Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

Пятеро мужчин и три женщины спокойно разглядывали их, когда они предстали перед ними, останавливаясь напротив стоящих полукругом кресел. Балахоны на них были цветными, а в канатах-косах виднелись тонкие цепочки и круглые каменья. Сила, исходящая от них, была странной: Мара ощущала ее всей собой, ощущала кожей эту вибрацию – частую и низкую, словно ее насквозь прошивали сотни молний. Один мужчина, пожилой человек с пересыпанной сединой длинной косой, скупо улыбнулся им.

- Здравствуйте, дети Светлого.

- Приветствуем вас, - так же холодно ответила им Даэн, выпрямляясь и разворачивая плечи так, чтоб жрецы видели серебряную фибулу Гильдии на ее груди. Мара готова была поклясться – Птица тоже ощущала волны пренебрежения, исходящие от соборников, однако ей на них было плевать, - Я – Даэн из Фаулира, Келерийская Птица, а это – Мара из Гарварны, ведьма. Мы пришли просить Эллоин о помощи.

- Мы видим, кто вы, - отозвалась молодая женщина – на вид ей было не больше тридцати зим. Ее темные глаза оглядывали их скучающе, и Мара ощущала ее презрение – впрочем, тщательно прикрытое маской дружелюбия, - Вернее, чувствуем. Все же от колдуний, живущих в изоляции, всегда приходит особое ощущение хаоса и некоторой бесконтрольности, неуправляемости… - она обаятельно улыбнулась Маре, но ведьма проигнорировала ее колкость, пропустив ее мимо ушей. Она не сомневалась в том, что они с Даэн встретят сопротивление в Алосте, - Поэтому можете перейти сразу к делу. Видно, что вы долго были в пути, а потому наверняка устали. Мы не хотим занимать ваше время понапрасну.

Изящная формулировка, промелькнуло в голове у Мары, и ведьма ощутила легкое раздражение, заворчавшее волчицей в груди. Едва ли жрица имела в виду то же самое, что сорвалось с ее языка. Даэн, которая тоже и бровью не повела на выпад женщины, церемонно кивнула:

- Нам также не хотелось бы терять время понапрасну, благодарим за беспокойство. Если мы не найдем поддержки здесь, нам придется выдвинуться дальше – а мы не можем позволить себе ни минуты промедления.

- В таком случае, держите слово, - кивнула соборница, и усмешка ее еще больше напомнила Маре оскал, - Возможно, все мы услышим что-то действительно занятное.

========== Глава 54. Соль веры ==========

За огромными окнами начиналась метель. Белые хлопья, подхваченные ледяными порывами ветра, кружились за молочными складками занавесок, и краем глаза Мара видела, как танцуют снежинки за стеклом. Толщи камня не пропускали ни единого звука с улицы, а потому в залах Собора стояла глухая тишина, нарушаемая лишь шорохом дыхания да легким шелестом полупрозрачного шелка на карнизах.

Мара переводила взгляд с одного лица на другое – и в глубине их глаз не отражалось ничего. Ни-че-го. Лишь равнодушие – такое же холодное, как снега на острых вершинах Наамаха. Даэн рядом напряглась: плечи ее, затянутые в плотную кожу, одеревенели, а наклон головы стал упрямым, жестким. Ведьма ощутила огненные волны силы, толчками расходящиеся от Птицы, из самого центра ее груди, и соборники тоже почувствовали это.

- Кажется, мы не давали повода для злости и раздражения. Я не права, Танцующая Даэн? – женщина в зеленых одеждах чуть заметно вздернула бровь, глядя на Коршуна.

Птица не сменила позы – даже не шевельнулась, лишь приподняла уголок губ в улыбке.

- Как и я не давала повода для того, чтобы этот вопрос был задан.

Некоторое время они сверлили друг друга тяжелыми взглядами – и Даэн выиграла. Соборница хмыкнула себе под нос и, скривив тонкие губы, отвернулась от Птицы, обращая взор к своим братьям и сестрам, словно Коршун больше не занимала ее. Однако Мара успела заметить, как быстро и нервно она облизнула губы, как сжалась ее рука на резном подлокотнике. Неужто Келерийская Птица может напугать могущественных ведунов Эллоина?

- Оставим глупые препирательства не по делу. Чего же вы хотите от нас? – осведомилась женщина с темной косой, самая молодая из хранителей.

- Я уже озвучила, - Мара безо всяких эмоций смотрела ей прямо в глаза, не опуская взгляд, - Поддержки в грядущей войне. Ведуны Эллоина могли бы стать еще одной каплей в этой борьбе. Мы нужны друг другу – сейчас как никогда.

- Вернее, мы нужны вам, - усмехнувшись, уточнил седовласый мужчина, - Давайте смотреть правде в глаза.

