Любовница Леонарда (СИ)

В обеденное время во двор Гурских зашел Михайло Грицай.

— Здорово, красавица! — с лукавинкой улыбнулся он Архелии, вышедшей из веранды ему навстречу. — Ты уж извини меня, старика, что потревожил, оторвал, так сказать, от важных дел.

— Да какие у меня дела, дядя Миша! — засмеялась она. — Идемте в дом, я вас чаем напою!

— Нет, нет, спасибо! — отрицательно покачал головой гость. — Я ненадолго. Разговор у меня к тебе…

— И что за разговор? — поинтересовалась девушка, зябко кутаясь в старый ватник. — Какие-то проблемы на ферме?

— Да, слава Богу, на ферме нынче порядок! — произнес Михайло уже с серьезным видом. И стал, не торопясь, излагать цель своего визита: — Тут вот в чем дело… Ты же знаешь, что мой Микола сейчас работает в школьной котельной кочегаром. Особо не перетруждается, но и получает сущие гроши! А у него ведь семья, ребенок. Дианка уж начала роптать, дескать, и кухонного комбайна у нас нет, и приличного телевизора, и одежда не модная… А на какие шиши все это покупать? Так я вот и зашел, дай, думаю, спрошу молодую хозяюшку, не найдется ли у нее какая-нибудь работенка для Миколы? Он у меня грамотный, хорошо разбирается в технике и не ворюга какой…

Лицо Архелии просветлело.

— Отчего же не найдется? — воскликнула она. — Как раз баба Шура Макарова, которая заведует зерноскладом, просится на пенсию. Ей-то уже за семьдесят, болеет. Действительно пора на покой! Я думаю, ваш Колька мог бы заменить бабу Шуру. Конечно, заведовать складом — дело хлопотное и материально ответственное. Но Колька, насколько я знаю, человек серьезный и не пьяница. Главное, чтобы сумел удержать в узде подчиненных. Их там двое, шебутные хлопцы, любят выпить. Но, правда, за исправностью погрузчиков, веялок и прочей техники смотрят вроде неплохо…

— Честно говоря, я как раз думал за эту работу, — признался Грицай. — Миколе она бы очень подошла. А в его способностях не сомневайся, он башковитый. Кстати, если хочешь с ним переговорить, так я позову — вон Микола, на улице стоит!

Девушка взглянула туда, куда указывала рука Михайла, и увидела за воротами парня, покуривавшего сигарету.

— Конечно, зовите!

— Микола! — крикнул Грицай. — Иди сюда!

Тот торопливо выбросил окурок, открыл калитку, быстрым шагом зашел во двор и, остановившись, немного смущенно улыбнулся Архелии:

— Здравствуй, Лия!

— Здравствуй, Колька! — она окинула взглядом ладную фигурку парня и, тоже слегка смутившись, произнесла: — Дядя Миша вот говорит, что тебе работа нужна.

Микола кивнул:

— Ну, да, нужна…

— Так мы тут уже придумали, куда тебя пристроить, — девушка посмотрела на старшего Грицая и предложила: — Идемте все-таки в дом, там и переговорим. А то на улице холодно, я уже просто окоченела…

— Да мне пора на ферму, — развел руками Михайло. — Так что идите в хату и балакайте без меня.

Архелия повела Миколу на кухню, усадила за стол, а сама принялась готовить чай.

— В общем, Колька, я хочу предложить тебе должность заведующего зерноскладом, — начала объяснять она, доставая из шкафа сладкие ванильные коржики, которые испекла утром. — Работа материально ответственная. Больше всего придется потрудиться летом: во время жатвы надо принимать хлеб, доставленный с поля, после жатвы — выдавать людям зерно за пользование земельными паями. Ну а в остальные месяцы года задача заведующего — исправно отпускать зерно на мельницу и крупорушку, не допускать его порчи сверх нормы и вести учет. Я думаю, ты вполне с этим справишься…

— Постараюсь! — качнул своей светло-пепельной головой Микола.

— Но это еще не все! — вспомнила девушка. — Сейчас у тебя два подчиненных — Сашка Стовба и Вовка Зинченко, за ними нужен глаз да глаз. Потому что бывали случаи, когда эти паразиты выносили со склада ячмень и меняли его на самогон… И еще — на летний период штат склада обычно утраивается, чтобы там поспевали приводить зерно в порядок.

Разлив по чашкам бурую, приятно пахнущую жидкость, Архелия тоже уселась за стол.

