож, стараясь не смотреть на маленькую фигурку, распластавшуюся у его ног. Ему хотелось плакать, но ОНИ смотрели, да и оставалось совсем немного времени до того момента, когда Бретт напрочь забудет про все, похожее на чувство вины и его производные. Скорее бы…

…Условленное место оказалось закрытым кафе. Рэйчел уже ждала, она сразу повисла на шее Бретта с сияющей улыбкой.

- Ты прости меня за такую встречу. Я немного устала.

Он вздохнул, испытывая невиданное облегчение. Все встало на места. И Рэйчел снова была красива: стиль почти деловой, закрытое платье со стойкой, волосы гладко уложены в узел. У появившегося Харлана тоже был более строгий вид, впечатление респектабельности не могли испортить даже его красные волосы и сигарета с марихуаной.

- Итак, мы подобрались к последнему этапу, - сказал он и дал Бретту затянуться. - Жертвоприношение! Рэйч, ты помнишь свое жертвоприношение?

- Конечно. Это сродни первому сексуальному опыту - какие бы ощущения ни испытывал, все равно никогда не забудешь.

- Это правда… Сделав это, из послушника ты станешь неофитом - новообращенным. Такова наша иерархия.

- А потом? - поинтересовался Бретт.

Они переглянулись.

- Потом и узнаешь. Ну что же, ты уверен, что готов убить?

- Да нет проблем…

Рэйчел сделала тэтчеровскую паузу и медленно сказала:

- Твой энтузиазм производит впечатление, но сначала дослушай. Убить того, кто тебе всего дороже. Кого ты больше всех любил. Тебе знакомо это чувство? О ком я говорю?

Дурман травы неспешно рассеивался, превращая голову в пустую комнату, которая постепенно заполнялась. Кто бы это мог быть? Детей у него нет. Родителей и братьев с детства ненавидел. Бретт прокрутил в мозгу каталог всех своих немногочисленных пассий.

- Мону, что ли? - спросил он неуверенно.

- Да нет, малыш. Я говорю о Руби.

Он окаменел.

Руби была его сводной сестрой и действительно самим близким человеком. Худенькая, маленького роста, да еще и на два года моложе - недавняя выпускница университета - она успевала всегда и везде. Руби никогда не забывала посылать ему открытки или звонить на все праздники, она утешала его после любой неурядицы, и если у него не было денег, еды или настроения, Бретт всегда звонил Руби. У нее всего этого обычно было достаточно, и она была рада поделиться не столько с любым другим, сколько именно с ним. С ней было уютно, и все проблемы отступали на задний план, оставались только поп-корн и телевизор, который они смотрели вдвоем, закутавшись в плед.

Рэйчел тронула его за руку, выводя из транса.

- В твоей будущей жизни нет места для нее. Но я не хочу давить. Я знаю, она тебе очень дорога, и выбор за тобой.

- Можно подумать? - выдавил Бретт.

- Нет времени, - отрезала она. - Учись принимать быстрые и правильные решения. Ты с нами или ты не с нами. Отвечай сейчас. Если да, то уже завтра мы все вместе уезжаем в Калифорнию. Если нет… едем без тебя.