Книги Бахмана

Он прижал Лиз к себе и закричал ей на ухо:

— Мы сейчас пойдем! Пойдем Лиз! Под этим одеялом! Если ты попытаешься бежать, я сшибу тебя с ног! Кивни мне, если ты поняла!

Она попыталась вырваться. Одеяло растянулось поверх их голов. Воробьи стали быстро садиться на него, подпрыгивать, как на трамплине, и снова взлетать. Алан опять притянул ее к себе, схватил за плечо и тряхнул. Тряхнул как следует.

— Кивни если ты поняла, черт бы тебя побрал!

Он почувствовал, как ее волосы мазнули его по щеке, когда она кивнула. Они выползли из-под дивана. Алан крепко обнял ее за плечи, боясь, что она бросится бежать. И они стали медленно продвигаться сквозь сумасшедший рой кричащих птиц, смахивая на каких-то ряженых на сельской ярмарке.

Комната в доме Бюмонта была просторная, с высоким, как в церкви, потолком, но сейчас в ней, казалось, совсем не стало воздуха. Они шли сквозь орущую, мечущуюся, липкую массу, состоящую из одних птиц.

Ломалась мебель. Птицы срывали штукатурку со стен, потолка, били светильники. Весь мир вокруг превратился в птичий базар.

Наконец, Лиз с Аланом добрались до лестницы и стали медленно взбираться по ней, под одеялом, уже сплошь покрытом перьями и птичьим пометом. И стоило им сделать первые шаги, как в кабинете грянул выстрел.

Теперь Алан снова услышал близнецов. Они орали изо всех сил.

6

Как только Старк навел револьвер на Уильяма, Тэд плашмя навалился на стол и поднялся, держа в руках пресс-папье, с которым Старк рассеянно играл, когда Тэд писал первые страницы «Стального Машины». Это был тяжелый кусок темно-серого сланца, ровный и гладкий с одной стороны. За мгновение до того, как огромный блондин выстрелил, он обрушил этот кусок на его запястье, сломав ему кость и отведя дуло револьвера вниз. Грохот выстрела в маленькой комнате был оглушительным. Пуля вонзилась в пол за дюйм от левой ножки Уильяма, осыпав щепками его помятый спальный комбинезончик. Близнецы принялись орать, и краем глаза Тэд заметил, что они обняли друг дружку ручонками в безотчетной попытке обрести обоюдную защиту.

Ганс и Гретель, подумал он, и тут Старк вонзил ему карандаш в плечо.

Тэд заорал от боли и оттолкнул Старка. Тот споткнулся о пишущую машинку, стоявшую в углу, и рухнул, привалившись спиной к стене. Он попытался перебросить пистолет в правую руку и… выронил его.

Шум от птиц за дверью стал подобен громовым раскатам, и дверь начала потихоньку поворачиваться на своей оси. Воробей со сломанным крылом пробился в щель упал и забился на полу.

Старк полез в задний карман и… вытащил оттуда опасную бритву. Он открыл ее зубами; глаза его метали безумные молнии над стальным лезвием.

— Ты этого хотел, красавец? — спросил он, и Тэд увидел, что все разложение снова оказалось на его лице — вернулось в одночасье, будто мгновенно сброшенная с самосвала груда кирпичей. — Правда, хотел? Ладно. Сейчас получишь.

7

На середине лестницы Лиз и Алан вынуждены были остановиться. Они наткнулись на висящую в воздухе оглушающую своим писком стену, сквозь которую им было не пройти. Лиз закричала от ужаса и ярости.

Птицы не нападали на них, они просто окружили их плотной завесой со всех сторон. Все воробьи со всего света, казалось, слетелись сюда, на второй этаж дома Бюмонта в Кастл-Роке.

— Вниз! — крикнул ей Алан. — Может, нам удастся проползти под ними!

Они опустились на колени. Сначала им удавалось продвигаться вперед, хотя и с трудом; они ползли по хрустящему, кровавому ковру из воробьев, толщиной, как минимум, в восемнадцать дюймов. Потом они снова наткнулись на стену. Глянув себе под ноги, Алан увидел жуткое, не поддающееся описанию месиво. Все воробьи на ступеньках были смяты и раздавлены. Слой за слоем покрывал живых, но искалеченных птиц. Фута на три выше воробьи продолжали свой смертельный полет, кувыркаясь и падая — некоторые вновь ухитрялись подниматься в воздух, остальные вминались в шевелящуюся массу своих сородичей со сломанными, смятыми крыльями и лапками. Воробьи, вспомнил Алан, не могли просто парить в воздухе. Где-то над ними, по ту сторону чудовищного живого барьера, раздался человеческий вопль.