— А когда мне приступать к работе? — осведомился Микола.

— Как уволишься с котельной, так и приходи! — пожала плечами хозяйка. — А я завтра же переговорю с бабой Шурой, пусть готовиться сдавать дела.

— Спасибо тебе, Лия! — от души поблагодарил парень. И, помявшись, прибавил: — Знаешь, а я ведь думал, ты не станешь мне помогать…

— Почему? — искренне удивилась Архелия. — Я к вашей семье отношусь с большим уважением. И к тете Даше и, особенно, к дяде Мише. Покойный батька считал его своим другом…

— Я все это знаю, — сдержанно усмехнулся Микола. — Твои и мои родители всегда поддерживали теплые отношения, вместе праздновали Новый год, Пасху, День Победы… Но лично ко мне ты относишься с какой-то прохладцей, даже можно сказать, с пренебрежением. Я это заметил, когда вернулся из армии. Ты постоянно стараешься меня обойти и совсем не хочешь общаться…

— Шутишь? — девушка смотрела на лицо гостя широко раскрытыми глазами, пытаясь отыскать там признаки скрытой иронии. Но оно было серьезным и даже слегка грустным. — Наоборот, это ты, появившись в селе после службы, не обращал на меня внимания, поглядывал эдак свысока, дескать, что мне какая-то сопливая пацанка… И я стала считать тебя горделивым и заносчивым.

Губы Миколы вдруг растянулись в веселой улыбке:

— Ты что, действительно так тогда обо мне думала?

— Ага! — Архелия тоже улыбнулась.

— Ну, надо же! — парень картинно развел руками и почесал затылок. — А ты мне так нравилась! Но куда ж было подходить-то — богатая невеста, не ровня мне, сыну простого работяги. Да и слишком юная ты тогда была.

— Хорошо, хоть сейчас мы объяснились, — вздохнула девушка. — А то думали бы друг о друге невесть что!

Микола взял в руку чашку с чаем, подержал, задумчиво отпил из нее глоток и только потом произнес:

— Да, это, конечно, хорошо, что мы сейчас все выяснили. Как говорится, лучше позже, чем никогда. Но знай я раньше, как ты ко мне относишься в действительности… — и не договорил, только с сожалением махнул рукой.

Вскоре, допив свой чай, гость вежливо простился и ушел.

Глава девятая

Почтальонша Марфуша встретила Архелию на улице, когда та возвращалась перед обедом домой из конторы фермерского хозяйства, и буквально огорошила новостью:

— Если бы ты знала, Лия, что о тебе болтает эта шалава Сысоева, то упала бы в обморок! Она уверяет, что недавно ты заманила к себе в дом Серегу Бондаря и ее брата Бориса, упокой их Господи, споила, танцевала перед ними голышом, а потом стала приставать с неприличным предложением. А когда они, шокированные, отказались, то старая Евдошка, по твоему наущению, сделала им порчу насмерть. А чуть раньше Райка утверждала, что Павло, твой батька, умер не без посторонней помощи, дескать, это ты завела машину и заперла ворота гаража…

Девушка даже затряслась от возмущения:

— Да что она себе позволяет, мерзавка! Я вот пожалуюсь участковому, пусть он ей укоротит язык!

— И что твой Отечко сделает Сысоевой? — с досадой хлопнула себя по бокам Марфуша. — И не ходи к нему, и не говори ничего — это бесполезно! Я на твоем месте поймала бы эту гадину где-нибудь в укромном месте, да и пообрывала ей патлы!

— А что еще наплела обо мне Райка? — спросила Архелия, стараясь справиться с охватившим ее волнением.

— Кучу всяких гадостей! — почтальонша перевязала на голове платок, аккуратно подобрав под него истонченные седые волосы. — Жаловалась, что ты присвоила все подарки Павла, которые он купил ей, что продала Борису машину втридорога. Намекала, что ты неспроста принимаешь на работу алкашей, да еще и одариваешь их. Говорила, что сама видела, как к тебе вечером заходил Ткачук…

— Дать бы этой Райке по морде! — закричала расстроенная девушка. — Чтобы заткнула свой грязный рот и не возводила на людей напраслину.

— И дай! — посоветовала Марфуша. — Хорошо дай! А то ты по доброте душевной возьмешь да простишь эту стерву. Не вздумай! Она и так распоясалась, дальше некуда, ее нужно проучить.