Смерть планам не помеха. Часть вторая: Наперегонки со временем (СИ)

- Тессай, к нам едут дети. Те самые.

А начиналось всё не так уж плохо. Елена подросла и стала симпатичной девочкой, не сильно при этом отличаясь от родного отца. Магдалина, этот маленький ангелочек, кинулась сразу помогать Дзинте (к тому времени уже молодому красивому пацану) убираться. Камасу стал ещё сильнее напоминать Урю и Нанао попеременно. Сутемару к тому времени возвышался над братом с сестрой на целых три четверти головы и у него покрылись коротеньким мехом удлинённые, как у отца в человеческом облике, уши. Аска сразу же кинулась к конфетам. Нидихаями стал ещё сильнее напоминать Рингоноки – он прошёл и сразу же поздоровался со всеми, после чего сел и разлил чай по чашкам. Чему-чему, а прислуживанию за столом Рингоноки научила всех шестерых, но пользовался информацией только он.

- Ух ты, а вы подросли.- ошарашенно посмотрел Урахара на детишек. Особенно подросла Елена: она выглядела старше своих лет. Это она пошла в маму. Но характер остался папин. Ещё подрос Сутемару: он тоже пошёл в папу. А вот эта мелочь…Магдалина, этот маленький ангелочек, как то странно смотрела на Урахару. Вернее, на щетину Урахары.

С самого детства в ней был талант парикмахера. Укитаке, с его длинными послушными волосами, приходилось около получаса каждое утро сидеть, чтобы Магдалина заплела ему косы, или сделала сложный пучок…однажды она заплела ему дреды, и над бедным Джуширо посмеивались все капитаны. Юмичика, впрочем, обрадовался таланту девочки и заходил к ней в комнату каждую неделю для «поисков лучшей причёски». Магдалина была не против – против был Иккаку. Но его никто не слушал, и ему приходилось запоминать эти сложные названия причёсок.

Но сейчас Магдалина не собиралась причёсывать. В её руках была бритва. И тут Урахара понял, что пора драпать.

- Эй, Киске, а ты без щетины помолодел лет на десять! – ну почему Ёруичи помогла Магдалине?! Судя по словам Елены, после этого снадобья, которым Урахаре смазали щёки после насильственного бритья, у него щетина не будет расти месяц, если не больше. Экспериментальная разработка, чего хотите? Но знаете, ему даже понравлось. Магдалина не стала трогать его причёску «упорядоченный беспорядок», а только побрила. Но сделать кому-нибудь гадость надо. И Урахара даже знает, кому.

- Алло, Иссин? Да, это я. У меня тут…интересные гости. Дети Рингоноки. Они очень хотят с тобой познакомиться. Особенно младшая. Нет, ты что, она сущий ангел! Не то, что старшие дети. Придёшь? Ну и отлично…

То, что Урахара что-то недоговаривает, Иссин понял сразу. Но младшая девочка ему понравилась: чем то похожа на Юзу, с кудряшками и милой улыбкой. Но нравилась она ему ровно до того момента, пока не достала бритву и гель для бритья…

- Ну что же вы наделали? Меня же дети не узнают…- минус десять лет. Урахара отомщён…ну, хоть как-то. А дети тем временем приняли человеческий облик и пошли искать сестру. Сифор нашлась сама: она чувствовала приближение родных по крови людей. И потому сама нашла их. Она за несколько лет повзрослела и похорошела, у неё отросли длинные белые волосы. А вот её дед совсем не изменился: Сифор позаботилась. Способность к регенерации ей передалась отличная. Но заживлять чужие раны – не единственное её предназначение. Сифор это быстро поняла. Итог: как выглядел Рюкен на тридцать-тридцать пять, так и сейчас выглядит. Все удивляются, он удивляется, а Сифор…а что с неё взять? Говорить-то она так и не научилась. Вернее, не захотела. Научилась писать, читать, поступила в университет с высшими оценками, но говорить не научилась. Рисовала отлично. Всё по дому делала. Но молчала, как рыба-партизан на допросе в могиле. Рюкену было всё равно: её «Сифор» он прекрасно понимал, она хранила тайны и любила деда, была послушной и мужчин не заводила – чего же боле? Ему и так все завидовали: не племянница, а сокровище, таких сейчас мало.

Он, кстати, сейчас был с ней. Нет, грудь у Сифор почти не выросла, и сама она была бледной-бледной, но кровь Исиды и Куротсучи дали привлекательность и ум девушке, а это мужчинам нравится. А дед против. Официально Рюкен – дядя, а вообще-то его Сифор в своём дневнике записывает иногда как папу. Это был компромисс между Урю и Рюкеном: Урю живёт как хочет и делает что хочет, Сифор живёт с дедушкой и делает всё, что он хочет. Благо собственной волей Сифор пользовалась редко: это была умная девочка.

