Лоуни

— Хочешь взять ее? — спросила его Элс.

— Нет, он не хочет, — сказал я.

— Да нормально, — сказала Элс. — Это просто старые книжки. У него их сотни. Он и не смотрит на них, но не выбрасывает.

— Хочешь взять книжку? — спросил я Хэнни.

Брат бросил на меня взгляд, и я взял у него книгу и положил ему в рюкзак.

— Возьмите еще, если хотите, — предложила Элс.

— Одной хватит, — сказал я.

— Пожалуйста, — сказала она. — я хочу, чтобы он взял их.

— Лучше, если он заберет обратно свои часы.

— Да они должны быть где-то здесь. Если только ты точно уверен, что их подобрали.

— Уверен.

Девочка нахмурилась и склонила голову набок.

— Вы действительно здесь на праздники? — спросила она.

— Да, — ответил я.

— Зачем?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, то есть зачем приезжать сюда? Что здесь делать?

— Здесь есть пляж.

— Это пляж?

Я пожал плечами.

— Здесь нет ничего интересного, по-моему, — сказала она.

— Есть, — не согласился я.

— Что вы делаете здесь, помимо того что прячетесь в траве?

— Ты не поймешь.

— Правда?

— Да.

— У мальчишек свои дела, так?

Я ничего не ответил. Улыбка Элс вдруг стерлась, и она судорожно вдохнула воздух и накрыла руками живот. Медленно выдыхая, девочка заметила беспокойство на лице Хэнни.

— Не волнуйся, Эндрю, — сказала она, взяв его за руку. — Ничего страшного. Это уже было со мной. Чем больше это делаешь, тем легче проходит.

Хэнни улыбнулся, а Элс коснулась его лица и снова поцеловала. Я нагнулся, достал из коробки груду книг и передал их Хэнни. Он положил их в сумку и перешел к столу, чтобы посмотреть на овечий череп.

Я услышал, как Лора положила трубку. Она вошла в комнату:

— Ну?

— Их здесь нет.

— Боюсь, вы зря потратили время на прогулку сюда.

— А больше их нигде не может быть?

Лора закурила новую сигарету и покачала головой:

— Если они не здесь, я не знаю, где еще.

— Но это часы моего брата. Он хочет получить их обратно.

— Мне очень жаль, — сказала Лора и, зажав сигарету губами, сунула руку в карман и достала кошелек. Щелкнув замочком, она открыла его и достала пятифунтовую купюру: — Вот. Купи ему новые.

— Он не хочет новые, — ответил я.

Лора взглянула на меня и достала еще одну купюру.

— Купи и себе тоже, — сказала она, сложив обе купюры вместе и вкладывая их мне в руку. — Хорошо?

Я отдал деньги обратно.

— Вашего мужа нет дома? — спросил я.

— Нет.

— Когда он вернется?

— К сожалению, не знаю.

— А завтра он будет здесь?

— Возможно. Трудно сказать. Он очень занят.

— Мы вернемся завтра.

— Мне не хотелось бы, чтобы вы опять зря потратили время.

— Это не будет пустой тратой, если Хэнни получит свои часы.

— Ну вот, все в порядке, — вмешалась Элс, отдергивая тюлевую занавеску. — Он здесь.

* * *

Дождь лил как из ведра, выбивая барабанную дробь на крыше Леонардова «даймлера». Вода растекалась под колесами и пропитывала насквозь заросли папоротника. Леонард смотрел на крыльцо, где мы стояли.

Лора раскрыла зонтик и спустилась по ступенькам вниз к автомобилю. Леонард поднялся ей навстречу и что-то сказал. Из-за дождя я не расслышал что именно. Лора что-то ответила, и они оба посмотрели на нас. Леонард поднял воротник пиджака и с трудом стал подниматься по ступенькам к дому, а Лора забрала с заднего сиденья плетеную корзинку.

— Мне сказали, вы потеряли часы, — произнес Леонард.

— Да. — Я внимательно посмотрел на него.

— И вы думаете, что это я взял их.

— Вы нашли их вчера на берегу.

— В самом деле?

Леонард закурил окурок сигары, держа его в сложенных чашечкой ладонях.

— Как они выглядят, эти часы? — спросил он, пуская дым из уголка рта.

— Да отдай ты им их назад, Леонард, — тихо сказала Лора, обгоняя его. — Перед тем как начнется прилив, — добавила она.