Лиз схватила его за ворот рубахи, притянула к себе и прокричала:

— Что мы можем сделать, Алан?!

Он не ответил, потому что отвечать было нечего. Они ничего не могли сделать.

8

Старк приблизился к Тэду, зажав бритву в правой руке. Тэд отступил к медленно поворачивающейся двери в кабинет, не отрывая глаз от лезвия бритвы. Он нагнулся и схватил со стола еще один карандаш.

— Это тебе не поможет, красавец, — проговорил Старк. — Уже не поможет, — его взгляд метнулся к двери. Она приоткрылась шире, в проход ринулись воробьи — втекла целая река воробьев, и… они полетели прямо на Джорджа Старка.

В ту же секунду лицо его перекосилось от ужаса и… обреченной догадки.

— Нет! — заорал он и замахал на них бритвой Алексиса Машины. — Нет, я не пойду! Я не пойду обратно! Вам не заставить меня!

Он рассек одного воробья пополам, и тот брякнулся вниз двумя кусочками. Старк резал и рубил воздух вокруг себя.

И вдруг Тэд понял

(я не пойду обратно),

что здесь происходит.

Психопомы, конечно же, появились как эскорт Джорджа Старка. Эскорт, который должен проводить его обратно в Финишвилль; обратно в страну умерших.

Тэд выронил карандаш и отступил к своим малышам. Вся комната теперь была заполнена воробьями. Дверь открылась почти полностью, и река превратилась в мощный водопад.

Воробьи уселись на широкие плечи Старка. Они уселись ему на руки и на голову. Воробьи бились ему в грудь — сначала дюжины их, а потом сотни. Он поворачивался то в одну сторону, то в другую в туче мелькающих и разящих клювиков, старясь отвечать ударами на удары.

Они облепили бритву, ее тусклое, серебряное мерцанье исчезло, скрылось под перьями.

Тэд взглянул на детей. Они перестали плакать. Они смотрели на забитый воробьями, кипящий воздух с одинаковым выражением любопытства и восхищения. Ручки у них были задраны кверху, словно они пытались определить, идет ли дождь. Пальчики — раздвинуты. Воробьи сидели на них, и… не клевали.

Но они клевали Старка.

Кровь хлестала с его лица, из сотен ранок. Выскочил один голубой шарик — глаз. Воробей уселся на воротник его рубахи и погрузил клюв в дырку, которую Тэд просверлил карандашом в глотке Старка — птица ударила трижды, быстрыми ру-ту-тук словно из пулемета, прежде чем рука Старка схватила ее и раздавила, как кусок живого желе.

Тэд склонился над детьми, и воробьи уселись и на него тоже. Они не клевали его; просто сидели.

И наблюдали.

Старк исчез. Он превратился в живую, корчащуюся гору птиц. Кровь сочилась сквозь машущие крылья и перья. Откуда-то снизу до Тэда донесся жуткий треск раскалывающегося дерева.

Они пробили себе дорогу на кухню, подумал он. Еще он мельком подумал о газовых трубах, подведенных к плите, но мысль эта была далекой и безразличной.

И вот он начал улавливать какие-то влажные хлюпающие звуки и треск живой плоти, отрываемой от костей Джорджа Старка.

— Они все-таки пришли за тобой, Джордж, — услышал он свой собственный шепот. — Они пришли за тобой. Теперь помоги тебе Бог.

9

Алан почувствовал, что над ним снова образовался кусочек пустого пространства, и через маленькие дырочки в одеяле посмотрел наружу. Сквозь одну из прорех на щеку ему упал птичий помет. Лестничный пролет по-прежнему был заполнен птицами, но число их уменьшилось. Большинство явно осталось в живых и добралось туда, куда стремилось.

— Пошли, — сказал он Лиз, и они снова стали продвигаться по хрустящему ковру из мертвых птиц. Им удалось добраться до площадки на втором этаже, когда они услышали крик Тэда:

— Так заберите же его! Заберите! Отнесите его обратно в преисподнюю, где его место!