- Привет, Сифор, как живёшь? – начала разговор Елена.

- Сифор!- Всё отлично!

- Ну, поступила в университет, как хотела?

- Сифор!- Конечно!- Сифор достала из рюкзака за плечами свой альбом с рисунками и показала. Это были невероятно точные карандашные и пастельные рисунки: звёздное небо, пруд, школа, больница, парк, водопад, лес, вид Каракуры с высоты Весны 207 (отлично себя чувствующей и считающейся членом семьи, а потому официально называющейся Куросаки Хару), Ичиго, Урю, Орихиме, Садо…и Юграм. Прошло уже шесть лет, а она помнит его так чётко, словно они не расставались. В глаза Сифор читается немой вопрос. Единственный вопрос, который нельзя спросить ни интонацией, ни словами, ни на бумаге, ни устно, а только глазами.

- И что ты в нём нашла? Ладно. Дядя Рюкен, можно Сифор на неделю отправить с нами в Цитадель? Она ведь моя едино…ну, получается, единоутробная сестра, хотя и не совсем.- с Еленой лучше не спорить. Эта вредная мелкая гадина доказывала свою точку зрения как в дискуссии, так и на кулаках. И, кстати, Рюкен разрешил. Сифор заслуживает небольших каникул. Тем более, она ещё не пропустила ни одного занятия с начала учебного года, а, значит, имеет право на пропуск учебной недели.

- Если она сама хочет.- махнул рукой Рюкен. Ладно, недельку без внучки он проживёт. Тем более, что у него как раз намечается плановый поход по врачам. Они на него уже давно смотрят с удивлением: курит, а лёгкие вроде здоровы; за сорок, а на вид не старше тридцати пяти; в одиночку растит сына и племянницу, а нервы почти в порядке. Сифор молчала как партизан: справку о здоровье выписывал всегда дедушка, чтобы не было вопросов о наноассемблерах и электричестве. А ему приходится.

- Спасибо большое. Вы такой красивый…сколько вам лет? – Магдалина обычно нравилась людям старшего поколения, поэтому Рюкен решил, что эта малышка не дочь синигами. Он был прав.

- Почти сорок пять. – признался отец Исиды Урю.

- Надо же. А мне показалось, что вам тридцать.- Магдалина почесала затылок и пошла со своими. Кажется, не только синигами скрывают свой настоящий возраст.

- Так, дети, вот обед. Я не знаю, что вы любите, поэтому Тессай приготовил всё, что можно сделать за пять часов. Надеюсь, останется не слишком много.

- Только попробуйте что-нибудь недоесть!- Тессай лежал на полу и никак не мог прийти в себя – он столько приготовил, что можно этим накормить маленький взвод солдат. Но дети считали иначе.

Когда Урахара увидел, как Магдалина-ангелочек выпила суп в один глоток и съела овощи с рыбой в два, он понял, что генетика – штука страшная. Как Рингоноки однажды его объела за час, так и эти живоглоты его сейчас объедят и добавки попросят.

- Урахара-сан, а у вас мороженого нету? – спросил Нидихаями после пяти тарелок еды.

- Ну есть…

- А можно мороженое крем-брюле?

«М-да, это не генетика – штука страшная, а Рингоноки – существо страшное. Интересно, бездонный желудок воздушно-капельным путём не передаётся? А если передаётся?»

- Можно, можно, оно в морозилке…- Нидихаями достал мороженку, начал есть…обратил внимание на обувь Урахары, что-то прикинул…

- Урахара-сан, а что на вас за сандалии?

- Это? Гэта. Я всегда в них хожу.

- Вы в них кажетесь выше…- задумчиво протянул Нидихаями. Тут он сравнил свой рост с ростом Елены, Камасу, Магдалины, Сутемару. – Урахара-сан, а где достать эти гэта? Мне бы пригодились.

- Уверен?

- Да.

- Пошли мерить.

- Как на них ходить?

- Ничего, скоро привыкнешь. – то, что сам Киске привыкал к этим туфлям несколько недель, можно опустить. А парень делает успехи: уже стоит на ногах без посторонней помощи. Глядишь, через пару часов сможет пару шагов сделать. И только теперь Урахара понял, чем же ещё похожи Нидихаями и Рингоноки. Даже шатаясь, даже падая, даже больно ударяясь, они оба НИКОГДА НЕ ОТКАЗЫВАЛИСЬ ОТ СВОИХ СЛОВ. Нидихами сказал, что ему нужна эта обувь – он будет её носить. Зато теперь он понимает человеческих женщин, которые носят такие высокие каблуки.