Леонард зажал сигару в зубах и вынул из нагрудного кармана носовой платок. Глядя на нас, он тряхнул его. Платок развернулся, и Леонард снова сложил его в форме квадратной подушечки. Сделав последнюю долгую затяжку, он швырнул окурок в траву и прижал платок к лицу Хэнни. Тот отпрянул, но Леонард крепко держал его за плечо.

— Она права, ребята, — сказал он, стирая губную помаду со рта Хэнни. — Вы обязательно должны запомнить, что никто толком не знает что-нибудь достоверное о приливах.

Леонард взял Хэнни за подбородок и повернул его голову налево и направо, проверяя, не остались ли на его лице следы помады.

— Этим я хочу сказать, — продолжал он, поплевав на платок и приближаясь к Элс, — что кто-то может предложить вам отправляться назад, и, прежде чем вы поймете, что происходит, может оказаться, что вы плывете домой. Или не плывете домой, если вы понимаете, что я имею в виду.

Леонард легко прикоснулся платком к губам Элс, стирая красный оттенок, и убрал платок в карман.

— Говорят, тут самый большой погост на севере Англии, — сказал он, оглядываясь на море и густую вязкую тину у берегов.

Он вытащил бумажный пакетик с мятными конфетами и съел одну. Заметив, что Хэнни не сводит с них глаз, он усмехнулся и убрал их. Лора призывно стукнула в окно, и Леонард, махнув ей, окинул нас с Хэнни взглядом и поддернул вверх рукав.

— Эти? — спросил он, показывая нам часы на руке.

— Да, — сказал я.

Он снова взглянул на нас, расстегнул застежку и отдал мне часы.

— На вашем месте я бы держался отсюда подальше, — усмехнулся Леонард. — Опасное место. Здесь очень легко недооценить ситуацию. Запросто можно потерять твердую почву под ногами и попасть в серьезную беду.

Хэнни надел часы на руку.

— Слушайте, — сказал Леонард. — Вы слышите?

До нас донеслось равномерное шипение — море уже билось о камни под скалой позади дома.

— Давайте-ка отправляйтесь назад, — сказал Леонард, — я не хотел бы, чтобы вы застряли тут на всю ночь.

Он снова окинул нас взглядом, подошел сзади к коляске Элс, развернул ее и покатил в дом.

Глава 11

Мы вовремя убрались со Стылого Кургана.

Когда мы наконец оказались рядом с дотом и обернулись назад, море билось о камни рядом с «Фессалией». Горы пены росли, зависали в воздухе и распадались, исчезая в перекатывающихся валах соленой воды. Песка больше не было видно.

Хэнни был очень доволен, что вернул себе часы. Он все время показывал их мне, чтобы я говорил ему, сколько времени.

— Мы опаздываем, Хэнни, — сказал я. — Это единственное, что сейчас имеет значение.

Когда мы вернулись в «Якорь», отец Бернард стоял на дороге, высматривая нас.

— Давайте быстро, вы оба, — поторопил он, когда мы подошли. — И поскорее, пока вашу мать не хватил удар.

Все уже ждали с каменными лицами в автобусе. Мать засучила рукав, чтобы видны были часы, и окинула меня взглядом. Ей даже ничего не нужно было говорить.

Я сел рядом с Хэнни. Он улыбался мне и прикладывал пальцы к губам в том месте, где Элс поцеловала его. Я взял его за руку и отвел в сторону.

— Оставь это, Хэнни, — сказал я и бросил на него выразительный взгляд.

Он опустил голову. Я не собирался отчитывать его. В конце концов, это была не его вина. Я просто не хотел, чтобы Мать видела.

Так я сказал самому себе. Но была и другая причина, которую в то время я не хотел признавать, но сейчас она кажется очевидной. Зависть. Но только в том смысле, в каком я завидовал мальчишкам в школе, чьи сексуальные подвиги поднимали их над общей массой школьных люмпенов.

Не то чтобы я особенно стремился получить их опыт — упаси Боже, это жуть какая-то, — но хотелось принадлежать к их клубу, членство в котором гарантировало, что твои кроссовки не окажутся в загаженном унитазе раздевалки спортивного зала, а ребрам не грозят синяки от столкновений с точно нацеленными локтями соучеников в школьном коридоре. Секс как таковой не имел значения. Я им не интересовался.