В поисках человечности (СИ)

Я спал, прислонившись к стене, напротив дверей. Телохранители вернулись, а днем сменились, охраняя сон своего господина. Мне снились кошмары, мне казалось, что я вновь далеко от госпожи и не успею вернуться в срок, я часто просыпался, и засыпал снова, пытаясь набраться сил. К вечеру моя рана, мучившая меня почти три недели, затянулась, оставив на груди большой красный шрам. Вильгельм проснулся первый и вышел ко мне, он нетерпеливо ждал Катерину, чтобы расспросить меня, потому что я сразу дал понять, что без нее говорить не буду. Когда появилась моя госпожа, я вновь опустился на колени, от одного только ее вида, мое сердце радостно пело, и я был готов целовать ее ноги. Катерина жестом велела мне подняться, и мы прошли в кабинет Вильгельма. Про себя я отметил, что одежда ее совсем истерлась, Ангелина плохо заботилась о ее теле, и оно было в серых пятнах грязи и засохшей крови.

Вильгельм закрыл дверь, указал мне на стул и сел напротив.

— Петр сообщил о письме, но мне нужно подробности, все мельчайшие детали. Карл рвет и мечет. — Он говорил спокойно, но я чувствовал, как он напрягся.

Стараясь не пропустить ни одного момента, я подробнейше расписал поездку, опустив лишь интимные детали. Так же рассказал и о ритуале, который должен бы позволять находить «бездонный сосуд».

— Да, ее уже обнаружили, Тремеры знают, где она.

Я облегченно вздохнул. Дита была жива, и Тремеры занялись ее возращением.

Но Вильгельм отрицательно качнул головой, прочитав мои мысли.

— Ее увезли в Милан. Большой, злобный саббатский притон. Никто не поедет вытаскивать ее оттуда.

Саббат. Конечно, как я мог пропустить это. Их уловки, способы борьбы, клан Лассомбра. Я чувствовал себя дураком. Хотя, что это изменило бы, знай я об этом ранее? Я опустил голову, понимая свою беспомощность.

— Тремеры надеялись, что Миланцы потребуют выкуп, но это было целенаправленное похищение, до нас дошло несколько слухов, что местный Епископ давно разузнал про Диту и имел свои виды.

— Кто-то сдал нас, — твердо произнес я, — как они так легко нашли нас?

— Этим занимается Карл. А тебе нужно набраться сил и вернуться к привычным обязанностям. Ангелина не справляется, — сказала моя госпожа.

Я кивнул. Она бросила взгляд на Вильгельма, и, махнув мне рукой, вышла из замка. Сегодня я не успевал за ней, понимая, насколько сильно ослаб, мне было стыдно за себя, а она хотела вернуть меня в строй сразу, с ходу. К счастью эта ночь осталась без происшествий, я с трудом добрался до дому.

На прощанье, моя госпожа, посмотрев мне в глаза, сказала:

— Я боялась, что ты погиб. Не пропадай больше, ты мне нужен.

Я был счастлив слышать это от нее…

====== Глава 8. Плата. Часть 07. Зима ======

(Берлин. Ноябрь 1811 — Январь 1812 год)

Восстановление проходило тяжело. Бэн неделю почти не мог нормально есть и спать. И не только глубокая заживающая рана на груди тревожила его. Он постоянно просыпалась с криком от ужасных кошмаров, в которых раз за разом видел, как Диту уносят трое незнакомых вампиров. Как Ромео пробирается в ее комнату и мужчину встречает беспомощность его подруги. Как Карл, против воли принцессы обращает девушку в вампира.

А Бэн лишь пытается помочь.

Все его ошибки, все его промахи и неспособность оказать ей необходимую поддержку накатывали как один.

Бэн часами сидел в капелле Тремеров в маленькой коморке подружки и смотрел в стену в полубессознательном состоянии.

Ангелина пыталась его поддержать, но Бэн не желал говорить с ней. У Катерины Бэн попросил отпуск, ссылаясь на рану, и хозяйка ему не отказала. Но глубокая депрессия повлекла за собой употребление наркотиков, наркотики подрывали здоровье лишь сильнее, а одиночество и замкнутость мучили и без того ссохшийся за столетия рассудок.