- Правда такова, - Даэн сделала шаг вперед, сжимая руки в кулаки, - Что мы нужны друг другу, и никак иначе. Когда Охота дойдет до Эллоина, понадобятся все возможные силы, чтоб защитить этот регион.

Соборники переглянулись, и по светлому залу прокатился смех. Он отражался эхом от стен, потолка, даже от воды, застывшей зеркалами в чашах. Третья женщина, чьи светлые льняные косы были перевиты в одну, покачала головой:

- Едва ли нужно будет защищать Эллоин от Охоты, даже если вы не лжете нам, и Королева Зимы и впрямь очнулась – в чем лично мы сомневаемся. Ее упокоили Светлый знает сколько времени назад, и больше она не являлась сюда. Сила давным-давно оставила ее, и эта угроза так же эфемерна, как россказни скоморохов. И даже если дикие духи собираются в стаю, они остаются проблемой ваших территорий – никак не наших.

- Глупо полагать, что волна до вас не докатится, - Мара подняла взгляд на нее – кресла стояли на небольших приступках, - Мы – на одном берегу, и шторм смоет нас всех, если мы не станем вместе.

- Да как ты смеешь говорить такое, сестра Темной?!.. – зашипел мальчишка в красной мантии, совсем еще молодой, с беспокойными бледными руками и узким, некрасивым лицом. Он со злостью смотрел на лесную ведьму, и ярость его напоминала лесной пожар, в котором лишь сам он себя губил. Седовласый мужчина успокаивающе приподнял руку.

- Тише, тише, брат. Эти женщины – гостьи нашего края, - он обернулся к Маре и Даэн и чуть склонил голову, - Я прошу простить вас нашего брата. Он еще юн, а молодости свойственна горячность. Полагаю, вам хорошо это известно.

- Конечно – мы тоже были юны и глупы в свое время, как и всякий человек под солнцем, - отчеканила Даэн, чуть наклоняя голову вперед. Глаза ее недобро щурились, - Однако жизнь на севере очень быстро остужает излишний пыл, а поэтому мы можем судить о всей серьезности происходящего здраво и взвешено. Мы бы не пришли просто так ко двору Алосты. К тому же, - добавила она, чуть заметно повышая голос, - Келерийская Гильдия испокон веков почитала богиню Хартанэ, высшую ипостась Светлого, осмелюсь напомнить вам, если вы позабыли. А посему обвинять нас в посредничестве Темной – по меньшей мере, недальновидно.

Последние слова она вымолвила, не сводя тяжелого взгляда с молодого паренька, облаченного в алые одежды. Тот заметно стушевался, побледнел, однако Мара по-прежнему ощущала его бессильную злость, напоминавшую жар раскаленных докрасна углей. Тронешь – обожжешься, да так, что кожа еще долго будет болеть и нещадно зудеть. Проще и вовсе не прикасаться. Седовласый мужчина плавно поднялся со своего кресла, небрежно оправляя складки песочного плотного шелка своего балахона, и подошел к одной из высоких медных чаш, наполненных водой. Его коса, щедро пересыпанная пеплом, спускалась толстым канатом на его грудь, и по всей длине ее перехватывали золотые и медные кольца. Мужчина неспешно закатил рукава, обнажая сухие предплечья, исписанные тонкими узорами вен, а затем искоса взглянул на женщин.

- Эллоин никогда не сомневался в лояльности и верности Келерии. Это – так же неоспоримо, как и то, что Светлый поднимает солнце с востока. И мы бесконечно ценим вашу самоотверженность и преданность в те времена, когда в мире постоянно происходят перемены. Понятия подменяются, и мы уже не можем различить, где тень, а где – свет, - он задумчиво провел кончиками пальцев по глади воды в ближайшей к нему чаше, и по ее поверхности поползли во все стороны круги, - Старая память еще хранит остатки истины, однако скоро и того может не стать.

Мара наблюдала, как мужчина опускает ладонь куда-то в сторону, к узорной тонкой ножке чаши. Приглядевшись, она увидела крохотную плошку, вырастающую прямо из медной опоры и сделанную так, что заметить ее издали было очень сложно. Соборник взял что-то в горсть, поднял руку выше и раскрыл ладонь над чашей. Ровно секунда понадобилась Маре для того, чтобы понять – у него в руке мелкой россыпью лежали кристаллы соли. Терпко пахнуло лавандовым маслом и какой-то южной пряностью, терпкой и приторной. Мужчина разжал пальцы, и кристаллы, чуть заметно поблескивая, просыпались в воду. Зал заполнил тонкий-тонкий звук, напоминающий шелест дождя на озерной глади – только еще чуть выше и прозрачнее.