Смерть планам не помеха. Часть вторая: Наперегонки со временем (СИ)

- Нему, посиди с ней. И если она внезапно заорёт, я из тебя чайник сделаю!

- Да, Маюри-сама. – Елена сестру относительно слушается. Нему небезосновательно считает, что её сестра (пусть и не совсем) прекрасно всё понимает. Елена не спит, она внимательно осматривает всё вокруг медовыми, как у отца, глазами. У Елены прямой нос Маюри, тот же рот, оттопыренные уши, и только чёрные волосики достались ей от матери. У Рингоноки были чёрные волосы, пока она не использовала шикай в первый раз. С тех пор в её фиолетовых волосах больше нет ни одного чёрного вкрапления. Но гены не изменились.

- Елена-сама, не орите, пожалуйста. Вы слышали, что сказал Маюри-сама.

- Омь. – сказала девочка и закрыла глаза. Нему она вроде бы слушалась.

- Нет.

- Исида, ты полетишь со мной завтра?

- Нет!

- Исида, ты полетишь со мной завтра?

- Нет, нет и нет! Нет!!! Я не полечу, сколько можно повторять?! Попроси Орихиме, Садо, Урахару наконец!

- Орихиме боится, Садо перевешивает, Урахара не хочет.

- Я тоже не хочу!

- Не хочешь? Или боишься? Боишься, так ведь? – Рингоноки прекрасно понимает Урю. Если бы ей предложили сесть на заднее сидение велосипеда и полетать на нём, она бы тоже отказалась. Но если бы ей не оставили выбора…

Рингоноки резким движением сняла с Исиды очки и внимательно посмотрела в синие-синие глаза. Она начала говорить.

- Ты боишься. Боишься лететь со мной. Но не бойся, я выдержу. Не боишься ведь?

- Не боюсь. – завороженно подтвердил Исида.

- Завтра на рассвете подойдёшь к моему дому. Подойдёшь?

- Подойду. – подтвердил Исида. Рингоноки снова надела на него очки и пошла домой. Она прекрасно знала – хоть он и не вспомнит о факте гипноза, он заподозрит неладное сразу. Но придёт. Придёт обязательно.

- …девять дней пройдёт, и захватит он мир. Теперь запомнил?

- Запомнил, запомнил. А что, ничто и никто не сможет помешать ему?

- Может, может. Я тебе сказал только ту часть песни, которую разрешено говорить. А теперь говорю ту часть, которую нельзя: Но случиться может так, что потеряет император все силы свои: едва возьмёт по доброй воле душу свою назад, едва спасёт квинси сына двух матерей, и едва понесёт от императора женщина о двух костяных рогах.

- В каком смысле «о двух костяных рогах»? Пустая?

- Не знаю. Пророчество невыполнимо: когда это император заберёт назад силу у штернриттера? Как может родиться сын двух матерей? И как можно скрестить Пустого и квинси? И случиться это всё, согласно пророчеству, может лишь в те последние девять дней.

- Эх, придётся всё-таки драться с синигами…

- И не говори, самому не хочется. Что поделаешь, невыполнимо пророчество…

====== Курс на ускорение. ======

На следующий день Рингоноки встала даже раньше обычного. Встала, приготовила завтрак и обед на всех, оделась и пошла на улицу. А там…

Рядом с домом стоял трамплин. Весна 207, отполированная и укреплённая, лежала неподалёку. Урахара, его малышня и Тессай, Иссин с дочками, Садо и Орихиме, Рекко – все рядочком сидели на тротуаре и чего-то ждали. Когда они заметили Рингоноки, поднялась буря аплодисментов. Рингоноки уже начала было думать о прыжке через забор, но её поймали и вытащили во двор.

Исида медленно приближался к велосипеду на негнущихся ногах. Хотелось креститься. А ещё больше – домой, под одеяло, и гори всё синим пламенем! Даже если бы сейчас перед Урю появился столь нелюбимый отец, парень кинулся бы к нему на шею и слёзно попросил бы отнести домой…ну, или просто защитить от Рингоноки. Потом, конечно, он бы всё отрицал, но сейчас…

Рингоноки приняла выжидательную позицию на старте. Две подушки на заднем сидении должны были позволить Урю не только сесть, но слезть с велосипеда. Рингоноки жестом велела квинси сесть, и Урю, страдальчески возведя глаза к небу, сел и положил руки на бёдра впереди сидящему…

…никто не понял, почему Рингоноки вдруг издала непонятный вопль: «А-а-а-а-а-ах!!!» и чуть было не спрыгнула с велосипеда. Иссин тихо выругался и отвёл взгляд – хоть он и знал, что сейчас в теле его сына находится капитан Готея 13, молодая и предположительно красивая, но эти странные выражения лица…Урахара понял, что Рингоноки на мгновение потеряла над собой контроль.