Спустя десять дней Бэн выполз на свет, и всячески убеждая и сестру и хозяйку в своей дееспособности, вернулся к прежнему образу жизни. Бесконечность пошла своим чередом. Юноша стал еще суровее и кровожаднее. Уничтожая и убивая всех на своем пути и на пути Палача, он с невидящим взглядом игнорировал все просьбы Ангелины, не желал встречаться с Викторией и даже Катерину слушал вполуха.

Ангелина ругалась, требуя, чтоб Палач наказала нерадивого слугу, но вампирша спускала ему все с рук, смотрела с жалостью и позволяла погружаться в депрессию, лишь печально вздыхая, когда Бэн засыпал на службе.

И лишь Вильгельм заметил, как страдала из-за пропажи смертной сама Катерина.

(Берлин, Geschwister-Scholl-Straße. 15 декабря 1811 год). Понедельник.(Вильгельм)

Вильгельм встречался с Петром на нейтральной территории. Уговорить замкнутого, боящегося покидать свою надежную капеллу Тремера было делом не простым. Но, в конце концов, старший Тремер выбрался на поверхность и направился на встречу с Сенешалем в гостиничную комнату, специально снятую для этой встречи.

Вильгельм не хотел говорить о своих желаниях в узких коридорах Тремерского заведения, потому что знал, что не один вампир прикладывает усилия, чтобы собирать информацию из капеллы. Носферату и Вентру искали любой способ, чтобы добраться до знаний мертвых магов и обо всех их сделках. А сделка, о которой хотел говорить Вильгельм, требовала особо секретности.

Сенешаль надел неброский камзол, и прибыл в снятую комнату за полчаса до встречи. Потратив оставшееся время на обыск, ищя мелких зверюшек, что доносили Носферату, скрытых слуг, что сообщали Вентру или загадочных амулетов – связных Тремеров. Комната была чиста и, расположившись в одном из кресел, Вильгельм показательно раскурил трубку. Трубка в современном обществе была атрибутом богатых людей, и Сенешаль обучился искусству курения. Табачный дым был приятно сладок, густ, окутывал легкие горячим ароматом, но более никаких воздействий на его мертвое тело не имел. Впрочем, дамы, курившие табак имели странный горький привкус, а красотки, что набивали в свои мундштуки опиум, приятно опьяняли и увеличивали наслаждение.

Петр прибыл в сопровождении Марианны и двух телохранителей. Темноволосую красавицу он завел с собой в комнату, других слуг оставил у дверей, сторожит их покой.

— Доброй ночи, Петр, — Произнес Вильгельм, поднимаясь и склоняя голову в поклоне.

— Доброй. — Тремер явно был не рад покинуть свою капеллу.

— Простите за бестактность, но я попросил бы вывести вашу слугу из комнаты! — Указал на Марианну Вентру.

— Я ей всецело доверяю.

— Это понятно. Но и у вас и у меня есть враги, которые не пожалеют сил, чтобы проникнуть в ее сознание и украсть важную для меня информацию.

Петр кивнул и жестом указал Марианне выти. Женщина поклонилась хозяину и Сенешалю Берлина и, выйдя, плотно закрыла за собой дверь. Оставшись наедине с Вильгельмом, Тремер занервничал и поспешил занять свободное кресло. Вильгельм же сидел неподвижно и наблюдал за оппонентом, выпуская клубы дыма.

— Просите мою бестактность, но мне не терпится узнать причину нашей встречи, — не выдержал нервного напряжения Петр.

— Надеюсь, вы понимаете, что вся секретность нашего разговора подразумевает полную конфиденциальность?

— Конечно, — Петр кивнул. Его лоб покрылся кровавой испариной и Вильгельм понял, что тянуть дальше не имеет смысла.

— Я хочу избавиться от Уз крови. От всех Уз, что ограничивают и связывают меня. Я хочу свободы и готов заплатить за это любую цену! — Размеренно, словно без интереса произнес Вентру.

— Сколько Уз связывают вас? — По-деловому спросил Петр.

— Это важно?

— Да!

— Когда я буду убежден в вашей состоятельности, я сообщу вам!

— Вы бы не обратились ко мне, если бы сомневались в моей состоятельности! — Улыбнувшись, заметил Петр.

Вильгельм кивнул. Его тревожило, что Петр сможет использовать эту информацию против него, но когда Вильгельм будет избавлен от Уз, информация уже не будет иметь никакого значения.

— Меня связывают третьи Узы с Густавом и Катериной. — Имя любовницы Вильгельм произнес тише. Лишь интуитивно ему хотелось избавиться от Палача, но связь крови не желала этого разрыва.