- Не сюда. На талию. – Рингоноки за считаные секунды восстанавливает спокойствие и на её лице снова появляется уже привычное грустное выражение. Урю гордо поднимает вверх подбородок и разворачивается спиной к «Ичиго». Урю не понял, с чего это Рингоноки так отреагировала на прикосновение ниже пояса, но осознал главное: Рингоноки уязвима. Она ведёт себя естественно, но этот эпизод чётко говорит о её редкостной чувствительности. Додумать мысль Исида не успел – Рингоноки поехала. Провожали их как героев – даже с хлопушками (днём салют некрасив).

- О! Хорошо летят! – Урахара даже малость завидовал Рингоноки.

Рингоноки снова чувствует это – Эйфорию с большой буквы. Будто она снова растворяется в океане собственной силы, словно она снова висит между жизнью и смертью. Говорят, люди ненавидят такого рода воспоминания, но для неё это стало самым ярким событием не только в её жизни синигами, но и в жизни человека. «Кто бы мог подумать, что грань между смертью и жизнью окажется столь прекрасной? И сейчас, хотя я жива, я снова это чувствую! Чувствую, следовательно, живу!»

Урю же трясло, укачивало и сдувало ветром. Раньше он не боялся высоты – теперь боится. Раньше его не укачивало на велосипеде – теперь укачивает. Раньше он не боялся Рингоноки (недолюбливал, избегал, считал странной, но не боялся) – теперь боится. И больше всего сейчас Урю хочется домой. Можно даже к Рюкену. Отец, по крайней мере, не катает по небу на багажнике велосипеда. Рингоноки замечает состояние квинси и из элементарного чувства жалости решает вернуть его домой. Но параллельно, чтобы хоть немного развлечься, решает познакомиться с отцом Урю. «Если я правильно видела, то он вполне ещё неплохо выглядит. Ничуть не хуже сына, по крайней мере. И где-то неподалёку его клиника…»

Окно открылось. Рингоноки направилась туда и влетела в помещение, хотя и с затруднением. Лицо отца Урю, когда к нему в кабинет влетели Ичиго и Урю на велосипеде, навсегда отпечаталось в её памяти. Наверное, в его памяти тоже.

- Не бойтесь, я сейчас всё объясню. – Рингоноки пытается обрисовать ситуацию в двух словах, но сбивается и рассказывает о себе. Через пять минут она вспомнила о Урю и перескочила на наше время. Но старший Исида, похоже, и не к такому привык, так что велел снять с велосипеда «этого идиота» и положить на диван. Урю, похоже, больше не подойдёт к Весне 207 даже за деньги. Даже под гипнозом. Хотя про последнее он ещё не знает.

- Спасибо, что не застрелили. Я пойду. – Рингоноки уже почти наметила путь из кабинета наружу, но тут Рюкен, что-то сообразив, помешал ей. Между ними произошёл диалог…

- Что-то долго их нет.

- Ничего, вернётся. Рингоноки-сан некуда лететь…если, конечно, не произошло чего-то странного.

- Вот они! – из-за облаков показывается какая-то фигура, в которой Иссин (первым) узнаёт велосипед, Ичиго (Рингоноки) и того, кого ждал увидеть последним…- Боги, ОН то что здесь делает?

- М-да, интересная замена, Рингоноки-сан. Так вам нравятся мужчины постарше…

- Не думаю, что сто или двухсотлетнему синигами может понравиться старший.

- Столетняя? Садо, она на два года старше тебя. Просто ведёт себя как взрослая. И ты не прав: синигами тоже нравятся мужчины постарше. Хотя…сейчас Рингоноки понравился бы даже Джинта.

- Это ещё почему?

- Взаимосвязь между полом и ориентацией…- прикрыл веером лицо Киске. Джинта в обалдении посмотрел на Ичиго, потом на Урахару, потом на свою руку, потом, почему-то, на Уруру, потом снова на Ичиго… Потом он всё-же завис в прострации, обдумывая одну мысль: «Как всё это связано со мной?»

А Рингоноки уже почти приземлилась. Рюкен был несильно тяжелее своего сына, поэтому приземление прошло успешно. Тому, кого она везла, было всё равно, но и этот квинси с заметной радостью спрыгнул с багажника. Спрыгнул и направился к почему-то поникшему Иссину.